Предыдущая публикация
35 лет назад… Погибшим землякам в Афганистане посвящается…
Пуля выбрала его…
«Ленинское знамя» от 05.09.1992г.
Усов Виктор Петрович
Родился 13 февраля 1966 года в селе Лыщичи
Унечского района Брянской области.
Умер от раны 20 августа 1985 года.
Награжден орденом Красной Звезды (посмертно)
1985 год. История запомнит его как начало крутых перемен в нашей стране, как время, когда негативное влияние войны в Афганистане начало ощущаться все более сильно внутри СССР, не говоря уже о подрыве доверия к миролюбивой политике Союза на международной арене. Аргументы, которые приводило тогда наше руководство, обосновывая присутствие в ДРА, не могли удовлетворить многие страны. И тогда, к радости сотен тысяч людей, причастных прямо или косвенно к этой войне, высшим эшелоном власти был взят курс на вывод войск из Афганистана. Впервые СССР заявил о твердом намерении вывести войска после октября, 1985-го. Но, как говорят в народе, до него еще дожить надо было. А в тех бессмысленных схватках с «духами» это удалось не всем.
В семейной хронике Усовых 1985 год помечен трагической датой: 19 августа. В этот день далеко от мирно живущих сельскими заботами Лыщич был смертельно ранен их сын – Виктор. О том, как это случилось, родителям написал заместитель командира части Тихомиров, много раз рассказывал друг Виктора – Игорь Капустин, который служил вместе с ним. Сейчас он живет в Красновичах и часто заезжать к старикам не может, но в день рождения Виктора, в день его памяти находит возможность побывать на его могиле. И, конечно, каждый раз вспоминаются новые и новые подробности, каждый раз снова и снова просят его рассказать о службе, унесшей сына, мать Мария Григорьевна и отец Петр Алексеевич.
В один из таких дней, 13 февраля, я тоже встретилась с ними. Хлопотливая хозяйка сразу стала готовить угощения, не в силах скрыть волнения от того, что в день, когда ее сыну исполнилось бы двадцать шесть лет, в их доме снова гости. Мы отказывались, просили не беспокоиться, но, поняв, что без сельского обеда с горячей картошкой из печи и соленьями из погреба нас просто не отпустят, упорствовать не стали. Суетился, помогая Марии Григорьевне, и Петр Алексеевич. Мы же с Игорем разговорились о Викторе.
- Я познакомился с ним еще в 9 классе, - рассказывал Игорь. – Тогда в Писаревке допризывники собирались со всего района в военно-спортивный лагерь. Попали в него и мы. Мне понравилось, что он никогда не лукавил, был открытым и очень ценил дружбу. Мы переписывались, иногда встречались. А когда пришло время идти служить в армию, с радостью узнали, что наши дороги не разошлись. Оканчивая вместе Климовскую школу водителей, уже знали, что почти весь выпуск пошлют в Афганистан. Но родителям об этом не сказали, потому что к этому времени уже многие были наслышаны об этом пекле.
Нас с Виктором призвали в одно и тоже время, и мы вместе из Брянска добирались до части, служили тоже рядом – в одном отделении. Он был командиром отделения. Его уважали все.
Игорь рассказывал о друге тяжело. Часто останавливался, задумывался, словно боялся пропустить что-то важное, или, может быть, непритупившаяся до сих пор боль за смерть Виктора сковывала мысль. Он повторялся, рассказывал о ребятах, которые были тогда с ними. Я не торопила его. Как правило, ребята «афганцы» немногословны, строги в оценках, немного резковаты. Это уже – как черта характера. Слушала и старалась понять, представить, насколько это возможно, ситуацию, в которой оказались эти, тогда еще совсем мальчишки.
- Иногда слышишь, что не все там служили честно, - продолжал Игорь, - были, дескать, всякие, а теперь о них говорят обобщенно, создавая единый образ этаких сильных, честных и правдолюбивых. Не берусь отвечать за всех, но то, что среди унечских ребят «гнилых» не было – это точно. Только из Лыщич через Афган прошли шесть человек: Алексей Готовец, Николай Ухарев, Анатолий Пешеходько, Николай Пешеходько, Петр Киселев и Виктор. Пятеро ребят вернулись, погиб только он.
Погиб… Это слово звучит страшно. Оно, применительно к человеку, не имеет синонима. Если так говорят, значит случилась трагедия, оборвавшая чью-то жизнь. И порой не столь важно, какая и где, важно почему, и могла ли судьба разминуться с ней.
- Наш батальон стоял в Баграме, откуда мы подвозили топливо к вертолетам. Мы с Виктором не раз выходили в такие рейсы, и каждый раз, садясь за баранку , отгоняли от себя мысли, что можем не вернуться, - вспоминал Игорь. – 19 августа нам предстояло через Кабул доставить керосин в Гардез. До Кабула дошли нормально, там переночевали и уже во второй половине дня, справившись с заданием, развернули свои машины в обратный путь. Опасных участков на дороге было много, и что теперь заниматься самобичиванием: можно или нельзя было уберечься? Судьба – штука коварная.
Особый риск был в местах бывших селений. Прямо вплотную к дороге стояли разрушенные глинобитные здания, глиняные заборы, кусты, деревья. И так на протяжении километров тридцати. Душманы стреляли из этих укрытий неожиданно: сделают очередь и стихают, даже трудно определить откуда. В тот день, когда шла наша колонна, «духи» возникли так же внезапно, как и всегда. Несколькими очередями они пробили колесо одной из машин, и она, свернув на обочину, остановилась. Через две машины от нее был КамАЗ Виктора. Начали обстреливать его. Одна пуля пробила правую дверь и пролетела у его ног, а другая, пройдя чуть выше замка дверцы, попала прямо в живот, задев руку.
Виктор, превозмогая боль, все-таки вывел машину из-под обстрела, освободив дорогу тем, кто шел позади.
Ребята подбежали к нему, а он только улыбается: «Заживет до свадьбы. Не горюйте!»
Пока перевязывали раненых, наши зенитчики изрешетили все кусты. Огонь затих, но вместе с ним затихали и жизни наших товарищей. Я не мог успокоиться, столько зла кипело в душе, - не передать. Виктора на вертолете отправили в Кабульский госпиталь. Ему сделали операцию, но рана была очень серьезная, да и крови потерял много. Он прожил несколько часов, так и не придя в себя после наркоза. Я узнал, что Виктора больше нет, только на утро следующего дня.
Всех нас подстерегали душманские пули. Кому повезло – в того не попали, а кому… Наша колонна позже носила имя Виктора. Мы-то понимали, что, поддайся он тогда панике, страху, всем кто был позади, несдобровать.
Игорь говорил, а в руке подрагивало одно из последних писем друга домой.
На тетрадном листочке в клеточку шариковой ручкой вычерчена пуля, обвитая двумя васильками. Ниже рукой Виктора выведено:
«Афган – это красный снег.
Афган это выстрел в спину.
Афган, будь ты проклят во век!
За все проклятье Амину…»
В этих четырех строках, наверно, вся боль, которую довелось испытать, пережить солдатам восьмидесятых.
Следующая публикация
Нет комментариев