Предыдущая публикация
ПАМЯТИ
Натальи Гундаревой
Стояла страшная жара, на улице 35, а в павильоне, наверное, 60 градусов! Пять часов артисты скачут, снимается дубль за дублем… Со стороны Наташи ни слова жалобы, но в итоге ей стало плохо, вызвали «скорую». Ей меряют давление, а там что-то вроде 270 на 150… Врач ей говорит: «Вас надо госпитализировать». Наташа отвечает: «Вы что? Тогда остановят съемки, я так не могу. Я сейчас отлежусь», — вспоминает друг актрисы кинопродюсер Александр Малыгин.
Кто бы мог подумать, что мы с Наташей Гундаревой станем друзьями. Мы познакомились довольно забавно. Я тогда на Одесской киностудии работал в должности второго режиссера фильма, и мне предстояло найти актрису в малобюджетную картину «Подвиг Одессы». Когда заговорили о кандидатуре Гундаревой — это воспринималось больше как мечта, потому что на тот момент Наташа уже была безусловной звездой с самыми большими гонорарами в Советском Союзе. Ну и на кой черт ей сдалась эта поездка в Одессу, эти съемки в малобюджетном фильме? Я сомневался и колебался весь день, но в конце концов решил, что ничего не потеряю, если все-таки позвоню. И стал набирать номер, пока не передумал. Вот только я не посмотрел на часы... Об этом моем звонке позже сама Наташа любила рассказывать: «Звонит какой-то мужик в час ночи и с одесским акцентом предлагает мне: «Приезжайте к нам сниматься!» — «А дайте хоть сценарий…» — «Зачем вам сценарий? Это ж Одесса, у вас здесь дядя… У вас день рождения скоро, лучше его отметить в тепле…» — «А что за роль?» — «Ну, роль… Ну, тетя Груня — вам что-то это говорит?»
Наталья Гундарева в фильме «Сладкая женщина». 1976 г.
Это удивительно, но мои аргументы Гундареву убедили, и мы заполучили ее в нашу картину! Хотя, когда Наташа согласилась, я не очень-то верил, что она действительно приедет. Вот как, к примеру, часто делал Джигарханян? Когда ему звонил с предложением даже начинающий режиссер, Армен Борисович легко соглашался — что не значило ровным счетом ничего. Я и сам однажды попался на эту удочку: пригласил Джигарханяна сыграть небольшой эпизод в Одессе, тот согласился, пообещал утром прилететь. Встречаем — артиста нет. Звоню в театр, говорят — на гастролях. Мол, как раз сегодня утром уехал с театром на две недели. Так вот Гундарева, как выяснилось, так никогда не поступала. Обычно она долго думала, прежде чем согласиться, но если уж соглашалась, ее слово — кремень! Так что напрасно я волновался: Наташа к нам приехала. Помню, как в первый день происходила ее притирка к съемочной группе: Наташа, что называется, всех «построила». Молодая ассистентка Нина вбежала к ней в гримерку и говорит: «Наташа, я вам взяла билеты…» Тут Гундарева брови вскинула и, не повышая голоса (а она никогда не переходила на крик), говорит: «Что-что-что? КТО я?» Та сразу поправилась: «Наталья Георгиевна». Гундарева далеко не всем позволяла с собой панибратство. Но у нас с ней как-то сразу сложились доверительные отношения. Притом что, живя в разных городах, мы виделись не очень часто — и в основном на всевозможных съемках. И все же я всегда более или менее представлял, что происходит в Наташиной жизни.
Наташа была влюбчива, и долго ее сердце не могло оставаться свободным. А в тот период, когда мы с ней познакомились, Наташе в любви не везло. Точнее, она то и дело выбирала не тех мужчин. Вот приезжает она на очередные съемки, а рядом с ней какой-нибудь молодой человек. Даже не из сферы кино. Видимо, после развода с Корешковым Наташа на дух не переносила служебных романов, да и вообще иметь дело с актерами ей не хотелось. Кстати, не верила она и в женскую дружбу среди актрис, ее лучшими подругами были банковская работница и врач. Беда в том, что те мужчины, которых выбирала Гундарева, до ее уровня явно недотягивали. Я смотрел на очередного такого и с первого взгляда определял: альфонс! То ли на популярность Наташину запал, то ли на деньги. Заканчивались такие знакомства всегда плохо. Наташа подробно не рассказывала, но несколько раз я видел ее очень расстроенной, когда она узнавала об откровенном обмане. «Что же ты, Наташа, не видела, не знала, что это за человек?» — как-то раз спросил я ее. «И видела, и понимала, но… не хотела знать», — сказала она. Наташа ведь никогда не рвала сразу, она какое-то время терпела, присматривалась, прощала.
Потом наступал предел — все! Вычеркивала. Кстати, никогда не мстила. Я не помню, чтоб она когда-нибудь поинтересовалась, к какой женщине ушел возлюбленный. Помню, однажды я Наташе посоветовал: «Ты хоть деньги с него возьми назад!» Она покачала головой: «Да бог с ним!» Однажды сидели после съемок в гостиничном номере, тихо беседовали, вдруг Наташа говорит: «Саша, ты знаешь что... Я никому не верю! В меня влюбляются, а я не верю! Мне кажется, это все ненастоящее». Чувствовалось, что она от всего устала и даже плакать уже не может. И еще я вдруг понял, что я первый, кому она в этом признается.
«Миша был очень спокоен всегда, что при непростом характере Наташи необходимо. Но и Наташе он дал понять, что хочет уважения и спокойствия». Наталья Гундарева с третьим мужем актером Михаилом Филипповым
И вот однажды приезжаю я в Москву, звоню Наташе, а она мне говорит: «Тут мне нужно кое-что передать в Одессу… К тебе на студию заедет Миша». Так я узнал о существовании ее нового мужа, актера Михаила Филиппова. Я еще ничего толком не знал о Мише, кроме того, что он «бывший зять Андропова» и с большим трудом уходил из той семьи. Об этом говорили все. И вот заходит в студию человек интеллигентный, очень спокойный, приветливый, мы жмем друг другу руки, и я думаю: «Слава богу! Это то, что нужно Наташе!» Это мужчина-отец, в котором она всегда нуждалась, хотя сама, казалось бы, женщина сильная. В отличие от тех, кто до него был рядом с Наташей, Миша не брал, а отдавал. Мог, к примеру, продать машину и купить жене колечко. Со временем выяснилась еще одна очень ценная Мишина черта: он совершенно не завидовал Наташиному успеху, хотя сам снимался не так много, как она. Никогда ни тени ревности не было с его стороны, чего я не могу, например, сказать о Хейфеце. Да, когда Наташа выходила за него замуж, он был известным режиссером, но она его быстро догнала и обогнала по популярности — из-за чего у Леонида Ефимовича, мне кажется, осталась на Гундареву обида на всю жизнь... Еще Миша был очень спокоен всегда, что при непростом характере Наташи необходимо. Но и Наташе он дал понять, что хочет уважения и спокойствия. А то ведь в семье Андропова Филиппов успел всякого натерпеться… Юрий Владимирович был очень крутой человек. И считал, что профессия у Миши несерьезная и уважения не достойна. Может быть, он имел на это право, не будем его судить. Но после развода Михаил искал понимания. И Наташа это по-женски почувствовала. И при своей известности и влиянии она вела себя так, что всегда было понятно: глава их семьи — Миша
Казалось бы, жизнь у Наташи наконец наладилась. Но тут — новая печаль. Помню, дело было на очередных съемках. Наташа приехала мрачная, непривычно сосредоточенная и молчаливая. Ни на какие «посиделки» вечером не оставалась, сразу уходила в свой гостиничный номер. Заметив это, я осторожно попытался выяснить, в чем дело. Оказалось, что она обследовалась у врачей и узнала, что теперь уже никогда не сможет стать матерью. «Вот я все чего-то ждала, откладывала… Дождалась! — горевала Наташа. — Это я так заплатила за свой успех. Детьми, которых не родила, я расплатилась за то, что у меня есть эти роли». А ведь в ней было все для материнства. Когда на съемочной площадке оказывались дети, она в считаные минуты находила с ними общий язык. Как-то на площадку пришел мой маленький сын, и уже через пять минут он, не стесняясь, показывал Наташе свои игрушки. В тот день они вместе сфотографировались. Я напечатал двадцать штук этих фотографий, принес на площадку и говорю: «Наташа, напиши на каждой: «Любимой учительнице моего маленького друга Пети на память от Гундаревой!» Ему скоро в школу идти, пригодится». Она посмеялась и подписала. Но, как оказалось, я даже недооценивал эффект. Первые несколько школьных лет (пока не кончились фотографии) учительницы к моему сыну относились не просто благосклонно, а прямо-таки души в нем не чаяли, называли сверхспособным!
«Детьми, которых не родила, я расплатилась за свой успех», — сказала Наташа, узнав, что не сможет стать матерью». В фильме «Однажды двадцать лет спустя». 1980 г.
Такая уж у Наташи была популярность. Я не раз становился свидетелем невероятных сцен. Однажды на съемках в Ростове Гундарева просит: «Саша, проводи меня на рынок. Мне там знакомый продавец обещал хорошую икру». Смотрю, она берет с собой две огромные плетеные корзины. Спрашиваю: «Это все для икры?» — «Увидишь. Пригодится». Она была без грима, надела очки, шляпу… Вроде бы ее и не узнаешь. Но как только мы зашли на рынок, по сарафанному радио разнеслось, что здесь Гундарева. И со всех сторон в эти корзины посыпались фрукты, масло, колбаса, овощи — все! Пока мы дошли до икры, корзины заполнились доверху. Ну и икру Наташе продали, конечно, за какие-то смешные деньги. И вот я дотащил эти корзины до Наташиного номера, так она банки с икрой забрала и говорит: «А все остальное неси съемочной группе, пусть ребята разберут». — «Как так?» — «А ты что думал, я для себя, что ли, все это брала?»
«Зарабатывала Наташа много. Но вот что странно: ей никогда не удавалось что-то накопить».Наталья Гундарева и Сергей Никоненко в фильме «Зимний вечер в гаграх». 1985 г.
На правительственных банкетах Гундарева тоже была нарасхват. И не только из-за популярности, а еще и потому, что умела вести себя светски и дипломатично. Наташа могла с удовольствием выпить — причем не вина, а водки, виски, хорошего коньяку, могла повеселиться, но при этом никто бы не назвал ее пьяной. Наташа всегда умела себя держать, что делало ее приятной в общении. В отличие от многих артистов, которые, выпив, начинали рубить правду-матку. Взять хотя бы Олега Ефремова, который, как мне рассказывали, однажды крикнул Фурцевой на банкете: «Вы — шлагбаум на пути советского искусства!»
«Образ Гундаревой сложился по ее ролям. Деревенские думали, что она — баба из деревни, поработавшая в колхозе. Ну а заводские женщины тоже ее за свою считали. Все это создавало определенные проблемы»
Фото: Валерий Плотников
Зарабатывала Наташа много. Но вот что странно: никогда ей не удавалось что-то накопить. Если образовывалась сколько-нибудь существенная сумма — тут же покупалась машина, или шуба, или что-то для близких. Для Гундаревой нормальным было, уезжая со съемок, отдать мне 300 рублей и сказать: «Саша, накрой поляну для ребят». Бережливости Наташа была лишена напрочь. Так что все ею нажитое — скромная двухкомнатная квартира, машина, вполне обычная дача. И это у человека, который для других выпросил у чиновников не один десяток квартир…
Бывало, Наташа уставала от людей, от своей известности. Ведь желающие поговорить лезли к ней со всех сторон. Вот как поклонники Вицина и Никулина были уверены, что те выпивохи, так и с Наташей — образ сложился по ее ролям. Деревенские думали, что она — баба из деревни, работала где-то в колхозе, а потом приехала, как Фрося Бурлакова, пробиваться в Москву. Заводские женщины тоже держали Наташу за свою. Многие думали, что ей можно крикнуть через всю улицу, подойти обнять ее, пригласить в гости…
Это она ненавидела и такую навязчивость пресекала одним взглядом. Она могла так «пригвоздить», что хамоватый поклонник сразу будто проваливался сквозь землю. Но постоянно отшивать кого-то — утомительно. И Наташе так хотелось иногда побыть одной или в узком кругу приятных ей людей. Помню, на съемках в Ростове мы после двух дней тяжелейших репетиций решили пойти вечером в ресторан, заранее заказали там легкий ужин. Но, узнав, что приедет Гундарева, они там приготовили большую программу с местными артистами, а стол накрыли как для большого банкета. Наташа сначала очень расстроилась, потому что она сильно устала и хотела тихо, спокойно посидеть. Ну а потом она взяла себя в руки: «Люди же готовились… Мне неудобно». Заставила себя улыбнуться и говорит им: «Ну, начинайте программу!»
Помню, однажды мы с ней обедали какой-то казенной едой в перерыве между съемками. И Наташа мне тихонько сказала: «Саша, я так хочу борща! Домашнего борща!» Я ей говорю: «Так в чем проблема, давай моя мама завтра приготовит». Она согласилась. Маме я вечером все сказал и попросил: «Умоляю тебя, никому ни слова! И только борщ, не мечи на стол все подряд. Надо принять Наташу просто, не утомляя ее ничем. Пусть отдохнет человек в домашней обстановке». На следующий день мы приезжаем ко мне домой и видим типичную картину «одесский двор». Собрались не только все наши соседи, а еще из соседних дворов, из соседних районов — и все уже стояли с приготовленными бумажками для автографов, подарками, соленьями, хлебами… Я бросился к маме: «Ты что наделала!» А мама вся трясется: «Честное слово, я сказала только Зине! Только Зине, и больше никому!» Ну что делать, Наташе пришлось около часа раздавать автографы и общаться с нашими соседями. Так что когда она, усталая, поднялась в нашу квартиру, только и могла сказать: «А супа-то хоть дадите? Не обманете?»
Велик был Наташин авторитет и в ее родном Театре имени Маяковского. Говорили даже, что все женские роли там распределяет не Гончаров, а Гундарева. Я бы не сказал, что дело обстояло именно так. Но часть правды в этих словах все же была. Наташа могла воспротивиться, если на роль Джульетты претендовала какая-то малоталантливая глупая актриса. Но это не значит, что эту роль она присваивала себе. Наташа была адекватна, она не стремилась играть Джульетту в 43 года. Хотя если б попросила у Гончарова, он бы, наверное, согласился. Андрей Александрович по характеру был человеком очень крутым, подчас невыносимым. Но Наташе хватало характера, чтобы настоять на своем в споре с ним. Хотя в другой раз она безропотно подчинялась режиссерскому «кнуту» и говорила, что именно такая — жесткая, эмоциональная — режиссура, как у Гончарова, ей и нужна. Как бы то ни было, у них с Гончаровым получился классный тандем. Там, где другая бы сломалась и ушла, Наташа только посмеивалась.
И вот однажды Олег Табаков сделал Гундаревой серьезное предложение: перейти во МХАТ. И Наташа задумалась, ей хотелось… Но в итоге она сказала: «Я не могу. Не могу предать старика. Он меня сюда взял, он меня вырастил, на мне держится репертуар. Как же я уйду?» И когда она объяснила причину отказа Табакову, тот сказал: «Уважаю». Верность — одно из самых ярких качеств Наташи. Она не могла предавать людей.
А ведь у Наташи было много возможностей изменить свою профессиональную судьбу. Ее чуть было не увлекла политика — Наташу избрали в Госдуму от «Женщин России». Но из депутатов она быстро ушла, сказав: «Я поняла, что я — актриса. Этим и буду заниматься». По тем же соображениям она отказалась, когда ей предложили попробовать себя в режиссуре. Наташа считала: делать что-то очень хорошо — значит делать что-то одно.
Своей профессии Наташа отдавалась совершенно беззаветно. И в том, что она ушла так рано, была какая-то предопределенность. Один раз, помню, она снималась в картине Всеволода Шиловского «Избранник судьбы». Стояла страшная жара, на улице 35, а в павильоне, наверное, 60 градусов! Пять часов артисты скачут, снимается дубль за дублем… Со стороны Наташи ни слова жалобы, но в итоге ей стало плохо, вызвали «скорую». Ей меряют давление, а там что-то вроде 270 на 150… Врач ей говорит: «Вас надо госпитализировать». Наташа отвечает: «Вы что? Тогда остановят съемки, я так не могу. Я сейчас отлежусь». И лежала она ровно десять минут. Через десять минут я захожу — Наташи уже нет на кушетке, убежала в съемочный павильон. Вечером смотрю — Наташа куда-то делась. Ну, думаю, к врачу поехала. И тут натыкаюсь на нее: сидит с Джигарханяном, коньяк пьет. Я говорю: «Наташа, ты что, с ума сошла?» — «Это для сосудов, коньяк для сосудов хорошо». Вот и все лечение.
В другой раз все с тем же Джигарханяном они играли первый акт в спектакле «Виктория?..» — и во время одной из сцен у Наташи потемнело в глазах, схватило сердце… Кое-как она дотянула первый акт, шатаясь, ушла за кулисы — ей вызвали «скорую». В антракте отлежалась. Но с тех пор она как натура впечатлительная стала бояться этого спектакля. А когда подходило время той самой сцены, тех самых слов, после которых ей стало плохо, Гундареву уже заранее начинало трясти… Она говорила Джигарханяну: «Нет! Я так не могу! Я боюсь, что это снова случится. Надо обмануть судьбу. Надо что-то изменить…» И они придумывали, как бы им по-другому расположиться на сцене, или немного меняли текст. Но разве судьбу обманешь?
И вот однажды случился приступ, ставший роковым для Наташи. Помню, когда прошло некоторое время с Наташиного инсульта, я позвонил Мише поздравить их со старым Новым годом. Сказал: «Наташе привет!» Он говорит: «Так я передам ей трубку, поздравь сам». Мне стало неудобно. Это такая ситуация, не знаешь, как говорить. Я слышал, что после инсульта у людей нарушена речь, что они могут не очень хорошо соображать… А ведь раньше мы всегда с Наташей шутили по телефону. Я звонил и начинал: «Это шо, правда квартира народной артистки Натальи Хригорьевны Хундаревой?» — «Вообще-то она Георгиевна! Ну а шо вы хотели ей сказать?» — подхватывала Наташа… И вот она берет трубку, и я слышу знакомое: «Малыгин, ну так и шо?» — и понимаю, что Наташа не изменилась. Потом Мишка снова взял трубку: «Спасибо тебе, что ты разговаривал с ней как с нормальным человеком». Мы все уже с облегчением думали: «Выкарабкалась!» Наташа уже начала учить новую пьесу — она реально надеялась вернуться в театр. И вот 15 мая я собирался с женой на спектакль с участием Миши, хотел попросить билеты. Звоню ему, а он: «Перезвони через 10 минут, не могу сейчас говорить». Перезваниваю через 10 минут: «Миша! Так что, нам приходить в театр?» А он, чуть помолчав, говорит: «Ты знаешь… Только что умерла Наташа...» Мы дружили с ней 20 лет, я видел Наташу в самых разных жизненных обстоятельствах. И я до сих пор не могу поверить, что ее нет.
Родилась 28 августа 1948 года
Ушла из жизни 15 мая 2005 года
Вечная Память
Следующая публикация
Комментарии 17
Вечная память воистину народной актрисе Наталье Гундаревой!!!