Предыдущая публикация
ЭВАКУАЦИЯ В МОЛОТОВ.
КАК ВОЙНА ИЗ ПЕРМИ ПОРОХОВУЮ СТОЛИЦУ СДЕЛАЛА.
"Это был закрытый город, «нашпигованный» военными предприятиями-«ящиками», эвакуированными из западных и центральных регионов." Из книги В.Гладышева «Нас можно распознать издалека»
Пороховая промышленность в СССР к 1941 году только-только становилась. Заводы — почти все на западных территориях. Правительство готовилось к войне, но к войне молниеносной, за границами своей страны. Не вышло. На оккупированной территории оказался мощный пороховой завод Ворошиловграда №59, не завод даже — целый комплекс производств. Патронное, пороховое, химическое… Производство продукции шло до последней минуты, пока прокладывались коридоры отхода и эвакуации. Лишь самые важные документы — секретные, разработки, чертежи — брались с собой, лишь самое ценное оборудование, а остальное — гори синим пламенем, взлетай на воздух.
И дальше неизвестная дорога вглубь страны. Одно производство в одну сторону, другое — в другую, цеха разъезжались по тыловым городам. Спасти производство, спасти технологии, спасти людей! И заново дать продукцию на новом месте, с удвоенной, утроенной силой. Из Ворошиловграда, Воронежа, Москвы, Ленинграда (Шлиссельбурга) — эшелоны с оборудованием пороховых заводов и людьми двинулись на Восток, на Урал. На станцию Химград.
Сергей Васильевич Божьяволя в войну трудился сварщиком, затем вальцовщиком — самые горячие специальности. А перед войной работал в Шлиссельбурге. Он вспоминает дни эвакуации своего завода. Приказ поступил — а точного места будущей дислокации никто не знает. У Сергей за плечами было 10 классов, вот ему и поручили писать на вагонах названия пункта назначения: Химград. Где такой? Знали только, что на Урале, и всё.
— В пути наш эшелон бомбили, вообще, вся дорога была полна неизвестности, страшно долгой и… страшной, да, — рассказывает ветеран. — Приезжаем на Урал, нас принимают на станции Курья. Спрашиваю у девчонок:
—Девчата, как до Химграда добраться?
— Какой «Химград»? — смеются те в ответ. — Вон вагончик, в него садись, и приехали!" Из книги В.Гладышева «Нас можно распознать издалека»
После долгого и опасного пути, во время которого эшелоны подвергались артналетам и бомбардировкам, составы прибывали на станцию Курья. Четыре пороховых завода были перевезены в Молотов. Старожилы завода говорят, что был и пятый, но — «потерялся в дороге». Здесь, среди дремучего леса, на правом берегу Камы рос комбинат «К». Его строительство началось еще 1929 году, по плану создания комплекса военных заводов по производству порохов, бикфордова шнура и противогазовой защиты. Впервые заводской гудок пронесся над Закамском в 1934 году, с выходом первой продукции комбината. Накануне войны, в мае 1941 года, срочными темпами продолжилось отложенное ранее строительство цехов для производства баллистических порохов. Завод получил свой номер — №98.
Война началась всего через месяц. Едва рабочие ставили фундамент, как сразу же начинался выпуск продукции, а стены цехов возводились во время кратких остановок опасного производства. Первые эшелоны с оборудованием эвакуированных пороховых заводов стали поступать в Закамск в конце июля 1941 года. В цехах Кировского начался срочный монтаж оборудования.
Людям пришлось тяжелее: для них места пока не было. Сначала всех размещали в палаточном городке на 105-м участке, где спешно сооружались бараки. К августу 1941-го на базе оборудования эвакуированных заводов заработало производство безгазовых составов. Через месяц была смонтирована третья технологическая линия для изготовления дымных порохов.
Завод был переведен на военное положение. Эвакуированные, местные, квалифицированные и без опыта работы — все стали «рядовыми оборонки». 1300 работников завода имени Кирова добровольцами ушли на фронт. 600 из них не вернулись с полей сражений. Места в заводских цехах заняли женщины — невесты, жены, матери. Рабочая смена — восемь горячих часов, в духоте, с высокой взрывоопасностью, с постоянной угрозой пожара. Да что восемь часов, работали и по две смены подряд, когда было на то фронтовое задание. Кстати, лошади, вывозившие из цехов готовую продукцию, работали лишь по шесть часов — больше не выдерживали.
В 1942-м году началось производство безгазовых составов для дистанционных взрывателей, составы для взрывателей к снарядам мелкокалиберной зенитной артиллерии, глубинным противолодочным авиабомбам. Было освоено производство многих марок порохов, в том числе и минный. Зимой прямо на лёд Камы садились самолеты, а рабочие завода грузили ящики с теплой еще продукцией.
Тяжелейшим временем стал 1942-й год. Не хватало топлива, электроэнергии, сырья, оборудования… Люди были вымотаны до предела, совершали ошибки, на производстве участились аварии, взрывы. Возводилась вторая очередь завода, два важных цеха строили круглосуточно. По ночам включали прожектора, зажигали костры и при их свете рыли котлованы, укладывали трубы… Еще не была закончена крыша, а монтажники уже устанавливали в недостроенном здании варочные машины. На новое оборудование нужны были новые работники. Людей не хватало, набрали 600 школьников — делать заряды к 88- и 120-миллиметровым минометам. За смену каждому из них приходилось взвешивать по 5000 зарядов. Не легче было и тем из них, кто работал на завязке узлов и упаковке, — им за смену необходимо было совершить 12–13 тысяч операций. После рабочего дня мальчишеские пальцы кровоточили, на них вздувались волдыри мозолей. Но на утро подростки вновь выходили на свои места.
"В пороховой истории пермских «катюш» была и своя Катюша, вполне конкретная девушка Катя по фамилии Пожарская. Она была эвакуирована на Урал из Ленинградской области, с Шлиссельбургского завода. В короткий срок освоила нужнейшую операцию: она делала иглы для арт-порохов. Да так наловчилась, что бригадир потом уже не проверял за Катюшей ее продукцию. Ей скажут параметры: «Держать с точностью до 0,01». Так и выдержит. И никогда не обманет: если даже «загонит» деталь, то сама испорченную иглу отбракует. Надежно работала девушка Катя.
Как-то раз в минуту отдыха Катюша призналась бригадиру:
— Вот глаза закрою, а у меня перед глазами все иглы, иглы…
Тот отвечает:
— Погоди, вот победим в войне, тогда не иглы, а что-нибудь другое делать будем". Из книги В.Гладышева «Нас можно распознать издалека»
14 июля 1941 года в районе железнодорожного узла Орша советскими войсками впервые были применены боевые машины БМ-13. Результаты двух залпов наших «Катюш» по скоплению сил противника — шквальный огонь — стал ошеломляющим для врага. Снаряды были начинены зажигательной смесью, и земля под ногами врага в буквальном смысле горела. Их потери попали под графу «недопустимые». Цели, по которым работали гвардейские минометы, уничтожались полностью. Взрытая земля, вперемешку фрагменты брезента, металла и тел — страшные картины по воспоминаниям фронтовиков. Основным правилом «катюшинцев» было скрытное занятие боевых позиций и быстрейший отход после залпа. На случай захвата все БМ-13 были заминированы вместе с несущими автомобилями — при отступлении или окружении их полагалось взорвать.
В декабре 1941 года принимается постановление Госкомитета по обороне о плане по производству снарядов М-8 и М-13 для гвардейских минометов, а январе 1942 года — постановление «О мерах по увеличению выпуска снарядов для боевых машин БМ-13». В кабинете директора завода Давида Бидинского раздался звонок Сталина: «От людей завода в значительной степени зависит судьба большой стратегической операции на фронте». Два месяца ни один человек не выходил с завода. Небольшие перерывы на сон и еду — и вновь на работу. Задание Госкомитета обороны было выполнено, причем не в три, а в два с половиной месяца.
Но, едва справились с одной задачей, — тут же другая. Впереди Курская битва. И в конце все того же 1942 года ГКО дает заводу задание: за шесть месяцев в несколько раз увеличить выпуск зарядов для «Катюш».
В музее истории завода хранится пачка рукописных воспоминаний Георгия Носилова, начальника одной из исследовательских групп: «В годы Великой Отечественной Войны весь завод работал на нужды фронта, являясь в ряде продукции единственным поставщиком. Например, гвардейские «Катюши» работали исключительно на продукции нашего завода». С октября 1941 по май 1945 года завод №98 отправил на фронт 33 миллиона зарядов для огненных залпов «Катюш».
Название «Катюша» произошло от маркировки КАТ (Костикова автоматический термитный) на применявшихся реактивных снарядах с зажигательной начинкой, а после уж перешло на все машины БМ-13. Ласковое имя, данное солдатом винтовке или пушке, спасало от суровых ужасов фронта и напоминало о доме. Лирике на войне было не место, но песню «Катюша», одну из немногих лирических в тот миг, нес в сердце каждый советский солдат. По воспоминаниям автора текста поэта Михаила Исаковского, написанная в 1938–39 годах песня во время войны получила великое множество переделок, более сотни. В этих переделках Катюша изображалась не только девушкой, которая любит и ждет своего возлюбленного, но и такой, которая сама борется с врагами, находясь в партизанском отряде; она же и на фронте: «С автоматом девушка простая», она — и медицинская сестра: «Раны Катя крепко перевяжет, на руках из боя унесет». Были и такие:
Вот к передней «Катя» подходила.
Подвозя снаряды за собой,
И такую песню заводила,
Что фашисты подымали вой.
Дошла до наших дней и эта переделка, которую сложно назвать лирической. «Народная песня Прикамья времен ВОВ» — с такой маркировкой проходит она в каталогах. Уж не закамские ли рабочие придумали новый текст, вложив в него всю ненависть к врагу? И вряд ли мы узнаем, был ли куплет про триумфальное майское возвращение «Катюши» на родину придуман сразу или дописан через несколько лет.
Снаряды секретного завода №98 поражали врага точно в цель. ГКО обязал Наркомат боеприпасов построить на заводе №98 объект для производства ракетных порохов мощностью 16 тонн/сутки по новой технологии: впервые в мировой практике вместо периодических гидравлических прессов на производстве были использованы шнек-прессы.
Мало кто знал, что конструкторами этого грозного оружия были заключенные из ОТБ-6.На заводе №98, в Особом техническом бюро №6 НКВД работал «отец пороха для Красной армии» Александр Бакаев. В эвакуацию в Молотов его привезли из такого же «бюро» в подмосковном Дзержинском. В «пороховой шарашке» завода №98 он был руководителем группы по созданию новой непрерывной технологии изготовления баллиститных порохов с использованием шнек-прессов.
Плечом к плечу с Бакаевым в ОТБ-6 трудился Давид Гальперин, осужденный на отбывание в «шарашке» еще в 1938-м, и другие талантливые инженеры.
Эвакуированные в Молотов, в ОТБ на завод №98 ученые — образованные, воспитанные, интеллигентные — не могли сказать друг другу даже «Доброе утро». К каждому был приставлен надзиратель, даже во время сна, а разговоры можно было вести только о работе…
Разработка шнековой технологии производства зарядов к «Катюшам», начатая в 1941 году и завершённая пуском производства летом 1943 года, стала инженерным решением мирового уровня, которое сохраняла приоритет в течение нескольких десятилетий.
В 1945 году за заслуги перед Родиной завод №98, уже получивший звание «имени Кирова», был награжден орденом «Красного знамени». За годы войны завод 17 раз завоевывал первое место в оборонной промышленности, удерживая у себя переходящее Красное Знамя Госкомитета обороны. Последние десять месяцев до конца войны это знамя бессменно находилось на заводе, и после победного 9 мая было оставлено на вечное хранение. До сих пор Знамя хранится в музее завода, как и фото с памятного майского дня — победного.
В 1947 году вышел Указ, разрешавший эвакуированным рабочим и специалистам вернуться на прежние места жительства. Отток кадров с завода был огромным, но все же остались на заводе квалифицированные кадры, и молодых специалистов к себе зазывали со всей страны, и вербовали новых рабочих. Сам Гальперин остался здесь!
"Как-то раз в минуту отдыха Катюша призналась бригадиру:— Вот глаза закрою, а у меня перед глазами все иглы, иглы…
Тот отвечает:
— Погоди, вот победим в войне, тогда не иглы, а что-нибудь другое делать будем. Бригадир имел в виду, скорее всего какую-нибудь мирную продукцию. Самое интересное, однако, что вскоре после Победы производство иголок понадобилось в мирных целых, не для взрывателей, а для патефонов. Больше того: на заводе появилось и собственное производство грампластинок!
В 1949 году появились первые пластинки, на которых было напечатано название изготовителя «Ордена Боевого Красного Знамени завод имени С.М. Кирова». Делали их из отечественного сырья, технологию разработали в заводской лаборатории. Патефоны также стали собирать на Кировском заводе, использовав для этой цели эвакуированное производство. Производство достигло 500 штук в сутки, грампластики хорошо раскупались. Однако в 51-м году завод вынужден был свернуть производство. Свою роль сыграло и то, что Кировский завод был секретным, и когда пластинки попадали на Запад, название изготовителя вызывало ненужное любопытство." Из книги В.Гладышева «Нас можно распознать издалека»
Патефоны и пластинки — лишь на время, чтобы занять часть рабочих. В первые послевоенные годы завод наладил выпуск гражданской продукции, но и «оборонкой» продолжил заниматься. В одном цеху — пластинки, в другом — кухонная утварь, в третьем — заряды из новых порохов, предназначенные для ракетных систем, наследниц «Катюш», в четвертом — и вовсе что-то секретное, новые технологии для оборонной промышленности."
Фото Виктора Михалева и из архива Пермского порохового завода
Следующая публикация
Нет комментариев