Предыдущая публикация
– А ну, прочь пошёл!
– мужчина подобрал с земли палку и замахнулся на него. Кажется, ему здесь не рады? Как же так?! Граф вжался в землю, замер. А потом, вскочив на ноги, бросился в сторону леса...
С утра шëл дождь, и холодные хлëсткие струи пробивали навес из веток, служивший убежищем Графу.
Шерсть намокла, и он только вздрагивал временами, силясь сохранить остатки тепла. Живот подводило от голода, он вспомнил, что последний раз ел вчера.
Чувство голода стало привычным, удачными были дни, когда ему удавалось поймать мышку или найти другую поживу.
Он не знал, сколько времени живëт так, но каждый день прибегал к опустевшему дому, который когда-то считал своим. Здесь Граф прожил три счастливых года. Хозяина он любил беззаветно и был готов отдать за него жизнь.
А потом случилось непонятное: хозяин схватился за грудь и осел на пол. Граф облизывал ему лицо, скулил и лаял, тыкался носом в его ладонь, потом пришли чужие и увезли его человека. Граф остался один...
Он ждал у ворот, разрешая себе забыться чутким сном лишь на несколько минут, в надежде, что белая машина вернёт того, по кому беспомощным щенком скулило его сердце. Он ничего не ел, лакал воду из лужи и снова садился ждать у ворот.
Хозяин не вернулся...
Пришли другие, крикливые и суетливые, и прогнали Графа со двора. Так он лишился всего и сразу: хозяина, дома и надежды. Теперь он не жил, а выживал, дрожа от страха под мокрыми кустами, чуя тысячи незнакомых и пугающих запахов.
Ему нечего уже было ждать, но инстинкт самосохранения оказался сильнее постоянной тоски. Так он научился ловить мышей и прочую мелкую живность, держался ближе к домам, страшась заходить глубже в лес, где могли быть крупные звери, чтобы самому не стать добычей.
Когда-то роскошная шерсть свалялась клочьями, рёбра торчали под шкурой, голод стал привычным. Иногда, вспоминая прежнюю счастливую жизнь, Граф горько плакал и выл на луну…
*****
В тот день он вышел посмотреть на дом скорее по привычке, пёс уже отчаялся увидеть людей. Однако увиденное подарило внезапную надежду: возле ворот стояла машина, суетились люди! Сердце забилось от радости и ожидания чуда.
Маленький человек повернулся в его сторону и закричал, показывая на него пальцами:
– Папа, мама, смотрите! Там собака! Вот там, в кустах!
«Да, я здесь! Вот он я!» - Граф залаял, привлекая к себе внимание.
Он охрип, звуки выходили с трудом, страх боролся с желанием броситься к людям! Он лёг на брюхо и пополз в их сторону, поскуливая.
– Миша! Иди сюда немедленно! – женщина схватила мальчика, рванувшегося было в сторону собаки, и прижала к себе. – Ты только посмотри, какой ужасный пёс! Бродячий и наверняка больной! Фу! Злой, страшный пёс! Уходи отсюда немедленно!
Граф остановился. Он не понимал слов, но чутко угадывал интонацию. Кажется, ему здесь не рады? Как же так?! Ведь он столько времени ждал этой встречи! Он готов верно служить этим людям, стать им лучшим на свете псом!
– А ну, прочь пошёл! – мужчина подобрал с земли палку и замахнулся на него.
Граф вжался в землю, замер. А потом, вскочив на ноги, бросился в сторону леса. Его гнали страх и тоска, и он уже не слышал, как мать говорила ребёнку:
– Миша, это плохая собака, не вздумай к ней подходить! Она может быть бешеная! Если укусит, придётся делать много уколов, ты понял?
– Это хорошая собака! – твердил мальчик, вырываясь у неё из рук. – Просто голодная! Я хочу дружить с ней!
– Пусть только попробует подойти к дому, - сквозь зубы проговорил отец. – Найму охотников, и дело с концом! Мы сюда отдыхать приехали, а не с собаками территорию делить!
Граф забрался в своё убежище, дрожа всем телом. Почему его прогнали? Он же не сделал ничего плохого! Так ведь нечестно…
Может, нужно показать, что он полезный, и тогда люди сменят гнев на милость?
Решив так, он принялся обходить свои владения в надежде найти что-то ценное, чтобы задобрить людей. Так он наткнулся на дохлую белку. В другое время она могла бы стать его обедом, но Граф готов был остаться голодным, лишь бы понравиться. Схватив добычу, он побежал к дому...
Людей видно не было, наверное, они уже обустраивались в доме. Граф обежал вдоль ограды, нашёл тайное место, где забор неплотно прилегал к земле, и прополз на участок.
Оглядевшись, он отнёс белку на клумбу, положил её среди цветов и трижды гавкнул. На крыльце появилась женщина. Увидев Графа и белку на клумбе, она завизжала:
– Снова эта страшная собака! Ещё и гадость какую-то притащила! Иван, где ты там?! Сделай что-нибудь!
Мужчина выскочил следом. Увидев Графа и его подарок, он разразился тирадой из громких непонятных слов. Однако когда он скрылся в доме и появился уже с топором, Граф сообразил, что подарок, кажется, не понравился.
Ужас придал ему силы, и пёс сумел перемахнуть через забор одним прыжком, удирая со всех лап под свой навес, заменивший ему дом...
А потом в лесу появились люди. Они пахли страхом и ружейной смазкой, хотя Граф и не знал этого запаха. Для него они пахли смертью, и пёс зарылся в ветки, надеясь, что они пройдут мимо.
Очень хотелось убежать, но инстинкт подсказал: если увидят – это конец! Так он и пролежал почти без движения несколько часов, пока не услышал, что они уходят.
Больше он не рисковал приближаться к этим людям, хотя порой тосковал по мальчику. Граф точно знал: они могли бы подружиться.
К тому же, других детей в дачном посёлке не было, и пёс видел, как одиноко малышу одному и совсем не с кем играть. Только издали поглядывал, как мальчик стучит мячиком о забор или возится с машинками в песке. Взрослым было явно не до него, за забором слышался весёлый смех и пахло мясом...
*****
Опасность в тот день Граф почувствовал каким-то шестым собачьим чутьём. Возле участка был пруд, поросший ряской, небольшой, но глубокий.
Об этом Граф слышал от своего хозяина. Тот не раз говорил, что водоём этот очень коварный, на первый взгляд кажется спокойным и невинным, однако глубина начинается у самого берега, так что купаться в нём не стоит, к тому же дно илистое, вязкое.
Хозяин иногда сидел с удочкой на берегу этого пруда, ему даже доводилось поймать несколько карасей. А Граф лежал рядом или бегал и гавкал на пучеглазых лягушек. Хорошее время было тогда!
Родители не видели, как их сын вышел за калитку и принялся осматривать окрестности, пытаясь найти себе занятие. Пруд манил его своей неизведанностью, и Миша, оглянувшись пару раз и удостоверившись, что взрослые заняты своими делами в доме, направился к воде...
Граф наблюдал за ним, укрывшись в кустах. Он тревожно зарычал, увидев, что ребёнок подошёл уже к самой кромке воды и наклонился. Сандалики заскользили по грязи, мальчик пошатнулся и упал в воду, уйдя в неё с головой и не успев даже вскрикнуть!
Какая-то неведомая сила подняла Графа с места и заставила почти перелететь несколько десятков метров, отделяющих его от мальчика. Сейчас он не думал о себе, о том, что могут сделать с ним люди, запретившие приближаться к дому…
Его гнал вперёд страх за ребёнка, словно тот был его собственным щенком!
Граф прыгнул в воду, поднимая тучу брызг, как раз в том месте, где мелькнула рубашка мальчика. Он не видел под водой, не мог положиться на нюх, и только молился неведомым собачьим хранителям, чтобы подсказали, помогли…
И чудо случилось! Зубы клацнули, прихватив край рубашки, и Граф рванулся вверх, к солнцу, таща за собой нахлебавшегося воды и тины малыша.
Он уже выволакивал его на берег, рыча от напряжения и упираясь всеми лапами, когда из дома выскочили родители и страшно закричали.
«Всё, мне конец», - успел подумать Граф и отключился…
– Пёсик, милый, очнись! – услышал он, когда обрывки сознания наконец вернулись. Он попытался поднять голову – и не смог. Его мутило, перед глазам всё плыло, он не мог не то что убежать – даже пошевелиться.
– Очнись, пожалуйста! – это был другой голос, женский. Но сейчас женщина не гнала его, наоборот, она обнимала его, целовала мокрую морду.
– Я его в ветеринарку отвезу, как только очнётся! – твердил мужчина.
– Не умирай, пожалуйста! – это снова мальчик говорит явно сквозь слёзы.
«Не плачь, малыш. Я живой. Я же пёс, а мы, собаки, очень сильные», - думал Граф. Но пока у него получилось только слабо пошевелить хвостом.
– Мама, папа, он живой! – закричал мальчик. – Живой!
Потом его завернули во что-то тёплое и мягкое и куда-то повезли...
Ему было хорошо и спокойно на заднем сидении машины. Рядом сидела женщина, она гладила его и, наверное, больше не считала его злым и страшным псом. Иначе бы не позволила сыну обнимать его за шею, заглядывая в глаза, и шептать:
– Пёсик, хороший, выздоравливай! Всё будет хорошо!
*****
– Пёс молодой, справится, хотя наглотался воды изрядно, - подтвердил ветеринар, осмотрев Графа. – Худой только сильно. Бродячий?
Родители переглянулись.
– Наш, - сказал за обоих папа. – Теперь он наш пёс!
– Ура! – закричал Миша, бросаясь обнимать поочерёдно маму, папу и собаку.
– Лекарство выпишу, кормите тоже с осторожностью, он явно долго голодал, - сказал ветеринар и тут же спросил:
– А как зовут героя?
Родители переглянулись.
– Может, Тузик? – нерешительно предложила мама.
– Ну, какой же он Тузик, - возразил папа. – Он же герой, нужно другое имя.
– Гав! – напомнил о себе Граф. Шатаясь, он встал на лапы и сейчас пытался подсказать этим непонятливым людям, как его зовут.
– Кажется, он говорит, что его зовут Граф, - догадалась мама.
– Конечно, Граф! Смотрите, он же настоящий аристократ! – поддержал ветеринар.
А мальчик Миша обнял своего нового друга и прошептал:
– Пусть будет Граф. Главное, что теперь ты мой самый лучший на свете пёс!
А потом они вернулись в старый дом, который помнил Графа счастливым и несчастным, а теперь вот – снова счастливым.
И, засыпая на тёплой подстилке, пёс смотрел на луну и думал, что мир устроен всё-таки справедливо.
И никакой он не злой и совсем не страшный, а настоящий друг и охранник. Кто-то же должен присматривать за этими странными и непонятливыми людьми. Кто же, если не собаки?
Автор: ЕЛЕНА МИРОНОВА
Следующая публикация
Нет комментариев