История марша смерти в поселке Пальмникен.
В январе 2020 года в городе Хаймсхайм под Штутгартом (Германия) скончался 92-летний Мартин Бергау - последний живой свидетель страшной трагедии, разыгравшейся в конце войны, 31 января 1945 года, в маленьком посёлке Пальмникен (в настоящее время — Янтарный Калининградской области). В истории эти события остались под названием «Пальмникенская бойня».
Несколько лет назад небольшим тиражом на русском языке вышла книга Мартина Бергау «Мальчик с янтарного берега», которая была приурочена к открытию на месте трагедии монументального памятника. В 1945 году Мартину было 16 лет, он жил в Пальмникене с родителями и был в составе гитлерюгенда - молодёжной организации НСДАП. «Я чувствовал свою сопричастность, свою вину, - говорил Бергау. - Я принимал участие в конвое пленных. Но я не мог молчать. Об этой чёрной странице истории нужно было рассказать, чтобы такое больше никогда не повторилось...»
Надо же было такому случиться, чтобы известный до 1870 года лишь наличием крупного помещичьего имения поселок Пальмникен вдруг получил бурное развитие. Произошло это благодаря энергии предпринимателя Морица Беккера. В 1872 году он приобрел имение, и с 1875 года здесь начала работать первая в Европе фабрика с открытой добычей янтаря. Затем была заложена шахта «Анна» для подземной добычи жёлтого камня, а в 1883 году это предприятие (фирма «Штанцин унд Беккер») с двумя тысячами сотрудников стало крупнейшим в Восточной Пруссии.
Прусские короли, Вильгельм I и Вильгельм II, лично оказывали Беккеру знаки внимания. В парк были завезены сохранившиеся до наших дней такие редкие деревья, как краснолистые буки, багряник, японская лиственница, ситхинская ель (лучшая древесина для акустической гитары), а так же сосны Веймутова и североамериканское тюльпановое дерево, ставшее символом старинного парка.
Примерно к 1940 году весь янтарь в шахте «Анна» считался выработанным, и шахту законсервировали. Добыча янтаря здесь возобновится только после войны, в 1947 году - тогда в Пальмникене снова заработает завод по добыче и обработке «солнечного камня». Однако в историю этот посёлок войдет в связи с другими, трагическими, событиями, разыгравшимися здесь в последнюю зиму войны...
⠀
Перед отступлением немецкой армии в 1945 году местные жители наблюдали непривычное оживление в районе уже бездействующей шахты. «Сюда подъезжали грузовики с немецкими военными, и они выносили ящики, заносили их в шахту и прятали. Ящики были с особой маркировкой - немцы старались спрятать самое ценное, самое дорогое, что у них было, культурные сокровища», - рассказывает краевед В. Лучникова.
Позже, когда в апреле 1945-го советская армия заняла Пальмникен, было обнаружено, что шахта «Анна» затоплена. Тогда и решили, что это было сделано для укрытия спрятанных там культурных ценностей, в том числе, возможно, и Янтарной комнаты. Однако ни Янтарную комнату, ни другие ценности не нашли, но вскрылась ужасная трагедия, которая по-другому объясняет причины экстренного затопления шахты.
В связи с успешным наступлением 32-й дивизии советской армии в направлении Кенигсберга немецкие власти решили ликвидировать узников из находившихся в этом районе перевалочных лагерей. В них было около семи тысяч заключённых. Гитлеровцы понимали, что конец войны не за горами, и оставлять в живых этих людей никто не собирался. Способ быстрого уничтожения заключённых гауляйтеру Восточной Пруссии Эриху Коху предложил директор кенигсбергских янтарных заводов Герхард Раш. Он сообщил, что на территории янтарного завода в Пальмникене существуют большие штольни, в которых можно уничтожить людей при помощи газа, взрыва динамита или засыпки входов землей. Предложение Раша было принято...
Отправление узников из перевалочных лагерей началось 15 января 1945 года. Ни тёплой одежды, ни провианта у них не было; эсэсовцы гнали полураздетых узников в жуткий мороз по окольным дорогам до самого Пальмникена. Начальнику конвоя, обершарфюреру Францу Веберу, подчинялись 25 солдат СС, а также более 150 вооруженных литовских и эстонских националистов, которые расстреливали тех, кто не мог идти или замедлял процессию. Это был настоящий марш смерти...
Чудом спасшаяся Гелина Маленцевич рассказывала: «Мы двигались в колонне по пятеро в направлении Балтийского моря, свыше семи тысяч человек, большей частью женщины… По пути примерно 300 мужчин предприняли отчаянную попытку — с голыми руками они бросились на эсэсовцев, но, естественно, были сразу перебиты из автоматов…»
Как выяснится позже, число убитых в пути от Кенигсберга до Пальмникена составило около 2,5 тысяч человек.
⠀
Оставшихся в живых узников разместили в пустующем слесарном цехе шахты «Анна». Здесь Франц Вебер столкнулся с несогласием управляющего местными имениями, майора Ганса Файерабенда, начальника местного добровольного резерва, использовать для уничтожения людей местные штольни. «Мы не ведём войну против женщин и детей», — заявил смелый майор. Он отчитывал Вебера за то, что тот опозорил немецкий мундир уничтожением узников по дороге из Кенигсберга в Пальмникен. А Вебер оправдывался тем, что в несчастных стреляли не немецкие солдаты, а литовские и эстонские наёмники. Существует множество свидетельств того, что Файерабенд заявил: пока он жив, узников будут кормить, и никого не убьют. Он велел забить скот на мясо, принести и раздать людям солому, горох и хлеб. В заводской столовой истощенным пленникам стали готовить еду...
Однако уже на следующий день Файерабенд получил приказ - с группой фольксштурманцев выступить для укрепления линии фронта. В этот же день майор получил и письмо от командования СД в Кенигсберге, в котором говорилось, что если он станет вмешиваться в планы уничтожения узников, это будет грозить ему ответственностью. В итоге Ганс Файерабенд, понимая свою полную беспомощность, покончил жизнь самоубийством. Но было ли это действительно самоубийство или только его инсценировка, никто не выяснял. Смерть управляющего местными имениями послужила сигналом для начала акции уничтожения.
⠀
Оставшихся в живых несчастных женщин эсэсовцы определили на ночь в пустое здание цеха. А утром их построили в колонну и повели на расстрел. Выводили из колонны по двое за угол здания и убивали выстрелами в голову.
В расстрельной команде оказался и Мартин Бергау, который спустя годы вспоминал: «Когда мы вместе с эсэсовцами покинули управу, мы молча пошли в направлении Франнексхё. Достигнув северных кварталов, свернули налево к давно не работавшей шахте «Анна». Наконец добрались до заброшенных зданий, которые стояли над морем. Я заметил группу из сорока или пятидесяти женщин и девочек. Это были схваченные еврейки. Слабый свет освещал всю эту сумрачную сцену. Женщин построили по двое, затем эсэсовцы приказали нам эскортировать группу. Когда построение было закончено, эсэсовцы начали попарно отводить женщин за угол здания. Вскоре мы услышали два первых выстрела из пистолета. Для прочих палачей это был знак, что можно вести следующие жертвы за угол здания, и вскоре снова — два выстрела. Одна из стоявших в колонне заговорила со мной на хорошем немецком языке и попросила о разрешении продвинуться на две пары вперед. Она хотела быть рядом с дочерью, вместе с ней пройти свой последний путь. Голосом, почти замершим от слёз, я позволил этой храброй женщине осуществить её последнее желание... Я отвел эту мать, которую никогда не забуду, к её дочери...»
⠀
Эсэсовцы решили ускорить процесс. Они вывели остаток заключённых на край обрыва, заканчивавшегося у самой кромки замёрзшей воды, и открыли по ним огонь. Вот что рассказывала советской комиссии Анна Клиновска, одна из четырнадцати спасшихся женщин: «Это было 31 января 1945 года. Нас разделили на группы… Наша группа была последней, в ней было не более тридцати женщин. Мужчин уже не было видно — их потопили первыми… Я лежала на льдине, на меня бросили убитую, они думали, что я мертва… Сознание моё работало, и я решила не поддаваться смерти, хотя в первые минуты хотела утопиться, чтобы больше не мучиться…»
Анна Клиновска поднялась и начала переползать через убитых и нагромождение льда. Вместе с ней пыталась спастись Регина Цельникер и ещё одна женщина. Они с трудом забрались на высокий берег и руками засыпали снегом свои следы, чтобы их не обнаружили.
Беглянки подались в сторону деревни. В ближайшем из домов, куда они постучали, хозяин поднял крик: «Уходите вон, я непременно заявлю, что здесь евреи!» У другого дома стояли старик и старушка. Они тоже сразу же узнали, кем были эти несчастные женщины, но всё таки открыли двери...
⠀
«Когда утром я вышел на улицу, снег вокруг нашего дома был красным от крови, - вспоминал в своей книге Мартин Бергау. - Недалеко от нашего дома стояли женщины и плакали, потому что они видели всё, что происходило здесь. Но это были скорее слезы страха, а не сочувствия: русские были уже близко, и все боялись будущего... Нескольким десяткам узников удалось спастись из ледяной воды. На следующий день эсэсовцы организовали из членов гитлерюгенда поисковые отряды, которым был дан приказ уничтожить всех найденных евреев. Я должен был подчиниться этому приказу. Но мой отец запер дверь, сказал, что мне нечего делать на улице, и велел оставаться дома. Я только слышал автоматные очереди за окном…
Сегодня, спустя много лет, я часто возвращаюсь к родительской воле. Своим требованием отец спас меня. Потому что мне нужно было ходить по домам, разыскивать раненных, выживших и убивать их…»
⠀
Одна из спасшихся узниц, Гелина Маленцевич, рассказывала свою историю: «Мы были так голодны, слабы и деморализованы, что смерть казалась нам приемлемым выходом. Наконец поздно ночью мы пришли к берегу моря. По обе стороны колонны стояли автоматчики, которые стреляли в подходящих к обрыву людей. Те, в кого попадали, теряли равновесие и падали вниз».
Придя в себя после падения с обрыва, Гелина и ещё две женщины с большими усилиями начали карабкаться вверх по склону горы. Их одежда была покрыта ледяной коркой, и они еле двигались. Было ранее утро, стояла полная тишина. Добравшись до посёлка, женщины постучали в дверь первого же дома. Её открыла женщина, и увидев их, насмерть перепугалась, бросилась обратно в дом и вернулась со своим мужем. «Что вам здесь нужно?», - спросил он и, услышав мольбы о спасении, согласился спрятать их на чердаке. Там беглянки оставались восемь суток, после чего хозяин дома позвал их вниз. Женщины стояли перед ним без обуви, в совершенно разодранных платьях.
— Я верю в победу немецкого вермахта, — сказал он. — Когда восемь дней назад я дал вам убежище, я сделал это, поскольку было похоже, что русские займут наше село. Между тем немецкие войска отбросили захватчиков, и я рискую своей жизнью, если вы останетесь здесь.
— Уж лучше застрели нас, — сказали женщины.
— Это должны сделать другие, — ответил тот и пошёл в сторону жандармерии.
Вскоре одна из женщин увидела угольный погреб, где все беглянки зарылись в кучу угля так глубоко, что трудно было дышать. Всё происходившее видела соседка, фрау Гардер. Она решила не выдавать бедных женщин и встала на дороге, ведущей к угольному погребу, когда через несколько минут сюда пришли эсесовцы с собакой.
— Может быть, вы видели здесь трёх евреек? — спросил фрау Гардер один из них.
— Да, видела. Но куда они ушли, сказать не могу. Мне кажется, что в сторону леса.
Когда эсэсовцы ушли, фрау Гардер решила спрятать женщин у себя. Она и её муж прятали беглянок в свинарнике, дали кров и еду, сожгли старые лохмотья. «Боже мой, вы совсем юные девушки. А я принимала вас за старух!», - сказала фрау Гардер через несколько дней.
После того как советские войска заняли Пальмникен, девушки заявили, что они еврейки. Но им не хотели верить: «Все евреи погибли в море». «Через некоторое время прибыла русская следственная комиссия, которая нас допросила, - рассказывала Гелина Маленцевич. - К счастью, нашлись ещё десять выживших в той бойне, и они подтвердили наши показания во всех деталях».
Эти рассказы очевидцев говорят о том, что одних узников привели к шахте «Анна», где они переночевали, других повели прямо с марша к месту казни. Но, возможно, были и такие, которые нашли свою смерть в штольнях...
15 апреля 1945 года 32 дивизия Красной Армии заняла Пальмникен. Уже 17 апреля под руководством генерал-майора М.Данилова началось расследование произошедшего. Вопреки опасениям местных жителей, победители не упивались местью, хотя обезображенные до ужаса тела жертв, обнаруженные в массовых захоронениях, привели их в ужас. Немногие уцелевшие — те самые 14 человек из семи тысяч узников, отправленных в этот марш смерти — смогли указать советским дознавателям, в чём состояло преступление. Красноармейцы предприняли было попытку найти виновных, но, за исключением некоторых гитлерюгендовцев, все они давно сбежали.
«Вскоре по команде сверху я и другие гитлерюгенд сели в поезд и отправились в Пиллау. А оттуда нас на корабле переправляли в Германию. Мне было плохо от одной только мысли, что я здесь, на корабле, бегу, а мои родные остались в Пальмникене…», - писал Мартин Бергау. В Германии его взяли в плен, и по решению суда он был отправлен в Карелию, где около трёх лет работал на лесоповале. Встретил здесь свою первую любовь. Однако возлюбленным пришлось расстаться, поскольку после отбывания наказания Бергау должен был вернуться в Германию. «Я чувствовал, что тоже виновен. Когда мне было 16 лет, я принимал участие в расстрелах — хоть и в качестве конвоира. Потом я попал в русский плен и уже тогда в плену решил, что должен рассказать об этой трагедии. Я чувствовал, что обязан это сделать, потому, что я немец и воспитан в строгом христианском духе».
Мартин Бергау решил заявить об этой трагедии на весь мир. В 1994 году он опубликовал книги «Парень с янтарного побережья» и «Марш смерти в Пальмникене», где рассказал о том, что происходило на Янтарном берегу той январской ночью 1945 года, восстановив историческую правду и нарушив «стену молчания». Однако в Германии реакция на книги Бергау была крайне негативной - его обвиняли в «вынесении сора из избы».
В 1945 году лишь несколько сотен жертв Пальмникенской бойни удалось захоронить в братской могиле возле шахты «Анна». В 1960-е годы копатели янтаря наткнулись на человеческие останки. Поскольку возникло предположение, что найденные останки принадлежат советским солдатам, убитым немцами, то на памятном камне, установленном на месте находки, написали «Вечная слава героям». Год за годом здесь устраивались церемонии, возлагались венки... Однако Мартин Бергау и оставшиеся к тому времени в живых свидетели той трагедии в конце концов смогли убедить местные власти в том, что речь идёт именно о массовых захоронениях расстрелянных узников концлагерей. При поддержке МИД ФРГ, Немецкого народного союза ухода за военными могилами, а также российского центра «Мемориал» в 1999 году это место было приведено в порядок. А 31 января 2000 года, в день 55-летия Пальмникенской бойни, вблизи бывшего шахтенного комплекса «Анна» был установлен памятный камень - с надписью на иврите и русском языке: «Здесь нет ни одной персональной судьбы, все судьбы в единую слиты».
Еще через 10 лет на месте старого памятника был установлен грандиозный монумент, созданный по проекту израильского скульптора Фрэнка Майслера: три тянущиеся к небу бетонные руки, на которых выбиты номерные знаки заключенных.
«Идея памятника возникла сама собой, когда я думал об этих людях, — рассказывает Франк Майслер. — Их загнали на лёд, убивали, они тонули. Тонущий человек всегда тянет руки за помощью. Жаль, что она к ним тогда не пришла… Люди, которые были здесь убиты, заслужили, чтобы их помнили».
⠀
Погибшие здесь в полной мере заслужили и того, чтобы сегодня, более чем через 75 лет, их имена были, наконец, восстановлены и начертаны на мраморе вместо обезличенных лагерных номеров. Сегодня, когда уже не осталось в живых тех, кто смог чудом пережить эту жуткую трагедию и успел рассказать о ней нам, ныне живущим...
Присоединяйтесь к ОК, чтобы посмотреть больше фото, видео и найти новых друзей.
Нет комментариев