Александр Парфëнов

— Мам, ну ты же дома всё равно! — дочь Катя влетела в дом, даже не сняв обувь, и тут же сунула Ольге в руки пакет с бутербродами. — Сережа с температурой, а у нас конференция, отменить нельзя. Ленку и Вовку забирать из садика в пять, ужин им суп, а то вчера опять макароны ели, аллергия полезет. Ну всё, я побежала! Ольга стояла, сжимая пакет, и чувствовала, как в висках начинает стучать. Внуки уже шумно рассыпались по дому: Ленка тут же уронила вазу (третью за месяц), Вовка завопил, что хочет планшет, а Сережа кашлял с температурой на диване. — Катя, стой! — Ольга резко шагнула вперед, перекрывая дверь. — Я не могу сегодня. У меня… — Что «не могу»? — дочь округлила глаза, будто мать сказала что-то дикое. — Ты же на пенсии! Чем ты вообще занята? Ольгу будто облили ледяной водой. — Чем занята? — её голос дрогнул. — Я тридцать лет работала без выходных, поднимала тебя одна, а теперь хочу просто… жить. Катя фыркнула, закатила глаза. — Ну вот, начинается! «Я тебя растила, я тебе должна». Мам

— У нас что, ночлежка тут для бездомных?! — ревел главный врач больницы, — тебе кто позволял сюда таскать всяких оборванцев? Немедленно его вышвыривай отсюда или сам вылетишь, как пробка! Кто позволил уважаемого человека оскорблять? Может, бродяга этот сам ему под колеса прыгнул?! *** Свернув в переулок, где было не так ветрено из-за высоких домов и деревьев, мальчишка низко нагнулся и стал что-то искать на асфальте. Спустя несколько минут он нашел то, что искал — это была тяжелая крышка канализационного люка. Отодвинув ее в сторону, мальчишка просунул голову в пахнущий сыростью и мусором проем и громко позвал: — Тарасыч! Ты здесь? Внизу что-то захлюпало, потом застучало, и раздался хриплый ответ: — Тута я! Залезай. Мальчишка скатился по ржавой лестнице, метнулся вправо и оказался в освещенным толстой парафиновой свечкой тупике, заваленном разным хламом. На самом верху этой большой кучи, кутаясь в рваный полушубок, сидел грузный старик и курил. Каждый раз, когда он подносил к губам па