Как раскулачивали в Кваркенском районе в 30-е годы: палачи и жертвы

Раскулачивание и коллективизация 30-х годов – это еще одна трагическая страница в истории казачьего поселка Адрианополь и других сёл и поселков Кваркенского района. За шесть лет были изгнаны со своих родных мест сотни семей, у которых были хорошие дома и крепкие хозяйства. Каким образом происходило раскулачивание, в частности в поселке Адрианополь, как разрушали семьи и как поступали с людьми в те годы, – об этом наш рассказ.

Кто и кого раскулачивал в Кваркенском районе

Коллективизацию и раскулачивание в Кваркенском районе сообща проводили местные активисты и приезжие люди, присланные вышестоящими органами на разные руководящие посты. Так, районный исполнительный комитет (РИК) возглавляли сначала Клепиков и Куров, затем Китаев, секретарями РИКа были А. Дарвин, Морозов, районным прокурором работал Исаков. Все вопросы, связанные с раскулачиванием, решал особый орган – Оперативная тройка (Опертройка). В 1931-1933 годах Опертройка Кваркенского района состояла из председателя РИКа Курова, секретаря райкома Светлова, главы районного ОГПУ Черненко или его заместителя Власова.
В документах по раскулачиванию также фигурировали фамилии не местного происхождения, такие как секретарь партъячейки Трибунский, в 1931 году уполномоченными РИКа были Георгий Бурдастов, Замрев, Горелов, Коркин, Фадеев, Подковырова, Косарев, райпрокурор Никифоров, представитель ОГПУ Болошев. В 1933 году эти же функции выполняли Игнатьев, Ухов, Сенькин, Пикалев, Терехин, Чернов. Активную роль (допросы свидетелей) играл сотрудник ОГПУ при Аландской МТС В. Киреев, прокурором района тогда был В. Яковлев.
В основном руководство района в те годы состояло из присланных рабочих и бывших красноармейцев. Созданная ими районная Опертройка полноправно распоряжалась судьбами людей, занималась репрессиями коренного населения. Районные власти контролировали работу сельских советов и принимали окончательные решения, кого лишить избирательного права, кого признать кулаком и какую категорию опасности ему присвоить, а на кого пока продолжать собирать доказательный материал. На каждом заседании сельсовета, которое рассматривало вопросы коллективизации и раскулачивания, обязательно присутствовали уполномоченные из района. Расклад был такой: вначале человека лишали права голоса, через некоторое время он неминуемо лишался собственности. После раскулачивания эти же люди решали, оставлять ли главу хозяйства с семьей в местном спецпоселке или выслать за пределы края. Обычно в другие регионы отправляли раскулаченных первой и второй категории опасности.
Власти руководствовались при этом приказом ОГПУ от 2 февраля 1930 года, в котором давались развернутые и достаточно эмоциональные характеристики различных групп раскулаченных по степени опасности. Их было четыре.
По терминологии ОГПУ, кулаки первой категории – это «наиболее махровые и активные, противодействующие и срывающие мероприятия партии и власти по социалистической реконструкции хозяйства. Бегущие с постоянных мест жительства, уходящие в подполье, особенно опасны блокирующиеся с белогвардейцами и бандитами». Вторая категория кулаков не многим отличалась от первой. К ним относили «активных белогвардейцев, повстанцев, бывших белых офицеров, репатриантов». К третьей категории относили активных членов церковных советов, религиозных групп. Людей, которые сворачивали свои хозяйства, резали скот, их причисляли к четвертой категории. Главу хозяйства, проходившего по первым двум категориям, мог ждать расстрел, а семью – высылка за пределы края. Хозяйства третьей и четвертой категории в основном высылались в местные спецпоселки. Причем каждые четыре месяца местные власти были обязаны отчитываться по всем категориям и выполнять задания по количеству раскулаченных и высланных, о чём свидетельствуют справки, представленные в вышестоящие инстанции.

Были обречены на голод и холод

Маховик репрессий постепенно набирал свои обороты, если в 1929-30 годы от раскулачивания в районе пострадало несколько десятков семей, то в 1931 году уже сотни хозяйств были разгромлены. Большинство из так называемых кулаков поначалу высылались в спецпоселки, или на запольные кулацкие участки, расположенные на территории района. Статус спецпоселка имел и прииск Айдырлинский, хотя здесь жили не только высланные. Так называемые кулацкие запольные участки № 1 и № 2 находились в Старой Кульме и между Новооренбургом и Адрианополем, в местечке Старая Москва или Нахаловка. В 1931 году в эти поселениях числилось 84 семьи, всего 496 человек.
Одновременно вели свою «жатву» и сотрудники ОГПУ, которые в том же году «изъяли» 31 человека, это были мужчины - главы крестьянских хозяйств. Выходило, что семьи, выселенные из собственных домов, лишались еще и своих кормильцев. Так, на запольном участке № 1 на 20 апреля 1931 года числилось 39 хозяйств, всего 245 человек. Из 40 мужчин трудоспособного возраста ОГПУ забрали ровно половину, и осталось в поселке 59 женщин, 26 стариков и больше сотни детей. В поселках начался голод, паек был как в блокадном Ленинграде – по 100 грамм хлеба в день, многих тайно подкармливали родные, оставшиеся в родном поселке.
Вот строки из заявления в Кваркенский райисполком Сергея Семеновича Спожакина из Адрианополя: «До выселения на запольный участок в сентябре в моей семье было шесть душ, за зиму и весну погибло две души – жена Варвара Григорьевна и дочь Клавдия 7 лет. Они погибли чисто с голоду, так как я сам находился на работе. Им совсем не было пайка, а мой паёк делили на всех, но он был мал. Я сам почти всё время болею, мне нужна операция. Остальные дети в разбросе, так как не стало матери и некому их презреть, а потому прошу восстановить меня в правах гражданства, освободить с запольного участка. Я на 100 г хлеба существовать не могу, а иногда и этого не получаю. 05.06.1934 г. К сему Спожакин С. С.» На эту отчаянную мольбу о помощи власти ответили лишь в конце июля. Несчастному вдовцу, измученному болезнями, секретарь РИКа написал, что Опертройка подтверждает решение сельсовета о лишении его избирательного права и выселении. Что случилось с главой большой семьи, уже в наши дни рассказали его внуки. Сергей Семенович, не вынес тяжелой болезни и голода, впал в отчаяние и покончил с собой. Детей сдали в детдом, одну девочку сначала взяли в семью, а потом тоже отправили в детдом. После воссоединения детей, их собрала старшая сестра, они уехали жить в Чимкент. Сейчас потомки этой адрианопольской семьи живут в Калининграде, Греции и Германии.
На прииске Айдырлинский тоже периодически бывали сотрудники ОГПУ и всегда забирали с собой по несколько мужчин. Среди изъятых (это термин того времени, не арестован, а именно «изъят») были адрианопольцы – приказчик местной лавки Василий Федорович Зевакин и бывший казак, глава большого семейства Василий Семенович Пятин. Как рассказала его внучка Прасковья Ивановна Меркулова (Пятина), тоже бывшая на поселении, деда забрали безо всяких объяснений и увезли в неизвестном направлении. Потом друг другу передавали шепотом, что всех мужчин, которых увезли, ночью убили возле реки Урал и там же тайно закопали. Во всяком случае, в известных сегодня источниках, где приводятся списки раскулаченных, эти люди, не значатся. Данное обстоятельство косвенным образом подтверждает догадки и подозрения родных, что с их дедами и отцами расправились безо всякого суда и следствия.

Секретная инструкция о «спецпоселках»

Секретная инструкция о «спецпоселках»
У местных органов власти была секретная инструкция о том, как расселять кулацкие хозяйства, оставшиеся в пределах Средне-Волжского края. (В то время наш район являлся административным округом этого края.) В ней говорилось, что списки кулацких хозяйств, составленные сельсоветами, подаются на утверждение райисполкома (РИКа), решение которого является окончательным. Не должны выселяться середняцкие хозяйства или, если кто-то из членов семьи служил в Красной армии, а также семьи учителей. Надо сказать, что этот запрет постоянно нарушался, середняков высылали так же, как и семьи красноармейцев, а в Кваркено был репрессирован учитель Андрей Маркович Стародубцев 1888 г.р., 19 октября 1929 г. в отношении его была применена мера ВМН, реабилитирован он был только в 1992 г.
Семью Гавриила Ильича Кувшинова и его сына Леонтия, который воевал с басмачами на стороне Красной армии, раскулачили, отобрали дом, а Леонтия с семьей выслали в казахские степи строить Караганду. Не помогло и его обращение в Кремль. В деле о раскулачивании семьи Кувшиновых хранится отписка из правительства с резолюцией в виде печатного клише «на усмотрение местной власти». Дом сохранился до сих пор, в нем долгое время была контора и рядом конный двор, сейчас это жилой дом. Тоже самое можно сказать и о Спожакиных. Несмотря на то, что братья Иван и Леонтий Спожакины воевали на стороне красных, они также подверглись преследованию, были раскулачены и высланы из Адрианополя.
Секретная инструкция также рекомендовала располагать спецпоселки вдали от железных дорог, больших рек, фабрик, заводов, промыслов, больших сел, других рынков сбыта. В поселке не должно быть больше 50 хозяйств. При рассмотрении списка людей, подлежащих расселению, рекомендовалось немедленно принимать решение в отношении этих хозяйств. В короткие сроки, не позднее 15 марта 1931 года, им выделялись земельные участки для ведения посевных работ. От них брали письменное обязательство о надлежащем освоении отведенных им участков и устройстве хозяйства в срок до 1 июля. Выселение и устройство на новом месте происходило силами раскулаченных семей и за их счёт.
Кроме того, им, лишенным почти всего имущества и орудий труда, давались производственные задания по яровому и озимому севу. Властям также вменялось в обязанность следить за своевременной и полной сдачей излишков хлеба (!) и прочей сельхозпродукции. Это были абсурдные приказы, так как на самом деле ни о каких излишках хлеба не могло быть и речи. Люди хронически недоедали и умирали от голода. Кроме того, на них взваливали еще и земляные, лесорубочные, снегоочистительные работы. За неисполнение устанавливалось наказание в виде штрафа и принудительных работ. Другими словами, за то, что человек не мог справиться с основной принудительной работой, ему могли назначить дополнительные принудработы!
Авторы этой инструкции поясняли, что кулакам следует оставлять только минимальное количество орудий труда, инвентаря и тягловой силы. Изъятое у кулаков имущество, после погашения задолженности (задолженность возникала из-за неуплаты высокого налога на индивидуальное хозяйство), рекомендовалось обращать в так называемые неделимые колхозные фонды и распределять по паевым взносам батрацко-бедняцким группам колхозников. Такое имущество, как лошадь, плуг, дом можно было выдавать и кулаку, но не обязательно из его собственности. Они могли быть заменены худшими, но всё же пригодными к работе. Кулакам по необходимости разрешалось отдавать бедняцкие постройки, а беднякам в свою очередь компенсировать кулацкими строениями.
За спецпоселком наблюдал комендант, который непосредственно подчинялся РИКу. Содержание коменданта, его довольствие происходило опять же за счет налога на кулацкие хозяйства. Иначе говоря, с самого начала коллективизации в районе одновременно заработал репрессивный механизм по ликвидации зажиточных и середняцких хозяйств и физическому истреблению членов репрессированных семей.
Первых раскулаченных высылали в лютые январские морозы 1930 года. Об этом свидетельствовала Евдокия Михайловна Кувшинова 1915 г. р., которая ходила на агрономические лекции в дом раскулаченного Семена Ивановича Спожакина. По ее словам, когда в горнице на сундуках и узлах сидели хозяева дома, в другой комнате уже распоряжалась местная власть. Там проводила занятия комсомольская активистка, приехавшая из города обучать сельских мужиков, как правильно пахать и сеять!
Есть и архивные свидетельства, где зафиксирован факт отправки первой партии раскулаченных в лютые морозы. Так, в записке из Кваркенского райисполкома лично коменданту запольного участка Матвееву приказывалось «стянуть всех кулаков на запольный участок к 30 января, а на следующий день отправить 80 человек в 6 утра из Новооренбурга в Аландск, где сделать ночлег. Затем 1 февраля выйти из Аландска в Кваркено и Айдырля. Выселяемым предписывалось иметь продовольствие на 2 месяца за свой счет, а также одежду, обувь, набор инструментов, обязательно топор и лопату». Таким образом, с мест проживания и из переполненных спецпоселков людей отправляли, как тогда говорили, «за пределы края». Как далеко придется уезжать и что пережить, никто из высылаемых и представить себе не мог. Зато местная власть облегченно вздохнула: больше не надо было искать места для новых спецпосёлков и держать в районе опасное для себя население.
Именно эта проблема: куда девать раскулаченных и какими работами их занять, ведь они были лишены всех орудий труда и собственного жилья, - эта проблема не давала покоя коллективизаторам. Вот какая переписка по этому поводу шла в недрах местного репрессивного аппарата в 1931 году. Председатель Кваркенского РИКа Куров, подстраховываясь, обращался в Средне-Волжский крайком с такими вопросами: «1. Следует ли раскулаченным, не состоящим в колхозе, у которых конфисковано имущество, давать производственный минимум и заставить их пахать? Или отправить все эти хозяйства на лесоразработки, так как у них нет семенного материала для посева? 2. Следует ли выдавать производственный минимум кулакам, вычищенным из колхозов, если при исключении они не получили ни семян, ни хлеба, ни орудий труда?» Что ему ответили из крайкомовских верхов, какие еще новые задания придумали для измученных людей, лишившихся всего нажитого имущества, неизвестно. Очевидно только одно, что в этот период выселение из Кваркенского района приобрело массовый характер.
Ещё пример «мучений» устроителей новой жизни на селе. Землеустроитель района Кузьмин, озабоченный поиском нового места под спецпоселок, обращается с запиской в Кваркенский РИК 18 марта 1931 года: «В отношении предполагаемого кулацкого участка в южной части района, у границы с КССР, рассчитанного на 590 душ. Местоположение участка: на реке Суундук близ оврага Кайрыкла, удобной земли 885 га, почва суглинисто-песчаная, ранее использовалась под бахчи. Емкость старого кулацкого участка 840 душ, там можно оставить 640 из расчета 1, 5 га на душу, так что сюда можно и допереселить. Дальнейшее увеличение поселков считаю нецелесообразным, так как создадим мощный кулак кулаков (!) Если устраивать спецпоселок на новооренбургском направлении, то там он примыкает к Кизильскому коневодческому участку или к мясо- и зерносовхозам, в других направлениях – близко к железной дороге, а это нарушение требований к размещению спецпоселков».
Учитывая все эти обстоятельства, РИК срочно организует заседание Опертройки, которая принимает 24 марта постановление о раскулачивании и массовом выселении за пределы края, по их терминологии, наиболее опасных кулаков. Очередное выселение состоялось в мае 1931 года: в этот период из Адрианополя изгнали 16, а из Аландска – 22 хозяйства. Причем, фактически высланных семей было гораздо больше, так как не отделившиеся от отцовского хозяйства сыновья и их семьи трудились, что называется, в общий семейный котёл.