Страстная пятница - самый страшный день в истории человечества. В этот день совершилось, как казалось, предельное торжество зла, человеческой зависти и неблагодарности: Христос, воплотившийся Творец мира, столько веков ожидаемый Мессия был отвергнут Своим народом, подвергнут страшным издевательствам, несправедливо осужден и предан самой мучительной и позорной, которая только когда-либо существовала, казни.
Тогда на жестком, грубом деревянном кресте, после многочасового страдания, умер плотью воплотившийся Сын Божий. Тогда, с того креста, ученики, которые до того были тайными, а теперь, перед лицом случившегося, открылись без страха, Иосиф и Никодим сняли тело. Было слишком поздно для похорон: тело отнесли в ближнюю пещеру в Гефсиманском саду, положили на плиту, как полагалось тогда, обвив плащаницей, закрыв лицо платом, и вход в пещеру заградили камнем - и это было как будто все. Но вокруг этой смерти было тьмы и ужаса больше, чем мы себе можем представить. Поколебалась земля, померкло солнце, потряслось все творение от смерти Создателя. А для учеников, для женщин, которые не побоялись стоять поодаль во время распятия и умирания Спасителя, для Богородицы этот день был мрачней и страшней самой смерти. Тогда пятница была последним днем. За этим днем не видно ничего, следующий день должен был быть таким, каким был предыдущий, и поэтому тьма и мрак и ужас этой Пятницы никогда никем не будут изведаны, никогда никем не будут постигнуты такими, какими они были для Девы Богородицы и для учеников Христовых. Начиналось дление бесконечных дней.
Крестная смерть Христа совершилась по Евангелию в 9 час (около 3 часов дня по нашему времени). Поэтому во второй половине дня в храмах при пении тропаря: "Благообразный Иосиф с древа снем пречистое Тело Твое...", священнослужители поднимают Плащаницу (т.е. изображение Христа, лежащего во гробе) с Престола, как бы с Голгофы, и выносят ее из алтаря на середину храма в преднесении светильников (все молящиеся стоят с зажженными свечами) и при каждении фимиамом. Плащаница полагается на особо приготовленном столе (гробнице), которая будет находится на середине храма в продолжение трех (неполных) дней, напоминая этим трехдневное нахождение Иисуса Христа во гробе.
Затем, на чине выноса Плащаницы читается канон "Плач Божией Матери". "Увы мне, чадо мое, увы мне, свете мой", - скорбно восклицает Церковь от лица Пресвятой Богородицы, созерцая ужас Страстных дней.
Устав предписывает совершать его келейно, так что те кто не попал на службу, обязательно прочтите этот удивительный по глубине канон:
“Жизнь вечная, како умираеши?” – в недоумении вопрошает Сына Своего и Бога Приснодева. Тысячи, тысячи матерей могут узнать этот плач – но, Ее плач страшнее всякого плача: Она хоронила не только Сына Своего, но всякую надежду на победу Божию, всякую надежду на вечную жизнь. Многие, верно, глядели на Христа, многие, верно, постыдились и испугались и не посмотрели в лицо Матери. С каким ужасом в душе должны бы мы стоять перед лицом Матери, Которую мы убийством обездолили.,. Встаньте перед Ее лицом, встаньте и посмотрите в очи Девы Богородицы!.. Слушайте, слушайте этот плач! Говорите: Мать, я повинен – пусть среди других – в смерти Твоего Сына; я повинен – Ты заступись. Если Ты простишь – никто нас не осудит и не погубит… Но если Ты не простишь, то Твое слово будет сильнее всякого слова в нашу защиту…
Несколько из тропарей этого канона:
Вижу Тя ныне, возлюбленное Мое Чадо и любимое, на Кресте висяща, и уязвляюся горце сердцем, рече Чистая, но даждь слово, Благий, Рабе Твоей.
Ныне Моего чаяния, радости и веселия, Сына Моего и Господа лишена бых: увы Мне, болезную сердцем, Чистая, плачущи, глаголаше.
О страшном Твоем рождестве и странном, Сыне Мой, паче всех матерей возвеличена бых Аз, но увы Мне, ныне Тя видящи на древе, распалаюся утробою.
Хощу утробу Мою на руку, имаже яко Младенца держах, с древа прияти, вещаше Чистая, но никтоже, увы Мне, Сего даде.
Се Свет Мой сладкий, Надежда и Живот Мой Благий, Бог Мой угасе на Кресте, распалаюся утробою, Дева стенящи глаголаше.
Едину Надежду и Живот, Владыко Сыне Мой и Боже, во очию свет Раба Твоя имех, ныне же лишена бых Тебе, сладкое Мое Чадо и любимое.
Мертва Тя зрю, Человеколюбче, оживившаго мертвыя, и содержаща вся, уязвляюся люте утробою. Хотела бых с Тобою умрети, Пречистая глаголаше, не терплю бо без дыхания мертва Тя видети.
Затем священнослужители и все молящиеся поклоняются перед Плащаницею и лобызают язвы изображенного на ней Господа – прободенные ребра, руки и ноги Его. И в это остающееся короткое время вникнем душой в эту смерть, потому что весь этот ужас зиждется на одном: НА ГРЕХЕ, и каждый из нас ответственен за эту страшную Великую Пятницу. Поэтому, прикладываясь к священной Плащанице, будем это делать с трепетом. Он умер для тебя одного: пусть каждый это понимает! – и будем слушать этот Плач, плач всея земли, плач надежды надорванной, и благодарить Бога за спасение, которое нам дается так легко и мимо которого мы так безразлично проходим, тогда как оно далось такой страшной ценой и Богу, и Матери Божией, и ученикам.
Каждый человек, действительно живущий жизнью Церкви, знает ужас и бесприютность этого дня. Этот день страшен еще и потому, что перед каждым он со всей беспощадностью ставит вопрос: А где я был бы тогда, в ту страшную ночь? И ответ на него неутешителен: даже апостолы, говорившие, что готовы умереть за Христа, и действительно думавшие, что умрут за Него, все разбежались, даже Петр, самый твердый и ревностный среди них, трижды перед лицом, если посмотреть, самой ничтожной опасности отрекся от своего Учителя.
Путь к смерти ужасен для каждого человека, а Иисус истинно был человеком, но, и более того, для Христа он был особенно труден. Мы должны в это вдуматься: нам всегда – или часто – кажется, что легко было Ему отдать Свою жизнь, будучи Богом, Который стал человеком. Но умирает-то Спаситель наш Христос как человек: не Божеством Своим бессмертным, а человеческим Своим, живым, подлинно человеческим телом!».
«Солнце увидело невиданное им, – говорит святитель Игнатий (Брянчанинов, – и, не стерпевши увиденного, скрыло лучи свои, как человек закрывает очи при невыносимом для него зрелище: оно оделось в глубокий мрак, выражая мраком печаль, столько глубокую, как горька смерть. Земля колебалась и потрясалась под событием, совершившемся на ней. Ветхозаветная Церковь растерзала свою великолепную завесу; так терзаются и не щадятся драгоценнейшие одежды при бедствии неотвратимом, решительном. И весь народ, сшедшийся на сие зрелище, видя происходившее, возвращался, бия себя в грудь».
Тогда храм погружен в темноту. Звуки покаяния нарастают и охватывают молящихся. Каждый поставляется в этой суровой темноте на суд своей совести, остается с ней наедине, а голос покаянных строк то осуждает содеянное, то горько укоряет за него. Стоят в темноте перед Богом все возрасты человеческой жизни; замирает, вдруг услышав звуки вечной правды, юность. Стоит, исповедуется Богу в молчании весь храм, а за окном в глубокую темноту неба уходят отражения зеленых огней лампад, будто там, в небосводе обретающих свое твердое пребывание. Это все, пережитое накануне – и покаянное пение, и мрак храма, и дрожащие за окном во мгле неба зеленые огни, – все это наполняет небывалой широтой переживаний. Литургии в Великую Пятницу не бывает, так как в этот день Сам Господь принес Себя в жертву, а совершаются Царские Часы. Это день особенно строгого поста. Есть благочестивая традиция не вкушать в Великую Пятницу никакой пищи до окончания чина выноса Плащаницы (то есть примерно до трех часов пополудни), а затем принимать в пищу только хлеб и воду. (читается 1 Кор 1, 18-2,2 2. Мф. 27, 1-38. Лк.23, 39-43. Мф.27, 39-54. Ин.19, 31-37. Мф.27, 55-61)
А вечером в пятницу – совершается утреня Великой Субботы (сутки по церковному календарю начинаются с вечера) с чином погребения Плащаницы. Вечернее богослужение имеет заупокойный характер. Это погребение Самого Христа. Как на отпевании, все в храме стоят с зажженными свечами. В начале утрени читается семнадцатая кафизма – часть Псалтири, которую обычно читают при отпевании усопших или на панихидах.
“Исходное пение, надгробную песнь Тебе воспою; погребением Твоим жизни моея входы отверзшему, и смертию смерть и ад умертвившему”, – так начинается канон Великой Субботы. Это тоже плач о погребенном Христе, но в нем все сильнее звучит новая тема – ожидание Воскресения, предчувствие Пасхи. “Не рыдай Мене, Мати, зрящи во гробе… востану бо и прославлюся”, – поет хор. А Евангелие читают уже воскресное о явлении ангелов на месте погребения Распятого Христа, о том как жены-мироносицы не нашли Иисуса там, где его погребали. До Пасхи остается чуть больше суток…
Тихим крестным ходом с Плащаницей и со свечами завершается утреня Великой Субботы. Когда шествие обходит храм, все поют заупокойное “Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Безсмертный, помилуй нас…” И уже всего несколько часов отделяет этот крестный ход от следующего, совершаемого в воскресную полночь, уже пасхального.
...
Богослужение Великой Пятницы:
Утром: Царские Часы, Изобразительные
На каждом Часе положено свое Апостольское и Евангельское чтения. Мы вновь и вновь молитвенно переживаем все перипетии Суда над Иисусом. Как сказал один человек, «если внимательно прочитать процесс Суда над Иисусом Христом, то можно разувериться в людях».
Днем: Вечерня и Малое Повечерие. Вынос Плащаницы
Вечером: Утреня. Чин погребения
Священник Константин Пархоменко:
Вечерня начинается как обычно. Однако песнопения и тексты, которые мы слышим, кажется, обжигают. По-моему нет в православном богослужении более пронзительных текстов, чем тексты этих дней. Вспоминаю, что когда я посмотрел нашумевший фильм «Страсти Христовы» я поймал себя на мысли: интенсивность переживаний, которые я испытываю на православном богослужении Страстной Пятницы во много раз сильнее, чем я пережил во время фильма. Вся мощь Голливуда, визуального страшного ряда, музыки, спецэффектов… оказывается слабее слов, написанных византийскими подвижниками, оплакивавшими Распятого Спасителя.
Я не буду переводить эти тексты на русский язык, вчитайтесь в церковнославянские слова и обороты речи…
Вся тварь изменяшеся страхом, зрящи Тя на Кресте висима, Христе: солнце омрачашеся, и земли основания сотрясахуся, вся сострадаху Создавшему вся. Волею нас ради претерпевый Господи, слава Тебе.
Людие злочестивии и беззаконнии, вскую поучаются тщетным? Вскую Живота всех на смерть осудиша? Велие чудо, яко Создатель мира в руки беззаконных предается, и на древо возвышается Человеколюбец, да яже во аде узники свободит, зовущия: Долготерпеливе Господи, слава Тебе.
Днесь, зрящи Тя, Непорочная Дева, на Кресте Слове возвышаема, рыдающи матернею утробою, уязвляшеся сердцем горце, и стенящи болезненно из глубины души, лице со власы терзающи. Темже и перси биющи, взываше жалостно: увы Мне, Божественное Чадо! Увы Мне, Свете мира! Что зашел еси от очию Моею, Агнче Божий? Темже воинства безплотных, трепетом содержими бяху, глаголюще: Непостижиме Господи, слава Тебе.
А когда во время Входа на Вечерне диакон провозглашает прокимен Разделиша ризы Моя себе?.. Что еще может сравниться с этим осознанием, что у Христа отняли последнее, что у Него было?.. У Него, возвращающего умерших детей родителям, кормившего многотысячные толпы, превращавшего воду в вино… у Него, всего Себя расточающего и расточившего отняли последнюю рубашку и ту поделили меж собою.
Разделиша ризы Моя себе, и о одежди Моей меташа жребий. Стих: Боже, Боже Мой, вонми Ми, вскую оставил Мя еси?
†††
Тропарь, глас 4:
Искупи́л ны еси́ от кля́твы зако́нныя/ Честно́ю Твое́ю Кро́вию,/ на Кресте́ пригвозди́вся, и копие́м пробо́дся,/ безсме́ртие источи́л еси́ челове́ком,// Спа́се наш, сла́ва Тебе́.
Кондак, глас 8:
Нас ра́ди Распя́таго, прииди́те, вси воспои́м:/ Того́ бо ви́де Мари́я на Дре́ве и глаго́лаше:// а́ще и распя́тие терпи́ши, Ты еси́ Сын и Бог Мой.
Ексапостиларий:
Разбо́йника благоразу́мнаго во еди́ном часе́ ра́еви сподо́бил еси́, Го́споди, и мене́ Дре́вом Кре́стным просвети́ и спаси́ мя.
Тропарь первого часа, глас 1:
Распе́ншуся Тебе́, Христе́, поги́бе мучи́тельство,/ попра́на бысть си́ла вражия./ Ниже́ бо А́нгел, ниже́ челове́к,// но Сам, Го́споди, спа́сл еси́ нас, сла́ва Тебе́.
Тропарь третьего часа, глас 6:
Го́споди, осуди́ша Тя иуде́е на смерть, Жи́знь всех,/ и́же чермно́е мо́ре жезло́м проше́дшии,/ на Кресте́ Тя пригвозди́ша,/ и и́же от ка́мене мед сса́вшии,/ желчь Тебе́ принесо́ша./ Но во́лею претерпе́л еси́,/ да нас свободи́ши от рабо́ты вра́жия,// Христе́ Бо́же, сла́ва Тебе́.
Тропарь шестого часа, глас 2:
Спасе́ние соде́лал еси́ посреде́ земли́, Христе́ Бо́же,/ на Кресте́ пречи́стеи ру́це Твои́ просте́рл еси́,/ собира́я вся язы́ки зову́щия:// Го́споди, сла́ва Тебе́.
Тропарь девятого часа, глас 8:
Ви́дя разбо́йник Нача́льника жи́зни/ на Кресте́ ви́сяща, глаго́лаше:/ а́ще не бы Бог был вопло́щься, И́же с на́ми распны́йся,/ не бы со́лнце лучи́ своя́ потаи́ло,/ ниже́ бы земля́ трепе́щущи трясла́ся.// Но вся терпя́й, помяни́ мя, Го́споди, во Ца́рствии Твое́м.
#великийпост #православие #страстнаяседмица
Комментарии 1