Предыдущая публикация
Воспоминания Клары Лучко о съемках телесериала "Цыган":
- Я буду играть Клавдию! Но кто же Будулай? Это идеальный герой! Кто может его сыграть?
Начали пробовать актеров из разных, в том числе национальных, студий. Были среди претендентов грузины, армяне, стали подумывать и о Николае Сличенко. В театре «Ромэн» он уже сыграл Будулая. Сличенко — актер яркий, лучшего цыгана не сыскать. Но Бланк несколько по — другому видел своего героя, а переделывать актера, утвердившегося в роли, очень трудно. Поэтому от Сличенко отказались.
Наконец, после долгих споров решили попробовать Армена Джигарханяна. Я очень люблю этого артиста и замечательного человека. Но Джигарханян был занят — снимался в другой картине. Правда, через год — два мы встретились с ним на Всесоюзном радио, в радиопостановке «Цыгана», где он сыграл Будулая, а я Клавдию.
Приехал на пробы и один актер из Армении, щуплый, небольшого росточка, с длинными вьющимися волосами, узкоплечий и тонконогий. Когда я увидела его, то подумала: нет, если это Будулай, то я играть не смогу.
— Саша, — говорю я Бланку, — мне кажется, он не очень подходит. Будулай — это идеальный герой.
— Зато, — ответил Бланк, — этот актер похож на Иисуса Христа. Понимаешь, это очень важно.
— Но ведь и я, и зрители должны полюбить все‑таки Будулая…
Мы долго спорили, и каждый остался при своем мнении.
Я стала думать, где все же найти актера, с которым я смогла бы сниматься.
И вдруг вспомнила, что в картине Николая Гибу «Корень жизни» снималась вместе с Михаем Волонтиром, народным артистом Молдавии. В том фильме он играл председателя колхоза, и я по ходу сценария долго и безответно страдала по нему.
Михай Волонтир живет в Бельцах, работает в местном драматическом театре. Помню, на «Молдова — фильм» он приехал после театральной премьеры и показывал фотографии — кудрявые волосы, шляпа на голове. Что‑то было в его облике романтическое и загадочное.
Я тут же позвонила Бланку. Он, оказалось, видел Михая в фильме «Зона особого внимания», и тот ему запомнился.
Бланк меня послушал. Отправил ассистента со сценарием в Бельцы. Волонтир согласился приехать.
На пробах я попросила, чтобы Волонтиру сделали тот же грим, что на театральной фотографии. Волонтир говорил по молдавски, ну а я по — русски, естественно. Это украсило пробу, придало ей романтичность. Пробу утвердили, и группа начала готовиться к съемкам.
- Однажды в воскресенье мы снимали в станице Пухляковской. И вот в перерыве, после обеда, я спускаюсь по ступенькам столовой и вижу — на скамейках сидят казаки, пьют вино, обсуждают новости. Один из них поднялся, подошел ко мне и стал рассматривать. Мне стало не по себе, неловко. Я была в костюме, в гриме Клавдии.
Наконец казак спросил:
— Ты, говорят у нас, Клавдию играешь?
— Я?.. Да, играю.
— Ну что ж, ты ничего… Подходишь. От туто маловато, — и он показал на грудь…
Ну если только это, подумала я, тогда можно считать, что казаки меня приняли.
- Или вот сцена драки с Катькой Аэропорт. В сценарии написано, что мы ругаемся. А мы с Ниной Руслановой на репетиции решили, что будем драться. Но как? Чем?
Мы с дочкой несем мокрое белье с Дона, после стирки. Значит, будем драться мокрым бельем.
Русланова в ванной намочила полотенца. Попробовали. Но полотенца легкие. Неинтересно. Может быть, скрученными простынями? Это уже посерьезнее.
Утром на съемке режиссер говорит:
— Покажите, как будете драться.
Нам принесли корзину мокрого белья. Катька, то есть Русланова, побойчей меня, схватила простыню и как огрела по спине. Я аж задохнулась! И тогда я тоже схватила простыню и дала сдачи.
Дрались мы молча, потому что текст забыли. Я раньше никогда не дралась и не подозревала, что азарт появляется, да такой, что обо всем забываешь.
— Отлично, — сказал режиссер. — А где же текст?
Мы отрепетировали и стали сниматься. Мы дрались, плакали, смеялись, не хотели отдавать этого Будулая друг другу. Словом, получилась настоящая бабья сцена.
По сценарию во время сцены идет дождь. Прибыли две пожарные машины, набрали воды из Дона и поливали нас от души. Лето было жаркое, засушливое, так что поначалу нам даже было приятно. Но съемка продолжалась шесть часов. Платья нам не меняли, мы промокли до нитки. Я видела, что у Нины Руслановой посинели губы и зуб на зуб не попадает.
А станичницы смотрели, и некоторые плакали.
После съемки я сказала одной женщине:
— Что вы плачете? Это же съемка. Вы же видите, стоят осветительные приборы, пожарные машины.
А она мне:
— Это про одинокую нашу бабью судьбу.
Выдержки из книги Клары Лучко "Я - счастливый человек".
Клара Лучко и Михай Волонтир "Возвращение Будулая"
Следующая публикация
Нет комментариев