И каждый вечер друг единственный
В моем стакане отражен
И влагой терпкой и таинственной
Как я, смирен и оглушен.
А рядом у соседних столиков
Лакеи сонные торчат,
И пьяницы с глазами кроликов
«In vino veritas!»* кричат.
И каждый вечер, в час назначенный
(Иль это только снится мне?),
Девичий стан, шелками схваченный,
В туманном движется окне.
И медленно, пройдя меж пьяными,
Всегда без спутников, одна
Дыша духами и туманами,
Она садится у окна.
И веют древними поверьями
Ее упругие шелка,
И шляпа с траурными перьями,
И в кольцах узкая рука.
И странной близостью закованный,
Смотрю за темную вуаль,
И вижу берег очарованный
И очарованную даль.
Глухие тайны мне поручены,
Мне чье-то солнце вручено,
И все души моей излучины
Пронзило терпкое вино.
И перья страуса склоненные
В моем качаются мозгу,
И очи синие бездонные
Цветут на дальнем берегу.
В моей душе лежит сокровище,
И ключ поручен только мне!
Ты право, пьяное чудовище!
Я знаю: истина в вине.
24 апреля 1906
Александр Блок
Присоединяйтесь к ОК, чтобы посмотреть больше фото, видео и найти новых друзей.
Комментарии 63
В душе моей угасла навсегда.
Пришла другая на пустое место,
Как и бывает в юные года.
Вы предо мной ни в чем не виноваты,
Вы не смогли ответить на любовь,
Но я почти что плакал от досады,
И я простить не мог вам ваших слов.
Я нагрубил вам, это было глупо,
Быть может, этим я испортил все...
Потом не спал я около двух суток,
Крутился по ночам, как колесо.
С тех пор влюблялся я и расставался,
И лица женщин этих позабыл,
С которыми кружился в быстром вальсе,
Которых обнимал, что было сил,
И что ко мне так сильно прижимались,
Как будто я спаситель их навек..
От каждой в памяти еще хранится малость,
Но лИца их засыпал белый снег.
И странно как, а может и не странно,
А может это так и быть должно:
Зарубцевалась навсегда та рана,
И вообще все было так давно,
А вот лицо, которое так тщетно
Искали губы и моя рука,
Хранится в памяти моей зачем-то
И не уйдет уже наверняка.
И я вас всю еще так ясно помню,
Как будто мы расстались день назад,
И я болтаюсь, сл...ЕщёЯ вас любил, любовь давно исчезла,
В душе моей угасла навсегда.
Пришла другая на пустое место,
Как и бывает в юные года.
Вы предо мной ни в чем не виноваты,
Вы не смогли ответить на любовь,
Но я почти что плакал от досады,
И я простить не мог вам ваших слов.
Я нагрубил вам, это было глупо,
Быть может, этим я испортил все...
Потом не спал я около двух суток,
Крутился по ночам, как колесо.
С тех пор влюблялся я и расставался,
И лица женщин этих позабыл,
С которыми кружился в быстром вальсе,
Которых обнимал, что было сил,
И что ко мне так сильно прижимались,
Как будто я спаситель их навек..
От каждой в памяти еще хранится малость,
Но лИца их засыпал белый снег.
И странно как, а может и не странно,
А может это так и быть должно:
Зарубцевалась навсегда та рана,
И вообще все было так давно,
А вот лицо, которое так тщетно
Искали губы и моя рука,
Хранится в памяти моей зачем-то
И не уйдет уже наверняка.
И я вас всю еще так ясно помню,
Как будто мы расстались день назад,
И я болтаюсь, словно пес бездомный
И прячу ото от всех безумный взгляд.
Инет.