ГДЕ ТВОЙ ДОМ?

- Мама, Богдан не хочет с нами ехать!
- Конечно, не хочет, здесь его одноклассники, друзья, а там, на северах ваших, он никого не знает.
- Я же просила вас, поговорить с ним, подготовить к тому, что придется переехать.
- Говорили, объясняли, что ему будет лучше в большом городе, рядом с папой, с мамой.
- И что?
- И ничего, он даже слушать не стал, убежал в футбол играть с мальчишками.
- Совсем вы его разбаловали, никого не слушается, нас за родителей не считает.
- Вон как заговорила теперь, мы с отцом стали виноваты, что не так воспитали! Так не оставляли бы ребенка нам, раз мы плохие, взяли с собой.
- Мама, ну ты же знаешь, что мы не могли по-другому поступить.

МАМА, БУДЕШЬ МЕШАТЬ, Я УЙДУ. НАВСЕГДА...

В свой день рождения Елена встала пораньше, сварила овощи для салатов, замариновала мясо, начистила картошки и пошла в парикмахерскую. Вернувшись, тут же принялась за готовку.
- С днем рождения, мамуль! Ты такая красивая. В твоём паспорте указан неверный год рождения. На самом деле тебе на десять лет меньше. – Андрей в трусах (только что проснулся) подошёл к Елене и поцеловал в щёку.
- Приведи себя в порядок и помоги мне. Боюсь, одна я не успею, - сказала Елена.
- Ага, я быстро. - На полдороге в ванную Андрей остановился. – Может, Катю позвать? У неё это лучше получится.
- А что, хорошая идея. Позвони, пусть придёт и поможет, - согласилась Елена.

МАМА...

— Не буду! Не стану я это носить! — Мария кинула на пол платье и, отвернувшись, уставилась в окно.
— Но Марусенька, девочка, оно же совсем хорошее. Вот тут я прострочила, здесь тесемку пришью, и будет лучше всех! — мать виновато подняла с пола платье и положила его на стол. — Ты погляди, какая вышивка, всё же сама делала! Вот этими руками!
Зоя вытянула вперед свои руки, разжала ладони и растопырила узловатые, с коротко остриженными ногтями пальцы.
— Мама! Как ты не понимаешь! — чуть не плача, зашептала Маша, то и дело оглядываясь на дверь и боясь, что отец услышит их с ссору. — Ты не видишь, что ли, что сейчас такое не носят! Я хочу новое, из магазина, только моё! Ни перешитое, ни

НЕДОМАТЕРЬЮ БЫЛА, НЕДОБАБУШКОЙ СТАЛА...

Даша, оттолкнув мать, как есть, прямо в обуви забежала в дом, пронеслась по всем комнатам, и не увидев своего ребёнка закричала:
- Где мой сын, мама? Я тебя спрашиваю, где мой ребёнок? Что ты молчишь? Где Лёнька?
- Да что ты разоралась, Дашка? Ещё в чоботах своих тут ходишь, грязь разносишь! Убирай потом за вами! Ничего с твоим драгоценным Ленькой не случилось, дрыхнет, сопит в 2 норки. У Ваньки я его оставила вчера, добудиться не смогла.
У Дашки аж глаза на лоб полезли от удивления.
- У какого такого Ваньки, мама?
Алёна, опустив глаза тихо сказала, мол ну мы в гости решили сходить с внуком, чего дома- то киснуть? С мужчиной я познакомилась, Ивано

СВОЯ ИГРУШКА...

- Может вам помочь?
Приятный мужской голос, порадовал слух Кати, а сильные руки подхватили тяжёлую сумку, которую она чуть не уронила от усталости.
- Разве можно женщине такие тяжести таскать - упрекнул ее седовласый незнакомец - неужели некому помочь, милой даме?!
- Некому - вздохнула Катя, растирая онемевшие от тяжести пальцы - еду от дочери, привезли на вокзал, посадили в вагон, а вот дальше, приходится самой тащить сумки.
- Позвольте тогда вас проводить - галантный кавалер, слегка поклонился и кажется, присел в реверансе, как барышни в кино.
- Не откажусь - расплылась от счастья Катерина - если можно, то до подъезда.
- Могу и до квартиры - мужчина был само оч

ЧУЖИЕ ОДЕЖДЫ... (окончание рассказа)

Марк Игнатьевич, дед Романа, был офицером старой закалки. Когда решили они жить здесь, в этом доме, жена его Анна Павловна очень переживала. Всю жизнь они переезжали из гарнизона в гарнизон, хозяйством занималась она, и взвалить целый дом на свои плечи было страшновато. Анна Павловна была уж не совсем здорова.
Нет, на этой даче они жили в летний период и раньше, сюда привозили внучат. Но чтоб круглый год...
Ей казалось, что муж ее совсем не приспособлен к жизни в селе, что всю жизнь он только и делал, что раздавал команды, и теперь, будучи пенсионером, сядет ей на шею в смысле житейском.
Это он ее уговорил остаться жить постоянно здесь, потому что у с

КУПИ КАРТОШКИ, ДА, КУПИ КАРТОШКИ...

Лена поставила тяжёлые сумки в коридоре, села на скамейку в прихожей и, тяжело выдыхая, сказала:
— Рома, вещи из детского сада положи в стирку.
— Хорошо, мамочка.
Ромка шустро принялся вытаскивать из своего рюкзачка шорты и футболку, ему было всего четыре года, но он уже прекрасно понимал, что плохо, а что хорошо и самое важное, слушался.
Лена улыбнулась сыну и поцеловала в макушку.
— Давай помогу, — потянул сумки сын.
— Ой, тяжело, не поднимай.
— Тогда по одному буду таскать.
Лена опять повеселела и взъерошила сыну волосы:
— Помощник мамин, отлично у тебя получается тяжести таскать, — произнесла она вслух, и про себя подумала, — ни то, что твой о

ОСТАНОВИСЬ, МГНОВЕНЬЕ...

- Вера, где моя синяя рубашка?
- Там же, где всегда висит, на плечиках!
- Нет ее здесь - Аркаша стоял перед шкафом с открытой дверцей, и раздраженно дергал плечами - вечно у тебя бардак, ничего не найти!
- Где ты видишь бардак - не выдержала несправедливого упрёка Вера, и сорвалась на крик - всё выстирано, поглажено, висит на плечиках, ты что, не можешь взять и надеть!?
Муж недовольно вздыхая, начал передвигать десятки рубашек, висящих перед ним, не найдя нужной, истерично завопил.
- Где? Где? Нет здесь синей!
Вера подлетела к шкафу, и ткнула в висящий прямо перед носом Аркадия, синий рукав:
- А это что?
- Чё орешь-то - ухмыляясь, муж дёрнул рубашку, но т

ОБМАН...

В доме было тихо. Только муха жужжит и кружит у окна, да будильник, что за стеклом на полке буфета, тикает, и секундная стрелка движется по кругу. Лиде почему-то казалось, что стрелка стала медленно двигаться, будто отстает, затягивая тягостные минуты молчания.
Отец уже пять раз спросил, что же там произошло, и Лида упавшим голосом пять раз ответила: - Не было ничего.
Мать сидит у стола, сложив руки на коленях, и слегка покачивается, будто убаюкивая кого-то, а на самом деле себя успокаивает.
- Ну если не было ничего, зачем наговаривать на тебя? – спрашивает Антонина, пытаясь понять, зачем Юрка Щербатов слухи по селу распустил.
- Не знаю, - также монотонно отвечает Лида, - не был

И КОГО ТЫ В ДОМ ПРИВЁЛ?

Мать всю жизнь отца любила с избытком.
– Сашенька, шарфик вот. Давай завяжу.
Отец высокий и худощавый, угловато складывался, и мать накидывала ему на шею шарф, разглаживая руками, заправляла под ворот, застегивала пуговицы пальто, смешно высунув язык, стараясь.
Роме это нравилось только лет до семи. Отец был примером для подражания и детского восторга.
– Ты папочку не позорь. Видишь, какой он у нас. И ты должен... Ты же так на него похож.
И Рома старался.
Отец работал в научном институте, и Роме казалось, что он его возглавляет.
– Папа работает, не мешай ему. Институтские дела.
Мама Лена носила ему чай с печеньем в спальню, а Рома не мешал. Но в определенн

Я ДРУГОГО ЛЮБЛЮ...

— Зачем ты приехала? — Мать держала дверь ногой, чуть приоткрыв. — Как мне теперь людям в глаза смотреть? Не дочь ты мне. Только-только судачить перестали, мы с отцом в магазин полгода зайти не могли. Зачем ты приехала? Душу из нас вынуть? А?
— Кто там, Галь?
— Дочь твоя старшая приехала.
— Дашка?
Отец дёрнул добротную деревянную дверь так, что зазвенели петли.
Он смотрел на дочь сверху вниз. Надменно, сдвигая свои поседевшие брови так близко, что Дарье стало страшно.
— Куда хочешь иди, не хочу тебя видеть. Эх ты! Ещё и с пузом.
Даша молчала, смотрела из-под густой чёрной чёлки с надеждой. Думала, родители сжалятся и пустят. Идти ей больше было некуда. Её беременную

Васино Рыло...

К Василию приблудился кот. Пришёл рано утром по глубокому снегу, сидел на крыльце, а когда открыли дверь, метнулся внутрь и прижался к печке.
Взрослый. Тощий. Уха нет. Откуда пришёл – непонятно: вокруг на десять километров лес, да снег, да болота под снегом. Василий попытался сплавить безухого нашей соседке, но тётя Шура и собака Матрёшка рассмеялись ему в лицо.
Два дня кот только пил и спал, на третий унёс со стола бутерброд с колбасой и сожрал его, чавкая, у печи. Булку тоже съел. Разве что чай не успел выпить. Василий, осерчав, выставил наглеца на крыльцо, но вскоре раскаялся и пошёл звать его домой. Кота не было. В саду не было, за баней не было, к соседям не приходил. Вас

ТЫ ВЗРОСЛЫЙ, ВСЁ ПОЙМЁШЬ...

— Тебя дома совсем не кормят? — с жалостью в голосе спросила тетя Тамара, обращаясь к Денису.
— Не-а, — он кивнул, — Мамке не до меня. У нее гости.
— Опять гости? То есть гостей она кормит и поит, а тебя нет?
— Поит – да, — усмехнулся Денис, а сам зачерпывал столовой ложкой остатки вкуснейшего, еще горячего борща, непонятно каким образом исчезнувшего из тарелки, — А вот кормит ли… Они же не за едой к нам приходят.
— Подлить борща? — заботливо спросила Тамара Васильевна, и Денис торопливо кивнул.
Он еще немного помялся, наблюдая за тем, как тетя Тамара наливает ему вторую тарелку вкусного и сытного супа, а потом ставит перед ним на столе.
— А можно

ЧУЖИЕ ОДЕЖДЫ...

Агнесса Александровна, актриса в отставке, оставшись без мужа, который был крупным чиновником в Министерстве сельского хозяйства, все свои нерастраченные артистические силы решила направить на подрастающую внучку Асю.
Муж, ничем не болевший доселе, умер внезапно на рабочем месте от сердечного приступа. Оставшись без своего привычного плеча, поначалу Агнесса растерялась, но потом поняла, что положение ее не столь плачевно: осталась у нее приличная трёхкомнатная квартира в Москве, солидная дача в Подмосковье, автомобиль и сын при должности.
Сноху свою Агнесса недолюбливала, считала ее наглой особой, окрутившей ее сыночка хитростью и толстым задом. Но зато обожала единственную