Предыдущая публикация
- НАДО ЖЁНУШКУ ТВОЮ ПЕРЕВОСПИТЫВАТЬ,
- сказала свекровь, заявившись в гости.— Гости в доме, а стол как для нищих подаяние. Или у тебя это норма?
— Норма - это когда в гости не поесть за чужой счёт приходишь, а пообщаться, — резко ответила Ольга, убирая пустую тарелку. — И это не подаяние, а ужин.
Галина Сергеевна нахмурилась, прищурив глаза. За её спиной Илья пытался делать вид, что сосредоточен на телефоне, но уголки его рта дёргались от напряжения.
— Сынок, ты слышишь? — Галина Сергеевна обернулась к нему. — Твоя жена какая грубиянка. Так со старшими не разговаривают.
— Мам, не начинай, — пробормотал Илья, не поднимая головы.
— А что не начинай? — голос Галины Сергеевны уже набрал обороты. — Сколько я терпела? Дома у неё бардак, борщ не умеет варить, к гостям уважения ноль. Надо женушку перевоспитывать.
Ольга остановилась посреди комнаты, в руке всё ещё была тарелка. Её лицо побледнело, но голос оставался твёрдым.
— Галина Сергеевна, если вас что-то не устраивает, можете уехать прямо сейчас. Никто не держит.
Галина Сергеевна громко вздохнула, театрально сложив руки на груди.
— Ты слышал, Илья? Это твоя жена говорит мне! Ты будешь молчать?
Илья встал, положил телефон на стол. Его взгляд метнулся между матерью и женой.
— Мам, ты просила разрешения приехать на пару дней. Мы приняли тебя, как могли. Может, хватит изводить Ольгу своими придирками?
— Хватит? — Галина вскинула брови, её лицо выражало крайнее удивление. — Значит, ты на её стороне?
— Не на стороне, а просто прошу не устраивать цирк, — устало ответил Илья.
Ольга отвернулась, чтобы скрыть улыбку. Галина резко отодвинула стул и поднялась.
— Я для тебя всё, Илюша. Всю жизнь положила, чтобы ты был человеком. А ты... — она замолчала, глядя на сына с укором. — Ладно, посмотрим, как вы без меня справитесь.
Она направилась в гостиную, демонстративно выпрямив спину. Ольга поставила тарелку в раковину и повернулась к Илье.
— Ты хоть понимаешь, что она не остановится? — тихо произнесла она.
Илья вздохнул и посмотрел в сторону.
— Разберёмся. Через пару дней она уедет, потерпи пожалуйста.
— Потерпи? — переспросила Ольга, но замолчала, заметив, как муж хмурится.
За стеной послышались звуки телевизора. Галина устроилась на диване, но её слова, словно брошенные в пустоту, всё же долетели до кухни:
— Надо женушку перевоспитывать.
В кухне воцарилась гробовая тишина.
***
Я всегда знала, что мой сын заслуживает лучшего. Сколько труда, нервов, бессонных ночей я потратила, чтобы вырастить из него порядочного человека. А теперь... теперь он слушает её — эту девочку, которая даже толком не умеет держать дом в порядке. Ну ничего, у меня ещё есть силы поставить всё на свои места.
Помню, как он впервые привёл её домой. Я тогда сразу поняла, что это не вариант. Смущённая, с кучей банальных фраз: «Здравствуйте», «Очень приятно», «Спасибо за приглашение». Обычная, серенькая, без изюминки. А главное — из семьи, которая ничего ему дать не может. Родители — рабочие, квартира старая, обстановка убогая.
Илья, конечно, говорил, что любит её. Но разве он понимал, что такое любовь? Молодость, горячая кровь, вот и всё. А я сразу почувствовала: если они поженятся, на мою голову свалится беда.
***
Я тогда сидела на кухне, смотрела на неё, как она делает вид, что интересуется нашими семейными историями. А сама только и делает, что кивает. Илья, конечно, светился. «Вот, мама, смотри, какая она умная, внимательная». Умная? Ну-ну. Знаю я таких: вечно лезут со своим мнением, только дай поспорить да поумнее себя выставить.
— Олечка, — сказала я тогда, стараясь быть любезной, — а готовить ты любишь?
Она на секунду замешкалась.
— Ну, иногда. Но предпочитаю что-то простое.
Простое. Поняли? Вроде как послание: «Ждите от меня макароны и суп из пакета». Я сразу посмотрела на Илью, но он, конечно, только улыбался, как дурачок. Любовь у него, понимаете ли. А я ведь ему всегда говорила: главное в жене — это забота о доме и о муже. А не вот это вот.
***
Когда они поженились, я всё-таки старалась сдерживать себя. Не хотела, чтобы он думал, что я против. Да и, честно говоря, надеялась, что она в процессе научится. Станет, как я: хозяйственная, практичная. Но где там! Уже через месяц Илья мне пожаловался:
— Мам, Оля говорит, что у нас в доме слишком много твоих «советов».
Советов? Да это не советы, это руководство к правильной жизни! У них на полках был бардак. Чашки на столе — без подставок, окно не мытое. Я лишь хотела помочь. Разве в этом есть что-то плохое?
Потом я приехала к ним в гости. Привезла немного еды: пироги, котлеты, компот. Думаю, пусть поучится, как настоящий стол выглядит. Сели за обед, я сказала:
— Вот, дети, ешьте на здоровье. Кстати, Оля, это ведь просто: тесто сама сделала, мясо обжарила, не ленилась. Могу научить.
Она посмотрела на меня как на дуру. Ничего не сказала, только отодвинула тарелку.
— Спасибо, Галина Сергеевна, но я сегодня уже ела, — тихо ответила она.
Ну и что это за отношение? Даже Илья замялся. А я что? Села за стол и поела. Не выбрасывать же. И знаете, пироги были на загляденье! А она так ни кусочка и не взяла.
***
С тех пор начались её мелкие выпады. То вещи переставит обратно, как ей, видите ли, удобно, то, представляете, скажет, что я слишком много влезаю в их жизнь. А я просто хотела помочь! Вот что это за благодарность? И ведь мой Илья — её защищает.
— Мам, оставь нас в покое, — сказал он как-то. — У нас своя семья, свои правила.
Правила? Это у них? Да у них ни порядка, ни дисциплины. Я устала смотреть, как он всё это терпит. Решила, что если сама не возьмусь за её перевоспитание, она окончательно испортит моего сына.
Теперь я у них. Я знаю, что Ольга ждёт, когда я уеду, но нет. Пока я не добьюсь своего, никто меня отсюда не выгонит.
***
Утро началось так, как я и ожидала: с обидного молчания. Оля демонстративно завтракала на кухне в одиночестве, даже не удосужившись позвать меня. Я вышла из спальни и тут же направилась на кухню.
— Ольга, почему ты не позвала меня к столу? — спросила я, вставая в дверях.
— Галина Сергеевна, я не знала, что вы уже проснулись, — ответила она, не поднимая головы от своей чашки кофе.
— И кофе ты сделать догадалась только для себя. Как всегда, о других не подумала, — заметила я, присаживаясь. — Хотя это неудивительно.
Она стиснула зубы, но промолчала. Вот так с ней и нужно: показать, кто здесь старший. Однако я уже видела, что её терпение на исходе.
***
Днём я решила навести порядок. У них всё, как всегда, не на своих местах. Книги лежат в прихожей, пыль на полках, холодильник забит какими-то банками и коробками. Я взялась за дело. Пока Оля ушла на прогулку с Лизой, я переставила посуду, убрала со стола эти нелепые салфетки и разложила всё так, как полагается. Но не успела я насладиться результатом, как вернулась Ольга.
— Галина Сергеевна, вы опять переставляли вещи? — её голос прозвучал резко.
— Вещи? — я удивлённо подняла брови. — Я не переставляли вещи, я просто разобрала ваш бардак. Хотела помочь.
— Нам не нужна помощь, — она бросила сумку на диван (сумку! На диван, понимаете!). — Вы не можете осознать, что это наш дом, и здесь всё устроено так, как удобно нам?
— Удобно? — переспросила я с усмешкой. — Это удобно, когда из шкафа что-то падает, потому что всё запихано, как попало? Или когда ребёнок достаёт из холодильника просроченную еду? Если бы я не пришла, вы бы и дальше так жили в своём болоте.
Она покраснела. В этот момент в коридоре появился Илья.
— Мам, что тут опять происходит? — спросил он, явно раздражённый.
— Твоя жена не умеет принимать помощь, — ответила я, оглядывая его с упрёком. — Вот в мои времена мы уважали старших, а не огрызались.
Оля вспыхнула:
— Да что вы знаете о наших временах? Вы просто постоянно вмешиваетесь, перекладываете наши вещи, и даже не спросите, нужно ли нам это.
— Мам, хватит! — неожиданно жёстко сказал Илья, посмотрев на меня. — Ты переходишь все границы. Мы благодарны за всё, что ты пытаешься делать, но сейчас это уже слишком.
— Слишком? — я почувствовала, как кровь приливает к щекам. — То есть ты встаёшь на её сторону? За все годы, что я тебя растила, вот так ты мне отвечаешь?
— Это не вопрос сторон, — ответил он, глядя прямо на меня. — Это вопрос уважения к нашей семье. Ты должна понять, что здесь мы сами разберёмся.
Я не могла поверить своим ушам. Мой Илья, мой родной сын говорит мне такие вещи? Это всё она, её влияние. Он никогда бы не заговорил так со мной, если бы не её постоянные жалобы.
***
Я вышла на балкон, стараясь не показать, как мне обидно. Но в душе я знала: правота за мной. Все эти годы я была для Ильи опорой. А теперь... Теперь я стала лишней в его жизни.
***
Вечером всё было как обычно: Илья сидел за ноутбуком, Оля укладывала Лизу спать. Я решила, что это удачный момент поговорить с сыном наедине. Нужно было расставить всё по местам.
— Илья, нам нужно серьёзно поговорить, — сказала я, заходя в комнату.
Он посмотрел на меня с усталым выражением лица, оторвавшись от экрана.
— Мам, давай только без очередных упрёков. Я устал за эти дни, — его голос звучал спокойно, но с холодком.
— Устал? — я подняла брови. — Устал от того, что твоя мать пытается сделать твою жизнь лучше?
— Мам, лучше для кого? Для тебя? Или для нас? — он повернулся ко мне, сложив руки на груди. — Я ценю всё, что ты для меня сделала. Но ты не понимаешь, что твоя помощь превращается в контроль.
Я чувствовала, как внутри всё закипает.
— Да если бы я вас не контролировала, вы бы совсем завалились. Она — твоя жена — ничего не умеет. Ни дом держать, ни детей растить, ни тебя поддерживать.
— Хватит, — перебил он, глядя прямо мне в глаза. — Оля — моя жена. И она делает всё, что может, чтобы наша семья была счастливой. Ты же только мешаешь.
Эти слова пронзили меня, как нож. Я замерла на месте, не веря своим ушам.
— Значит, я мешаю? — спросила я тихо, чувствуя, как дрожат руки. — Я, которая всю жизнь посвятила тебе? Ты меня так благодаришь?
— Мам, ты никогда не видишь, где граница, — его голос стал твёрже. — Мы ценим твое стремление помочь, но мы не можем жить, если ты постоянно вмешиваешься. Ты не даёшь нам права на наши ошибки, на наше счастье.
— На ошибки? — я горько усмехнулась. — Ты называешь это счастьем? Жить с женщиной, которая тебя тянет вниз?
— Хватит! — он вскочил с места, ударив ладонью по столу. — Ты больше не имеешь права так говорить о моей жене.
В этот момент в дверях появилась Оля. Она стояла тихо, обняв себя руками, но её глаза выражали решимость.
— Галина Сергеевна, — её голос был спокоен, но твёрд. — Вы нас любите, я знаю. Но ваша любовь душит. Мы больше не можем так жить.
— Я душу? — я посмотрела на неё, а затем на сына. — То есть вы хотите, чтобы я уехала?
Илья кивнул. В его взгляде было сожаление, но также решимость.
— Да, мам. Это для нас единственный способ сохранить наши отношения.
***
Я собирала вещи медленно, не торопясь. Каждый раз, складывая очередной свитер, я думала: «Они ещё пожалеют». В моей голове не было сомнений, что они совершили ошибку.
На пороге я остановилась, посмотрела на них. Лиза стояла рядом с матерью, держа её за руку, а Илья чуть позади. Казалось, они уже сформировали свою семью, в которой для меня больше не было места.
— Ну что ж, — сказала я, распрямив спину. — Посмотрим, как вы справитесь без меня.
Я вышла из квартиры, стараясь не оборачиваться. Шум лифта эхом отдавался в голове. Я была уверена, что поступила правильно. Они ещё поймут, как сильно нуждались в моей поддержке.
***
Ещё долго в тишине подъезда я повторяла про себя: «Я права. Всегда была права».
=================================================
....... автор - За чашкой чая
Следующая публикация
Комментарии 2