Предыдущая публикация
Физическая реальность и нереальность
Реальное и нереальное всегда рядом. Только что я решал насущные проблемы, а через мгновение мои мысли унесли меня в страну ярких картинок, обстоятельств, забот, переживаний, которым никогда не суждено сбыться. И что удивительно, наша голова никогда не спрашивает нас: о чем она будет через мгновение думать и о чем мечтать. Миша Губин, студент второго курса и спортсмен – боксер второго разряда, готовился к экзамену по физике. Его система подготовки к трудному экзамену была проверена еще в первых двух сессиях первого курса. Завершающим этапом системы было написание тонко заточенным карандашом миниатюрной шпаргалки – своеобразного конспекта лекций в виде книжечки, помещающейся в закрытой ладони. На ювелирный труд требовались день и ночь с короткими перерывами на заточку карандаша. Третья сессия в жизни Миши имела особое значение. Времени на создание микрошпаргалки в эту сессию уходило несколько больше, поскольку мысли Миши парили между формулами физических сущностей и дорогим его сердцу образом однокурсницы Аньки Шиловой, не спрашивая хозяина мыслящей головы о своевременности своего появления. Анька была красавицей курса, пела джаз и благоухала чайной розой, но физики не знала по закрытым для обсуждения причинам. Экзамен по физике был стопроцентным шансом нашего героя выйти в лидеры ее поклонников, проявив умение тактично и вовремя прийти на помощь увядающей чайной розе, плеснув оживляющей жидкости физических знаний из крохотного конспекта лекций. К утру работа была закончена. Вздремнув немного, ровно в восемь Миша был перед зеркалом в экзаменационном пиджаке с потайными карманами для окончательного внешнего осмотра своей готовности к очной встрече с физическими законами. В восемь десять он был на трамвайной остановке. Будничную серость ожидания трамвая нарушил нетрезвый гражданин, обращавшийся к трезвым гражданам с просьбой о помощи в удовлетворении обострившегося желания – покурить. Граждане были некурящие, ничем не могли ему помочь и потому посылались нетрезвым гражданином известными словами в известном направлении. До Миши он не дошел, успокоился и, махнув рукой на бессердечных граждан, включил автопилот дальнейшего следования и вскоре скрылся в каменных лабиринтах утреннего города. А тут и Мишин трамвай показался. В полупустом вагоне, выбрав место у окна, Михаил глядел невидящими глазами в поплывший назад городской пейзаж. Бессонная ночь и напряженный труд склонили голову невыспавшегося студента-боксера, открыв в потухшем сознании калейдоскоп ярких сновидений. – Пацан, закурить найдешь, – выдохнул перегаром на Мишу тот самый верзила с остановки. – Не пацан, а будьте добры, – парировал Михаил, вызвав, появление молний в белках глаз надвигающейся скалы. – Грубишь старшим, пацик, – здоровенная рука, как ковш экскаватора с синей татуировкой в виде черепа и мазутной грязью под ногтями, потянулась к бледному горлу студента. Миша неосознаваемым, но точно отработанным за годы тренировок движением, отклонился корпусом немного назад с легким разворотом. Верзила потянулся дальше, балансируя на краю неустойчивого равновесия, сделал вынужденный шаг вперед, но Миша уже сместился вправо, пропустив руку с синим черепом по ходу ее движения. Осталось помочь гражданину-скале последовать за своей рукой легким толчком с тыла, что и было аккуратно выполнено. Гражданин-скала разогнался, пытаясь понять, куда это его понесло, сделал два шага за своей рукой, затормозил, заскрипев подошвами, развернулся и замер. Лицо гражданина побагровело, выкрикнуло боевой клич, напугав граждан, и двинулось на Мишу, уже принявшего боксерскую стойку, выдвинув левое плечо чуть вперед, а правую на носочке ногу чуть назад. Кулак на вытянутой правой руке гражданина взлетел еще от точки разгона, а на подлете к цели, описав дугу, уже свистел, как артиллерийский снаряд тяжелой гаубицы. Легкий, пружинистый перенос веса тела на правую ногу и упругий быстрый толчок в обратном направлении чуть развернул бедро Миши, включил во вращение массу корпуса и выстрелил правую руку в темную массу громадины, мчащейся навстречу. Кувалда с татуировкой, похожая на ядро пушки, теряя скорость, еще не пролетала мимо цели, как правая Мишина рука с хорошо поставленным, твердым, как молоток, кулачком врезалась в ямочку подбородка небритой челюсти со звуком лобового столкновения бильярдных шаров. Громадина сложилась пополам, раскинув в стороны руки и, не меняя направления стремительного приземления, без шасси, уткнулась носом в сугроб. – Ну вот, опять человека чуть не убил, – включилась реальность, вернув Мише сознание. – Господи прости! И почему именно драка? Приснится же такая ересь. Миша закрыл глаза, и нереальность унесла Мишу в перерыв финального боя за звание олимпийского чемпиона. «В красном углу ринга Сальвадоре Санчес, Мексика, – на английском языке неслось на весь белый свет. – В синем – Михаил Губин, Россия». Многотысячный зал взрывается грохотом и свистом. – Покажи слева боковой, а ударь с акцентом прямой, справа. Двоечку – раз, два. Понял? Ручки, Миша, выше, он уже ломается, за тобой Россия! Ты можешь стать олимпийским чемпионом! – кричал в надорванное, кровоточащее ухо первый тренер отечества. Прозвучал гонг, призывая соперников сойтись в бою третьего раунда. – Давай! – второй тренер отечества сунул боксерскую капу Мише в зубы и, подбадривая, легко шлепнул по мокрому от пота плечу. Противники сошлись. Рубка с каждой секундой только усиливалась. Перчатки резали воздух в миллиметрах от уклоняющихся голов, соскальзывали или гулко вколачивались в локти и плечи бойцов. Мишина голова работает, как программа: «Показываю левый боковой – правая перчатка Санчеса чуть подымается, отражая удар, бью сильно справа – он подымает левое плечо и уходит, на автомате ныряю – его правый боковой чиркнул по моей макушке и полетел по крутой орбите. Вижу чуть открытый правый бок за его приподнятым локтем, врезаю туда с разворота снизу левой. Кулак, не встречая жесткой преграды, провалился. Зацепил! Мексиканец начал садиться. Пока арбитр думает – открывать счет или не открывать, делаю быстрый полушаг назад и добавляю коротко прямой справа в голову, снимая его сомнения». – Стоп! – кричит арбитр, показывает мне в нейтральный угол и открывает счет мексиканцу. – Уан! Ту! Фри!.. – Ваш билет? – обрушилась реальность. Поднимаю глаза, контролер трясет у меня перед носом документом, требуя предъявить доказательства законности моего проезда в трамвае. – Билет? А, сейчас, – начинаю искать билетик по множеству карманов и кармашков экзаменационного пиджака. Билет нашел, показал. Но что-то меня сильно встревожило. Может быть, не законченный бой с Санчесом? Нет! Таких боев у меня уже не первая сотня, да и Олимпиаду уже не раз выигрывал. Остановка «Технический университет». Выхожу и тут с ужасом осознаю причину моей тревоги – ни в одном из потайных карманов экзаменационного пиджака нет драгоценной шпаргалки. «Боже! Оставил шпаргалку дома! Как это получилось? Домой успею? Нет, не успею! Вот, бли-и-ин!.. Скорее всего, невыспавшаяся рука положила судьбоносное произведение в карман обычного пиджака!» – горько размышлял Миша, но еще тяжелее было расстаться с голубой мечтой о большом и светлом с Анькой Шиловой. – Правду народ говорит – все достается отличникам, – подвел итог дня безутешный и несчастный Михаил Губин. Как и полагал Миша, шпаргалку Аньке сунул Серега – ботан очкастый. Она наградила его многообещающей улыбкой, и после экзамена они куда-то радостные, под ручку, отправились отмечать успешно пройденный этап на пути к диплому. Что она в нем нашла, кроме пятерок? Прошло три года. В маленькой, чистой, освещенной весенним солнышком кухоньке однокомнатной квартиры, подаренной молодоженам Мишиными родителями, сидели и смаковали утренний кофе молодые супруги. – Ань, я что-то никак не могу понять! Почему ты за Серегу замуж не вышла? После его шпоры на физике я думал, что все!.. Оттопали мои ножки. – Что ты, Мишенька, дорогой, да за шпору, даже по физике, девушки не дарят свое сердце и тем более не выходят замуж! – был ответ моей ненаглядной.
Следующая публикация
Нет комментариев