Предыдущая публикация
Тогда вы думали что он пел про свободу для народа.
Не понимая что уже были свободны.
И только попав в капиталистический рай стало ясно, что он пел про свободу для себя и за счет народа.
Следующая публикация
Не понимая что уже были свободны.
И только попав в капиталистический рай стало ясно, что он пел про свободу для себя и за счет народа.
Комментарии 25
Андрей Макаревич о внутренней эмиграции, покаянии и полёте над землёй.
"Я родился внутренним эмигрантом. Первый мой крик в роддоме был криком протеста, это определило всю мою дальнейшую жизнь. Мама говорила, что свои первые шаги я сделал в сторону запада. С раннего детства меня окружали быдло и урки. Я не мёрз в ледяном бараке на лесоповале, но ясли, школа и институт стали моими лагерями. Помню, в детстве у меня бала такая игра - я не мылся две недели, а когда начинала чесаться спина, представлял, что это растут крылья, на которых я улечу из этого свинарника.
Жизнь простого россиянина не стоит строчки из моей "Свечи". Я не запрещаю русским слушать мои песни, но прошу делать это с чувством вины. За возможность прикоснуться к чему-то большому надо платить. Будьте достойны моей музыки, это всё, о чем я прошу. Покаяние - путь к пониманию моего творчества, а совесть лишней не бывает.
Парадокс, но, живя в Израиле, я никогда не ступал по его улицам. Я ...ЕщёСовесть лишней не бывает.
Андрей Макаревич о внутренней эмиграции, покаянии и полёте над землёй.
"Я родился внутренним эмигрантом. Первый мой крик в роддоме был криком протеста, это определило всю мою дальнейшую жизнь. Мама говорила, что свои первые шаги я сделал в сторону запада. С раннего детства меня окружали быдло и урки. Я не мёрз в ледяном бараке на лесоповале, но ясли, школа и институт стали моими лагерями. Помню, в детстве у меня бала такая игра - я не мылся две недели, а когда начинала чесаться спина, представлял, что это растут крылья, на которых я улечу из этого свинарника.
Жизнь простого россиянина не стоит строчки из моей "Свечи". Я не запрещаю русским слушать мои песни, но прошу делать это с чувством вины. За возможность прикоснуться к чему-то большому надо платить. Будьте достойны моей музыки, это всё, о чем я прошу. Покаяние - путь к пониманию моего творчества, а совесть лишней не бывает.
Парадокс, но, живя в Израиле, я никогда не ступал по его улицам. Я парю над ними, подошвы моих ботинок всегда в сантиметре от земли. Это ощущение свободы и полета, которое никогда не понять моим бывшим соотечественникам".