Она была очень старенькая. Я помню её; мне было два с половиной года. А ей девяносто два. Мы были с родителями в деревне на берегу Череменецкого озера, в гостях.
Прабабушка носила темное платье, передник, белый платок… Худенькая старушка с ясными голубыми глазами. Пахло от неё очень хорошо: сухими травами, хлебом, свежим молоком. В детстве запахи так ярки!
Прабабушка сама доила корову. А я поодаль стояла, близко не надо подходить! И смотрела, как струйки молока бьют в ведро. Белое молоко, белая пена, белый платок… И свет золотой лился из маленького окошечка.
Однажды прабабушка взяла рыбацкий крохотный стульчик. Мы его с собой привезли, складной, алюминиевый. С натянутым сиденьем из ткани. Про стульчик этот есть другая моя история.
Прабабушка решила не на табуретку сесть, а на стульчик. Села доить корову и упала.
На спину. Не больно! Стульчик же маленький был.
Я засмеялась. Мне же всего два года было. Я тоже маленькая была.
Прабабушка Акулина встала, отряхнулась, улыбнулась мне.
А я горько заплакала. Слезы брызнули и встал горячий комок в горле. Я громко отчаянно плакала, обнимала прабабушку, цеплялась за её передник, прижималась к ней…
Она утешала: «Мне же не больно, Анечка! Не пугайся! Я просто старенькая стала, вот и повалилась!»…
Я горько плакала из-за того, что смеялась. Вот почему я плакала. Жестокий смех над тем, кто упал, - он разрывал мне сердце. Мой собственный смех.
Но я не могла это объяснить. Я знала ещё мало слов. Но узнала самое важное; то, что было в моем сердце. И где-то ещё: может, в луче золотого света из маленького оконца.
В нем летали крохотные пылинки. Как мы. Как люди. Как души людей. Миллионы или миллиарды пылинок.
Когда кто-то слабый падает - это совсем не смешно.
Прабабушка утешала меня. Гладила по голове. И я перестала плакать.
Так сильно я заплакала снова, когда мне сказали, что она умерла. Мне было пять. А ей - девяносто пять. Я сидела на своей рыбацком стульчике дома, в городе. И плакала горько. Но было светло. Зимний солнечный день. И так же золотые пылинки летали в луче света.
И я никогда больше не смеялась над тем, кто упал. Даже над клоуном.
Нет ничего смешного в падении. Лучше помочь, если можешь. А не можешь - так хотя бы не смеяться.
Все могут упасть.
Но помочь и не засмеяться над упавшим - не все…
Присоединяйтесь к ОК, чтобы посмотреть больше фото, видео и найти новых друзей.
Нет комментариев