Предыдущая публикация
Сегодня Татьянин День! Поздравляю всех причастных к Празднику!
Татьян с именинами! Студентов с днем основания МГУ! Студенчество - прекрасная пора! Веры в свои силы! Стремления к знаниям! Обретением друзей и подруг на всю жизнь! Пусть же святая мученица Татьяна помогает всем, к ней с просьбами прибегающим!А для меня это повод вспомнить о папе и о традициях в нашей семье. связанных с образованием.
МГУ, 1970 год, маленьким синим крестиком отмечено окно папиной комнаты.
Об учебе, науке и образовании
Со школой и образованием в нашей семье была связана вся жизнь, причем, связь эта была буквально врожденной. Отец папы – Разумов Николай Васильевич - учитель по образованию, окончивший Мариинскую учительскую семинарию (ведомства императрицы Марии Федоровны) в г. Павловске, под Санкт Петербургом в 1915 году, большую часть жизни с 1920 по 1968 год проработал учителем в школе. И хотя папа с детства собирался стать летчиком, как его один из старших братьев – Игорь, но не прошел медицинскую комиссию в Иркутске и решил поступать, как его трое старших братьев и сестра в педагогический институт, который успешно окончил в 1962 году. Именно здесь он встретил любовь всей своей жизни – мою маму, Галину Владимировну Денисову. Для нее школа – была смыслом всей жизни. Наверное, это промыслительно, именно поэтому атмосфера в семье была насыщена стремлением к познанию человека и окружающего мира.
Со школой и образованием в нашей семье была связана вся жизнь, причем, связь эта была буквально врожденной. Отец папы – Разумов Николай Васильевич - учитель по образованию, окончивший Мариинскую учительскую семинарию (ведомства императрицы Марии Федоровны) в г. Павловске, под Санкт Петербургом в 1915 году, большую часть жизни с 1920 по 1968 год проработал учителем в школе. И хотя папа с детства собирался стать летчиком, как его один из старших братьев – Игорь, но не прошел медицинскую комиссию в Иркутске и решил поступать, как его трое старших братьев и сестра в педагогический институт, который успешно окончил в 1962 году. Именно здесь он встретил любовь всей своей жизни – мою маму, Галину Владимировну Денисову. Для нее школа – была смыслом всей жизни. Наверное, это промыслительно, именно поэтому атмосфера в семье была насыщена стремлением к познанию человека и окружающего мира.
Корпус ЕГФ Педагогического института 1960 год.
С самого раннего детства помню микроскоп, который был дома. Папа показал мне, что такое растительная клетка, на примере луковой пленки. Я разглядывала ее в микроскоп. Помню, как папа учил меня наводить свет на поле зеркалом, смотреть в окуляр одним глазом, не закрывая другого и видеть то, что было под микроскопом. До сих пор помню ту светящуюся и переливающуюся всеми цветами радуги картинку, которую я в первый раз увидела своими глазами и то чувство восторга! «И мы состоим из таких же клеточек», - сказал папа. И я тут же ухватилась за него: «Папа, а давай и у нас возьмем шкурку и посмотрим» … Папа рассмеялся. «Подрастешь, посмотришь». – сказал он.
Когда папа с мамой учились в институте на естественно-географическом факультете, они фотографировали те места, где бывал, на практике. География была довольно обширна от скал Сохатино до степей Донбасса с одной стороны и до Тихого океана с другой. Были и поля возле Смоленки, где проходили практику по ботанике.
В книгах сохранились отдельные экземпляры тогда собранных засушенных растений для гербариев. Я помню с каким восторгом мы в детстве рассматривали их, перекладывая пергаментной бумагой, чтобы хрупкие растения не повредились. С папой вместе, когда мне было 8 лет, несмотря на скептические возгласы окружающих, сделали препаровальный столик с иглой и уже тогда я изучала основы анатомии насекомых. «Знания никогда не бывают лишними, - говорил папа, - ими просто нужно научиться правильно пользоваться». Действительно, кто бы мог подумать тогда в 1968 году, что препаровка в детстве, когда я еще и не понимала до конца, что это такое, станет основой моей профессии на всю жизнь и умение добывать знаний везде и из любых источников, заложенное еще в детстве, пригодится ни раз.
Мы ходили в наш краеведческий музей, где меня в детстве изумляла, до полного восторга, коллекция бабочек. И дивный экспонат с муляжами гигантских рыб, как бы плавающих, в наших озерах и реках. Я могла стоять и рассматривать их очень долго, и это никогда не было скучно, потому что папа рассказывал так интересно и о бабочках, и особенно о рыбах.
Так зарыбляли лещами, привезенными из Новосибирской области, озеро Иван 1965 год.
Папа всегда говорил, что учиться нужно всю жизнь и развиваться вместе с нею. При этом все нужно делать с полной отдачей, ведь жизнь – это не черновик, из которого можно вырывать страницы, и переписывать все заново. И при этом не важно какие у тебя оценки в дневнике. Жизнь всегда устроит свой экзамен, где нет шпаргалок и возможности списать у соседа.
Вопрос об оценках во время учебы у нас вставал не очень часто. Как папа говорил нам с братом: «Вы учитесь не для оценки. Оценка — это итог ваших знаний. Какова оценка, таков и итог. Пятерка – это нормально, четверка – есть к чему стремиться, тройка – серая посредственность, двойка – это плохо». За оценки папа не ругал, но и не хвалил. Спрашивал в шутку в конце четверти или года: «Ну, что? Одни пятерки?», и когда получал утвердительный ответ, говорил: «Фу, даже не интересно спрашивать». Зато по музыке мне приходилось подробно рассказывать за что мне поставила Нина Федоровна очередную тройку с минусом. И хотя папа совершенно не знал даже нотной грамоты, он интересовался в деталях, что такое гаммы, и почему я никак не могу выучить пальцы в них, т.е. какой палец нужно ставить на определенную клавишу в гаммах, особенно в арпеджио. И когда выяснялось, что для этого просто нужно больше заниматься за инструментом, он говорил: «трудись, кто тебе мешает? Думаю, что только твоя лень. Так борись с ней».
На концерте к Дню Победы . 1976 год. п. Забайкальск.
Папа всегда говорил, что учеба — это прежде всего наша обязанность и большой труд. Но в нашей семье никогда даже речи не было о том, чтобы за него поощрять какими-то материальными вознаграждениями. Учиться хорошо – это было также необходимо как дышать. И стыдно было не от того, что получил плохую оценку, а от того, что в чем-то недоработал или поленился. Стимулом к хорошей учебе было и сохранение чести фамилии Разумовых. Папа говорил: «не может человек, носящий нашу фамилию, учиться плохо».
10 класс. Перемена. 1977, весна.
Это было для нас с братом с самого детства самым важным аргументом. И экзаменов я боялась не потому, что могла получить плохую оценку, а потому, что стыдно чего-то не знать, и не уметь мыслить, ведь не может Разумова опозорить свою фамилию и своих родителей.
Так было и после окончания школы, когда я поступила в Читинский мединститут, а потом в аспирантуру и стала осваивать публичные выступления в студенческих аудиториях и на научных конференциях. Папа всегда внимательно вникал в написанные мной тексты и просил писать попроще, как он говорил: «чтобы было понятно и ПЕ-РЕ-ВОЗ-ЧИКУ». Причем, именно так, по слогам, и выговаривая каждую букву. Я его спрашивала, что это значит. Он объяснял: «Раньше через Ингоду в Улетах не было моста, и мы добирались на другой берег на пароме, на котором работал перевозчик, который даже не умел читать и нам папа (т.е. мой дедушка) говорил, что ему нужно все растолковывать по нескольку раз и доходчиво, иначе он не понимал». Так и сложилась эта фраза в их семье, а уже мне она досталась по наследству.
И еще он говорил, что очень важно вдумываться в то, что хочешь объяснить и смотреть на сложные вопросы как бы изнутри. Выделяя сначала главное, а потом уже детализируя насколько это возможно информацию о главном. Так сложилась у нас традиция ведения дневника, где мне нужно было просто записывать каждый день перечень событий, каждое из которых можно было охарактеризовать только одним словом. Жаль, что эти дневники не сохранились. Вот только маленький кусочек записей, в которых отражена жизнь на даче в течение нескольких летних месяцев 1998 года, когда он уже вышел на пенсию:
Так было и после окончания школы, когда я поступила в Читинский мединститут, а потом в аспирантуру и стала осваивать публичные выступления в студенческих аудиториях и на научных конференциях. Папа всегда внимательно вникал в написанные мной тексты и просил писать попроще, как он говорил: «чтобы было понятно и ПЕ-РЕ-ВОЗ-ЧИКУ». Причем, именно так, по слогам, и выговаривая каждую букву. Я его спрашивала, что это значит. Он объяснял: «Раньше через Ингоду в Улетах не было моста, и мы добирались на другой берег на пароме, на котором работал перевозчик, который даже не умел читать и нам папа (т.е. мой дедушка) говорил, что ему нужно все растолковывать по нескольку раз и доходчиво, иначе он не понимал». Так и сложилась эта фраза в их семье, а уже мне она досталась по наследству.
И еще он говорил, что очень важно вдумываться в то, что хочешь объяснить и смотреть на сложные вопросы как бы изнутри. Выделяя сначала главное, а потом уже детализируя насколько это возможно информацию о главном. Так сложилась у нас традиция ведения дневника, где мне нужно было просто записывать каждый день перечень событий, каждое из которых можно было охарактеризовать только одним словом. Жаль, что эти дневники не сохранились. Вот только маленький кусочек записей, в которых отражена жизнь на даче в течение нескольких летних месяцев 1998 года, когда он уже вышел на пенсию:
Этот навык помог мне и в жизни, и в научных исследованиях в 1978 -1998 годах, когда нужно было искать связи между многообразными изменениями погодных условий и состоянием здоровья человека. Тогда это были почти пионерские исследования, ведь не было в нашем распоряжении ни многолетних наблюдений, ни методов обработки большого массива данных. Конечно, не только компьютеров, но и обычных счетных машин не было. Нужно было выделить буквально интуитивно при наборе материала главные факторы, влияющие на систему свертывания крови и иммунитет и производить расчеты «вручную».
Проводим исследования состояния защитных функций у строителей БАМа.
И, когда в 1983 году, только появились первые способы многофакторного анализа, при составлении баз данных, в которых было около 2000 исследований, мне тоже очень пригодился этот навык.
Уже учась в аспирантуре у профессора Бориса Ильича Кузника, я узнала, что папа тоже был рекомендован в аспирантуру после окончания института, так как проявлял недюжинные способности в науке, но нужно было содержать семью, а аспирантская стипендия не позволяла этого. И он оставил науку. Правда, папа учился всю жизнь.
Его способность получать информацию, как он говорил, «между строк», была удивительной. Это достигалось прицельным вниманием к мелочам и необыкновенной усидчивостью. Он никогда не сидел сложа руки, говорил, что это стыдно, когда кто-то работает, а ты бездельничаешь.
Все что он делал, он доводил до конца и до совершенства. Только лишь когда он 1969 году поступил в МГУ на факультет китайского языка, он вынужден был оставить учебу по семейным обстоятельствам.
Сегодня, читая его переписку с мамой в то время, я вижу, как он переживал из-за своей неспособности к китайскому языку. Но это, как понимаю, была рассредоточенность внимания. Его мысли были с семьей, которая находилась за 6 тысяч км от него, мама с маленьким братиком, я с бабушкой. Ему было очень неловко, что все его усилия, 20-часовые занятия, и только 4 часа на сон, бытовая неустроенность, не дают ему возможности справиться с трудностями освоения китайского языка…
Карточки 2*2 см с китайскими иероглифами, транскрипцией с одной стороны и переводом с другой, у нас были дома очень-очень долго. Этот его метод помогал и мне при изучении английского и в школе, и в аспирантуре. Папа всегда говорил, что нужно учить языки и китайский особенно. В начале 70-х он говорил, что через 30-50 лет мы будем все учиться у Китая. Но мы, к большому сожалению, его не послушали.
Уже учась в аспирантуре у профессора Бориса Ильича Кузника, я узнала, что папа тоже был рекомендован в аспирантуру после окончания института, так как проявлял недюжинные способности в науке, но нужно было содержать семью, а аспирантская стипендия не позволяла этого. И он оставил науку. Правда, папа учился всю жизнь.
Его способность получать информацию, как он говорил, «между строк», была удивительной. Это достигалось прицельным вниманием к мелочам и необыкновенной усидчивостью. Он никогда не сидел сложа руки, говорил, что это стыдно, когда кто-то работает, а ты бездельничаешь.
Все что он делал, он доводил до конца и до совершенства. Только лишь когда он 1969 году поступил в МГУ на факультет китайского языка, он вынужден был оставить учебу по семейным обстоятельствам.
Сегодня, читая его переписку с мамой в то время, я вижу, как он переживал из-за своей неспособности к китайскому языку. Но это, как понимаю, была рассредоточенность внимания. Его мысли были с семьей, которая находилась за 6 тысяч км от него, мама с маленьким братиком, я с бабушкой. Ему было очень неловко, что все его усилия, 20-часовые занятия, и только 4 часа на сон, бытовая неустроенность, не дают ему возможности справиться с трудностями освоения китайского языка…
Карточки 2*2 см с китайскими иероглифами, транскрипцией с одной стороны и переводом с другой, у нас были дома очень-очень долго. Этот его метод помогал и мне при изучении английского и в школе, и в аспирантуре. Папа всегда говорил, что нужно учить языки и китайский особенно. В начале 70-х он говорил, что через 30-50 лет мы будем все учиться у Китая. Но мы, к большому сожалению, его не послушали.
Следующая публикация
Комментарии 8