Предыдущая публикация
RIP
«Сейчас могу сказать: меня не обманула только любовь», - напишет Вадим Туманов на последней странице своей автобиографической книги.
-----------
На карнавал 56-го Нового года знаменитого на всю Колыму
Вадима Туманова (судимость ещё не снята, живёт на поселении, но золото уже добывает ударными темпами) в центральный клуб райцентра Сусуман собирали всем прииском: кто костюм, кто ботинки. Он долго хотел подойти к самой красивой девушке, и всё время его опережали... (Высоцкий после этого рассказа напишет «Белый вальс»). Через несколько дней Римме, секретарю комсомольской организации, сказали, с каким огнём она играет.
А она станет его женой..
------------
— Высоцкий посвятил вам не одну песню...
— Песню про Бермудский треугольник он написал после наших долгих споров с моей женой, которая верила и в будущую жизнь, и в летающие тарелки, и в снежного человека, и в тайну Бермуд. Осталась запись на пленке: “Римма, пишу это поздно ночью и только потому, что для тебя”.
Володя хотел со мной проехать от Магадана до Индигирки, сразу написать сценарий и сделать фильм. Я ему говорил: “Вовка, это же никогда не получится”. Когда он приехал к нам в Бодайбо, я познакомил его с журналистом Леней Мончинским, который у нас работал, и они решили вместе написать сценарий. Успели только первую часть. Когда Володи не стало, Леня дописал сам.
— Когда он прилетал к вам в Бодайбо, народ, наверное, ликовал?
— По метеоусловиям задерживали рейсы. Подлетаем к Хомолхо, и пилот говорит: “Я не могу посадить вертолет”, а Володя подходит к нему: “Командир, нас там так ждут!” Я вам расскажу историю. Он прилетал в июле. Накануне был паводок. В Бодайбо размыло дамбы, приехала комиссия, которая сразу вынесла решение — лишить 13-й зарплаты все предприятия объединения “Лензолото”. Тогда телефонистки слушали разговоры, и директор Мурат Зафесов не стал ничего говорить по телефону, попросил меня заехать. Он сказал: “Представители из Иркутска с ума сходят, узнав, что здесь Высоцкий. Ты бы не мог Володю попросить?” Вовка согласился встретиться. Подписанные акты порвали, дело спустили на тормозах. Такой популярности, как у него, не знал никто.
— Вадим Иванович, а что случилось с камнем, который хотели установить на могиле Высоцкого?
— Когда Володя умер, его мама настаивала, чтобы был памятник работы скульптора Рукавишникова. А Марина просила найти дикий красивый камень. У меня была такая возможность. Поехали геологи и нашли редкую разновидность троктолита — камня, вытолкнутого из земли. Камень весом около шести тонн, темно-серый, поросший мхом, серебристый на сколе. Если ударить, он звенит — поет.
— А где он теперь?
— Этот камень у меня на даче. Слава Говорухин сказал: “Кто из нас первым умрет, тому он и достанется”.
-------------
— Вадим Иванович, вы попали в лагерь по политической 58-й статье, а выбрали общество воров. Почему?
— Я далек от мысли представлять воров героями, но они были порядочнее других. Я 17 лет провел на Колыме и находился в группе людей, где малейшая ошибка не прощается, и срока давности там не существует. Если совершил подлость, не отмоешься никогда. Я дружил с ворами, потому что именно они оказались в состоянии сопротивляться советской лагерной морали. Я никогда не сотрудничал с администрацией и не был на должностях с какой-либо привилегией.
— Знаю, что вы за смертную казнь. Но, решаясь на преступление, человек не думает, что его поймают и осудят.
— Он думает. Но бывают моменты, когда человеку просто не хочется жить. Правда, его надо до этого довести, что-то с ним проделать, чтобы у него было столько ненависти, зла. Зло порождает зло. Я нормальный человек, но есть люди, которых я даже сейчас, когда прошли годы, не постеснялся бы просто пристрелить.
— Но своих тюремщиков вы, кажется, простили. Того же Мачабели, который надевал на вас смирительную рубаху, бросал в пресс-камеру к отпетым уголовникам…
— Сложный вопрос. Мачабели был начальником отдела по борьбе с бандитизмом в Сусуманском районе. Он мне когда-то сказал: “Штурман, да? Кассы штурмуешь?” Но, когда я лежал больной на штрафняке Широком, меня не принимали в больницу, потому что полковник Пинаев написал: “Туманова только в морг и никуда больше”, Мачабели, уже начальник прииска, зашел, вытащил 100 рублей и сказал, чтобы мне выписали 4 ларька. Ларек — это 25 рублей. Булка черного хлеба с опилками, полмиски голубики и кусок синего маргарина, чуть больше кулака. Что это для меня значило, может понять только человек, который много лет голодал. Позже, уже бесконвойным, я видел Мачабели на прииске Перспективном. Как раз в это время развенчали Сталина. Секретарша попросила меня зайти к начальнику прииска Мачабели. Захожу: у него стол яйцеобразной формы, полностью уставленный шампанским, может, 50 бутылок, может, больше. Он сидит в кресле, напротив портреты Сталина и Дзержинского, и говорит: “Скажи честно: очень злой на меня?” — “Да нет, Заал Георгиевич, не вы, так другие!” Он поднял пьяное лицо: “Знаешь, как много сейчас понял…”
— Вадим Иванович, а кому вы никогда руки не подадите?
— Если таким, как Мачабели, многое можно простить, то есть несколько профессий в жизни, представители которых должны быть особенно внимательны и осторожны. Это врачи, учителя, следователи и журналисты. От них иногда зависит жизнь человека. Некоторых журналистов, которые причинили мне много зла, я не простил. Один мой знакомый по Колыме, очень известный журналист, неожиданно спросил: “Вадим, ты бы мог простить Капелькина?” Я звоню жене: “Римма, уже прошло много времени, ты могла бы простить Капелькина и Цекова?” Пауза. “Ты знаешь, Вадим, я вчера мыла ванну, и там таракан. Я их ненавижу и боюсь. Но убить его не могла, мне было жалко, замучилась вынимать его веником и совком. А вот этих негодяев, которые нам принесли столько горя, мне кажется, я могла бы и сейчас расстрелять”.
Она бы это не сделала. А я бы сделал. Видите, какой я недобрый человек..
Ему много лет. Уже не видны за морщинами шрамы. Он ненавидит слово «легенда», которое так ему идёт.
Знамя колымских лагерей, горнопромышленник-первопроходец ..
Следующая публикация
Комментарии 7
И "на материке", как принято у северян говорить, дружили.
Глыба человек был.