Предыдущая публикация
«Корней Чуковский был самоучкой: его выгнали еще из 5 класса гимназии по указу о «кухаркиных детях».
Ведь он ‑ сын прачки, да еще и незаконнорожденный. У юноши не было даже отчества: Ивановичем он стал тогда же, когда Корнеем Чуковским — настоящее его имя Николай Корнейчук.
«Я, как незаконнорожденный, не имеющий даже национальности (кто я? еврей? русский? украинец?) — был самым непростым человеком на земле, — вспоминал Чуковский. — Отсутствие отчества делало ту строчку, где вписывается имя и звание, короче, чем было у других — и это пронзало меня стыдом. Мне казалось, что когда я показываю кому-нибудь (дворнику, швейцару) свои дoкументы, все внутренне начинают плевать на меня. Особенно мучительно было мне в 16-17 лет, когда молодых людей начинают вместо простого имени называть именем-отчеством. Помню, как клоунски я просил при первом знакомстве — уже усатый — «зовите меня просто Колей».
Когда Корней Чуковский стал тем, кем он стал, обзавелся собственной семьей и вырастил детей, его разыскал отец.
По чемодану и дорожному костюму было видно — приехал издалека.
Корней Иванович, демонстративно не пригласив к столу (в тот час в доме обедали), увел его в кабинет, там о чем-то говорил со стариком часа два, после чего вынес чемодан за калитку, дождался, пока гость выйдет, сухо кивнул и вернулся дом. «Почему никто не обедает?» — как ни в чем ни бывало спросил у домашних Чуковский, усаживаясь за стол. Похоже, так и не простил...
Что было бы с ним, если б не литературные способности? У незаконнорожденного шансов пробиться в люди было не больше, чем у выходца из небогатой еврейской семьи, вроде Маршака.
В довершении всех бед Николай и внешность имел несуразную: слишком высокий и худой, с непомерно большими руками, ногами и носом...
Современные врачи предполагают у Чуковского «синдром Марфана» — особый гормональный сбой, приводящий к гигантизму тела и одаренности ума.
Впрочем, одаренность его ума дала о себе знать не слишком рано — годам к двадцати. Именно тогда Николай, начитавшись книг по философии, выстроил собственную философскую систему и принялся проповедовать ее всем, кто желал слушать.
Сначала, правда, никто не желал, кроме пьяного дворника Савелия и одной барышни, живущей по соседству.
Тогда Николай стал записывать свои мысли на старых газетах, поскольку другой бумаги у него не было. Отрывок из рукописи волею случая оказался в редакции газеты... «Мнение молодого человека парадоксально, но очень интересно» — решил редактор. За публикацию Николаю заплатили 7 рублей и он купил себе на толкучке приличные брюки...
Так из оборванца он сделался писателем».
Следующая публикация
Комментарии 27