Предыдущая публикация
От известного театрального артиста Яшкулова С.
Б. я услышал интересную историю, связанную с маля. Однажды Сергей Борисович вместе с труппой был на гастролях в Цекерте. Во время обеда он решил прогуляться и заглянул на минутку в сельский дом. Хозяева пригласили артиста в дом и по калмыцкому обычаю угостили чаем. За чаем разговорились о том о сем, вспомнили разное. Выяснилось, что хозяин, дед-калмык, когда-то, еще до войны, сидел в одном лагере с самим Рокоссовским. Из Калмыкии их – «врагов народа» попало в лагерь около десяти человек. Полное незнание русского языка. И было бы совсем худо, если бы не один земляк-калмык. Был он выше среднего роста и мощного телосложения. Он, этот калмык, верховодил в лагере и всегда носил в руке калмыцкую плеть – маля. Если маля свободно висела на петле, то, значит, все было нормально. Но если калмык сжимал маля в кулаке, то все в лагере съеживались от страха: значит что-то случилось и быть беде. Однажды, в лагере кого-то убили и, видимо, убили несправедливо. «Пахан» построил весь лагерь и попросил убийц выйти из строя. Конечно же, ему уже предварительно нашептали их имена. Он приказал троим раздеться догола, а дело было зимой, и стал этих троих гонять по кругу перед строем. Причем лупил на бегу маля, наказав их таким образом. Страшной силы был человек, и все его боялись. Разумеется, земляки были за ним как за каменной стеной.
Как-то раз в лагере появился высокий красивый военный – политзаключенный. Политзаключенным было трудно: их очень притесняли уголовники: били, издевались. Доставалось поначалу и тому военному, потом он как-то сошелся с «паханом». Тот указал ему койку возле себя и запретил всем под страхом смерти трогать его. В общем, они подружились, и можно сказать, что этот калмык с маля спас тогда жизнь военному. Им был не кто иной, как будущий Маршал Советского Союза Рокоссовский. Впоследствии Рокоссовского отправили на фронт, освободились также заключенные – калмыки, а тот – с маля – остался в лагере, не захотел уезжать, видимо ему там было лучше, чем на воле. Рокоссовский же на всю жизнь остался благодарен своему защитнику. Именно поэтому он не отказался от своего адъютанта – калмыка Ивана Жигреева – даже тогда, когда всех калмыков снимали с фронта из-за национальной принадлежности. И потом, после войны, в бытность Рокоссовского министром обороны Польши капитан Жигреев оставался его адъютантом. Вот такая история. А что касается маля, то это, действительно, очень грозное оружие: калмыки могли одним ударом маля убить волка, и не случайно царские власти запрещали калмыкам носить его.
Высокое национальное самосознание подразумевает хорошую историческую память. Однажды наш знаменитый Государственный театр танца «Ойраты» был на гастролях в КНР. Шел концерт. Публика хорошо принимала все номера, бурно аплодировала мастерству танцоров. Но вот наши артисты стали исполнять «Танец богатырей». Танцевали от души, но в ответ – ни хлопка, абсолютное молчание. Китайцы, сами того не желая, продемонстрировали великолепную историческую память и высокое национальное самосознание. Кто знает, может быть они вспомнили знаменитое сражение 1449 года, «которому мало примеров в истории. С Китайской стороны не осталось в живых ни одного министра, ни одного полководца, ратники потонули в своей крови. Сам Повелитель Китая, узнанный по одеянию, взят в плен и с одним только Офицером». (Н. Я. Бичурин. ) В той битве в Калчанской долине ойраты под руководством Эссен-хана нанесли сокрушительное поражение полумиллионной! китайской армии.
Завершая свой труд «Сказания об ойратах», калмыцкий историк эмчи Габан Шараб более двух с половиной веков назад написал: «Аюка хан говаривал, если кто с знающим о древностях человеком разговаривает, то тот может быть человеком». Вождь волжских калмыков хорошо понимал, что такое историческая память и как важна и необходима она для самосознания, а значит, и самоуважения народа, для поднятия национального духа – основы основ.
Следующая публикация
Нет комментариев