Предыдущая публикация
– Ты проспала Сереженьку, – говорит Танька.
– Кого? – не понимаю я, радуясь на всякий случай.
– Сереженьку. Он живет под нашим крыльцом. Суслик.
– А вдруг, Тань, он Тулумбек? Или того хуже, Наташа?
– Он Сереженька, – говорит, как отрезает Танька. Точка.
Позже я замечаю суслика в траве. Он стоит столбиком и спокойно, даже как-то по-эстетски ест одуванчик. Никаких вариантов. Танька права. Сереженька.
Мы едем в местный сельмаг покупать молоко.
– А чем можно покормить суслика? – консультируюсь с продавцом.
– Кавооо? – удивляется продавец. – Мы их истребляем, а вы кормите. Тьфу, городские.
– Он Сереженька, – заступаемся мы и вспоминаем про овсяные хлопья и семечки.
На обед Танька готовит солянку. Она всегда готовит, и всегда вкусно.
– Я положу Наташе сметану в солянку, – говорит Лёша.
– Не трогай, я сама Наташе положу! – не разрешает Таня.
– Нет, я!
Господи Боже. В моей жизни еще никто не спорил за право положить мне в солянку ложку сметаны. Я беру полотенце и ухожу в Катунь. В неё, молочно-бирюзовую, положили сметану до меня. Скорее всего была потасовка. Рыцарей и викингов.
– Ну что, Катунька, – говорю реке. – Насметанилась?
Катунь с довольным ревом заворачивает водным одеялом огромные вековые валуны, играет с солнцем, выбивая фонтаны брызг.
– Если закрыть на пачке сигарет первую букву надписи «Слепота», – говорит Лёша, – будет «Лепота». Ты специально такие берешь?
– Да, – вру я.
Мы рассказываем друг другу свои фантастические сны и вспоминаем, что ели на ужин. Мы знаем, что сны делает еда, и знаем, что голодным снятся цыгане. Мы умные.
Ночью я выхожу смотреть на звезды. Их много. На черном небе они особенно яркие. Сереженька спит в своей норе. Наверное, ему снится солнце. Он ел желтый пушистый одуванчик.
Наташа Павельева https://t.me/ivsevse/697
Следующая публикация
Нет комментариев