Когда хочется жрать и ржать
«Был такой плотный огонь, пять, десять, метров. Было страшно, а мы с «Сапсаном» сидим и едим, потому что нам очень хочется жрать. Мы целый день впахивали, а это уже был обед, и мы сидим, там тушёнку доедаем, и ржём. Ржём и жрём. Командир из укрытия голову поднимает и говорит: «Каких я, реально, Орков воспитал. Все прячутся, а вы сидите жрёте и ржёте» Ну это ж ненормально… Когда перестаёшь бояться тебя обязательно поймают, это закон. Нельзя переставать бояться».
«Господи, помилуй меня от страха перед неизбежной кончиной. Боюсь не смерти, но мучения. Страшусь не конца, а томления. Избавь меня от смертельного страха и помоги справиться с въедливой скорбью. Да будет так. Аминь».
ЛНР
«Потом нас перекинули под Попасную, а укропы стали сильно обстреливать Донецк в это время. А у нас в «сотке» много мужиков из Донецка, и это очень сильно давило – «Как так, почему мы приехали в Луганскую народную, а у нас там дома такие обстрелы?! Приходилось объяснять, мол, они это делают специально. Конечно, у вас там жена, дети, машина в гараже… ну с неделю парни переживали, но потом, дело сделали своё и поехали обратно. Но на Луганщине было весело. Столько артиллерийских снарядов, как там у меня не было никогда. Мы стреляли нонстопом с утра и до вечера. Я помню, 9 утра у нас отстрел уже около сотни, у заряжающего уже сил нет, и мне приходилось не только просчитывать и докладывать по рации, но и ещё самому заряжать. Парни были вымотаны уже к девяти утра. В день уже не помню по сколько отстреливали, но за пару сотен точно, к гадалке не ходи».
Ненавижу «Буханки»
«И я поехал на «Буханке». Ненавижу «Буханки», мерзкая машина, максимально неудобная. И у меня на ней было первое в жизни ДТП. «Бэха» обгоняла танк и меня зацепила. Я сидел у Попасной в «Буханке», а эта дура летела и меня зацепила, а мне там внутри так страшно было. Ну летит эта металлическая штука, которая тебя просто может переехать. А я вёз пацанам воду, еды. Уже часов в семь вечера едет командир, смотрит на меня грязного, чуть ли не в слезах, вокруг стреляют, вокруг падает, а как я брошу «Буханку» её же украдут, разберут прямо там, и вот я её сторожу. А командир злой, там один расчёт прибухнул, ну он им дал… так скажем нагоняй, а тут я ещё, грязный на дороге. Ну подцепили, потащили… Единственное чего в Луганске не хватало – это сна, мы там очень мало спали, потому что, прямо нонстопом работали… Но там было весело…»
О ранении
«На нашу пехоту вышла их техника, не помню точно, БТРы, там «Брэдли» или ещё что, мы начали по ним крыть и сразу прилетела ответка, причём очень близко. Расчёт уходит в укрытие, я бью сам, ребята из укрытия выходят и начинают помогать. Мы эти БЭХИ остановили. И тут по нам прилетает, прямо рядом. Один из расчёта тяжёлый, один средний и я по лёгкой. Ну как по лёгкой, когда прилетело я метров на десять отлетел. Встаю, вокруг всё черно, иду в укрытие и нахожу своих раненных. Докладываю, что у меня один тяжёлый, один средний, а у меня кровь по ноге течёт. А именно в этот день у меня взяли машину, и я не мог их эвакуировать сам. Приехал командир и этих раненных двоих забрал, а потом приехали сапёры, они там рядом стояли, и забрали ещё моих двоих из укрытия, и я остался на позиции сам. Я забираю рации, автоматы выхожу из укрытия и по мне опять прилетает. И мне становится страшно настолько, что я побежал прямо по полю на другую нашу позицию. И там только уже успокоился, и понял, что когда я бежал, я уже сильно хромал. Я не мог понять почему, ну кровь и кровь, а уже там, когда подняли штанину увидели, что там осколок. В общем я уже сам добрался до больницы, а там оказалось, что кроме осколка у меня сильная контузия. Ну а больнице было хорошо… Прямо кайф…»
«… и яви милость Свою на одре болезни возлежащему и раною уязвленному, чаду моему воину, исцели его тяжкия душевныя и телесныя болезни, и воздвигни от одра немощи цела и всесовершенна, да воспевает Твое теплое заступление. Аминь».
(Молитва матере ко Пресвятей Богородице о исцелении воина, на поле брани ураненнаго)
Нет комментариев