Оставим всю суету, подумаем, как мы живем. Не надо давать дьяволу, чтобы он нас закрутил. Нужно, чтобы все время наша голова была в работе, чтобы наш ум все время взывал к Богу, чтобы наше сердце все время молило о пощаде. У каждого из нас столько грехов, что на двести человек хватит, чтобы их в геенну огненную свести. Некоторые спрашивают: как грех отмолить? Да хоть лоб расшиби, уже компенсировать ничем нельзя. Мы сотворили в жизни столько зла, что сколько бы ни сделали добра, все равно это будет мало, никак не уравновесить эту чашу весов. Поэтому остается нам надеяться только на одно: на прощение. Наш Отец Небесный милосердней самой любящей матери. Вот сынок как ни напроказничает, какой он ни плохой, а мать его все-таки защищает. При любой матери начни поносить дочь ее или сына, и хоть он самый вор из воров, она все равно будет его защищать, потому что любит.
Вот так и Господь. И если мы будем у Него прощение просить, Он нас простит. Только наше сокрушение должно быть не лукавое. Часто ребенку говорят: ну иди, прощение у папы попроси. «Папа, прости, я больше так не буду». Это что, прощение? Нет, это просто формальность. Так и мы можем формально в церковь приходить, к кресту прикладываться, лбом таранить икону, как это обычно бывает: подходит человек к аналою, перекрестится, потом бум – аналой падает, все в панике, толкотня. Или крест выносят – и начинают друг друга давить: скорей, скорей туда. Зачем давить? Ведь рядом ближние стоят, у кого-то, может, плохо с сердцем, кому-то тяжело, у кого-то ножки слабенькие, еле пришел в храм. Даже и пустой бывает храм, а мы все равно давимся, когда крест дают. Отчего это происходит? Да потому, что мы не ко кресту стремимся, нет, нами дьявол управляет. Нам вынесли – и мы идем, не думаем, что через десять минут в храме будет пусто. Ты постой в уголке, потом спокойно ко кресту подойди, никто тебя не тронет. Нет, ум отсутствует совершенно: я вот хочу, и все, и людей перед собой не вижу.
Один эгоизм кругом, каждый только за себя, только о своем, только свое дорого, ну еще, может быть, свое дитя, на остальных наплевать абсолютно, пусть что угодно с ними будет – никого это даже не волнует. Вот в любой подъезд приди (я уже здесь весь район обошел) – стены обшарпаны, наплевано, нагажено, все перила изворочены, замки выломаны, стекла побиты. В квартиру войдешь – ковры, хрусталь, чистота. Спрашивается: в десяти метрах отсюда полное разрушение, а здесь все чисто – почему? Потому что это мое, а это не мое. Страсть-то есть к разрушению, но свое жалко, а что не мое – на то наплевать. А надо нам подумать о том, что зло есть всегда зло. Если ты плюнул у себя в комнате, это нехорошо, но если ты плюнул в подъезде, это так же плохо и так же противно. Если, допустим, сто лет назад матери детей не убивали, а рожали – и вот какая-то одна из миллионов убивала, то это было зло. А сейчас девяносто девять и девять десятых процента матерей своих детей убивают и убийство стало обычным явлением – но от этого оно не перестало быть злом; это такое же катастрофическое, вселенское зло, как и сто лет назад. Если никто на земле не ворует, а один украл – это зло. Но если все воруют, и ты украл – это все равно зло такое же, не меньше.
И дьявол хочет так устроить жизнь, чтобы мы все варились только во зле и в грехе. А Господь хочет, чтобы мы этому противопоставили свой разум, свою душу и свою любовь к Богу. И хотя нам трудно веровать, трудно в храм ходить, трудно по заповедям Божиим жить, потому что весь мир хочет нас склонить на зло; хочет, чтобы мы были раздражительные, завистливые, жадные, – но он хочет, а мы должны устоять, утерпеть. И вот тогда мы будем верны Богу. А если мы будем жить по-мирскому, значит, мы Бога отверглись. А раз мы отверглись Бога, что нас ждет? Я еще раз эти слова прочитаю: "Судит Господь людем Своим. Страшно есть еже впасти в руце Бога живаго". Страшно. Всем нам это предстоит. Подумаем над своей жизнью. Что мы Богу принесем?
Протоиерей Димитрий Смирнов
Присоединяйтесь к ОК, чтобы посмотреть больше фото, видео и найти новых друзей.
Нет комментариев