Предыдущая публикация
«Зея золотая» или пойманная «З»…
Лет десять назад мне попало в руки памятное издание, подготовленное, кажется, к 45-летию «ЗеяГЭСстроя». Удивительным образом оно было посвящено природе приводохранилищного района. На фотографиях отличного качества дивные виды тайги и заповедные речушки сменялись снятыми крупным планом дальневосточными эндемиками, птицами, животными и рыбами отчасти ещё обитающими в наших полуобитаемых местах…
Но для меня открытием стало впервые прочитанное там стихотворение Елены Антоновой «Зея золотая…». Я вдруг понял, что эпитет, который я искал всю жизнь для передачи непередаваемого ощущения света родного города - уже найден!
Праздничное издание ЗеяГЭСстроя
Музыка по силе передачи эмоций много ближе к языку Бога. Из словесной передачи к ней может приблизиться только поэзия, не даром у греков Поэт и Творец (Бог) спаяны в одном слове...
Не зная, кто такая Елена Антонова, я вдруг почувствовал спрятанный, зашитый меж строчек дух высокого слова и пойманную в нём музыку!
Год назад, работая над очерком по «Историко-статистическому обзору…» зейского старосты Николая Фёдоровича Шмидта, я понял, что Елена Антонова, детство которой прошло в дореволюционной Зее, должна присутствовать в нём, как некий духовный символ, связывающий времена...
Я начал искать материалы о поэтессе. Поиски привели к изданной 1995 году в издательстве "Республика" поэтической антологии в которой неизвестный мне тогда литературовед Вадим Крейд собрал двести лучших русских поэтов ХХ века, оказавшихся в эмиграции, в числе которых была и Елена Антонова…
Не зная, кто такая Елена Антонова, я вдруг почувствовал спрятанный, зашитый меж строчек дух высокого слова и пойманную в нём музыку!
Год назад, работая над очерком по «Историко-статистическому обзору…» зейского старосты Николая Фёдоровича Шмидта, я понял, что Елена Антонова, детство которой прошло в дореволюционной Зее, должна присутствовать в нём, как некий духовный символ, связывающий времена...
Я начал искать материалы о поэтессе. Поиски привели к изданной 1995 году в издательстве "Республика" поэтической антологии в которой неизвестный мне тогда литературовед Вадим Крейд собрал двести лучших русских поэтов ХХ века, оказавшихся в эмиграции, в числе которых была и Елена Антонова…
Обложка Антологии Изд. 1995г
Вот её краткая биография, приведённая в антологии…
"Елена Антонова (1904 - 1995) - ровесница ХХ века. Несколько лет жила в городе Зея. После революции эмигрировала. Любовь к городу пронесла через всю жизнь, посвятив Зее несколько стихотворений.
Родилась в поезде по пути из Сибири в Петербург. Окончила гимназию в г.Благовещенске. Жила в г.Зее. После захвата власти большевиками выехала в Харбин. Жила в Токио, откуда в 1923 году, после землятрясения, уехала в США. В 1928 году в Сиэтле окончила университет штата Вашингтон с дипломом горного инженера, но работала впоследствии инженером металлургом и мостостроителем...."
Огромная работа, проделанная составителем сборника, позволила впервые представить стране огромный пласт неизвестной русской поэзии в лицах замечательных самобытных поэтов, а потому не рассказать о Вадиме Прокопьевиче Крейде (урождённым 1936-ом году в Нерчинске под фамилией Крейденков) - нельзя…
* * *
"Елена Антонова (1904 - 1995) - ровесница ХХ века. Несколько лет жила в городе Зея. После революции эмигрировала. Любовь к городу пронесла через всю жизнь, посвятив Зее несколько стихотворений.
Родилась в поезде по пути из Сибири в Петербург. Окончила гимназию в г.Благовещенске. Жила в г.Зее. После захвата власти большевиками выехала в Харбин. Жила в Токио, откуда в 1923 году, после землятрясения, уехала в США. В 1928 году в Сиэтле окончила университет штата Вашингтон с дипломом горного инженера, но работала впоследствии инженером металлургом и мостостроителем...."
Огромная работа, проделанная составителем сборника, позволила впервые представить стране огромный пласт неизвестной русской поэзии в лицах замечательных самобытных поэтов, а потому не рассказать о Вадиме Прокопьевиче Крейде (урождённым 1936-ом году в Нерчинске под фамилией Крейденков) - нельзя…
* * *
Вадим Крейд
Сам будучи необыкновенно тонким поэтом, жизненный путь которого во многом похож на путь Иосифа Бродского с которым они были знакомы ещё в Ленинграде, он взял на себя роль подвижника, посвятившего жизнь творчеству поэтов и писателей Серебряного века и первой волны эмиграции, находя среди них для нас настоящие самородки…
Первым шагом для Вадима Крейда после эмиграции в 1973-ем году, как историка литературы, стала Нью-йоркская Публичная Библиотека, фонды которой содержали многочисленные издания русских поэтов и писателей, запрещенных в Союзе. Почти сразу у него появляется мысль вернуть русскому читателю забытые имена.
«Здесь историк литературы заново должен прокладывать дороги, осмысливать огромное творческое наследие и обрабатывать залежи исторического материала» - пишет он, находясь у истоков большого пути длиною в жизнь.
Начав работу со своего любимого поэта – Георгия Иванова,
Первым шагом для Вадима Крейда после эмиграции в 1973-ем году, как историка литературы, стала Нью-йоркская Публичная Библиотека, фонды которой содержали многочисленные издания русских поэтов и писателей, запрещенных в Союзе. Почти сразу у него появляется мысль вернуть русскому читателю забытые имена.
«Здесь историк литературы заново должен прокладывать дороги, осмысливать огромное творческое наследие и обрабатывать залежи исторического материала» - пишет он, находясь у истоков большого пути длиною в жизнь.
Начав работу со своего любимого поэта – Георгия Иванова,
Георгий Иванов Париж 30-ые годы
он будет копить материалы о нём всю жизнь, выпустив полную биографию в серии «Жизнь замечательных людей» ,которая станет точкой в его активном творчестве.
Вторым поэтом, творчество которого глубоко заинтересовало Вадима Крейда – стал Николай Гумилев.
Вторым поэтом, творчество которого глубоко заинтересовало Вадима Крейда – стал Николай Гумилев.
Н.Гумилёв в старших классах гимназии
Одна из книг о нем – «Николай Гумилев в воспоминаниях современников» вышла в эмигрантском издательстве Александра Глезера «Третья волна» и через несколько лет была переиздана в России.
Увлекся он и судьбой Константина Бальмонта, который больше двадцати лет после отъезда из России жил в Париже,
Увлекся он и судьбой Константина Бальмонта, который больше двадцати лет после отъезда из России жил в Париже,
Модест Дурнов "Бальмонт в Париже"
где был почти не известен: «У такого большого поэта, как Константин Бальмонт, которому столь многие подражали или следовали до революции, в диаспоре последователей не оказалось». В поисках «французских» стихов Бальмонта Крейд разбирает газетные подшивки, а итогом этой работы станет отдельная книга сочинений Бальмонта.
Другая интересная история связана с именем поэта и прозаика Александра Кондратьева,
Другая интересная история связана с именем поэта и прозаика Александра Кондратьева,
Александр Кондратьев
бывшего приятелем Николая Гумилева и Александра Блока, считавшего себя учеником Иннокентия Анненского. Вадим Прокопьевич находит его дочь, которая передаст ему архивы и неизданные стихи Кондратьева. В результате появляется книга, открывающая, еще одну судьбу забытого поэта и прозаика.
Следующей темой исследования был прозаик Алексей Скалдин,
Следующей темой исследования был прозаик Алексей Скалдин,
Алексей Скалдин
роман которого «Странствия и приключения Никодима Старшего» вышел в дни Октября. Крейд считает Серебряным веком время от восшествия на престол Николая II по Октябрьскую революцию, исходя из чего называет книгу Скалдина - последним романом Серебряного века.
Представляя читателям свою находку, Крейд пишет: «Не удивительно ли, что один из самых ярких романов XX века более 70 лет остается практически не прочитанным, а его автор предан забвению? Именно такая судьба постигла книгу А. Скалдина – необыкновенную уже по тому, что она представляет собой эпилог всей русской дореволюционной прозы. Этот роман увлекателен, мистичен, независим от литературных традиций, глубок, артистичен и сверх всего это последний шаг прозы Серебряного века, последняя ее вершина».
В Америке, начиная с весны 1974 года он начинает преподавать русский язык и литературу. Сначала на летнюю сессию в Колумбийском университете, затем в Квинс колледже, где позже его сменит Евгений Евтушенко, потом калифорнийский университет Дэйвис, где он стал аспирантом философского факультета и готовился защитить докторскую диссертацию.
Однако прежде перебирается в Монтерей и диссертацию защищает уже там. В тоже время в Монтерее преподавал Бродский и учился Лосев. С 1983 году Вадим Прокопьевич работает в Гарварде, а последние 17 лет перед пенсией в университете г. Айова-сити.
В 1995 году ему предложили должность главного редактора в «Новом Журнале», где он и проработал 10 лет по 2005 год. Это время было одно из самых плодотворных в его жизни. Он сам интенсивно занимается творчеством – пишет стихи, книги, составляет антологии, переписывается с авторами, много работает над журналом, стараясь сохранить традиции Романа Гуля.
В 2005 году умирает жена и после ее смерти Вадим Прокопьевич публикует книгу о Георгии Иванове и полностью отходит от литературы, путешествуя по странам Юго-восточной Азии и подолгу живя в Индии и Индонезии.
За годы жизни в Америке у него вышли четыре сборника стихов «Восьмигранник» (1986), «Зеленое окно» (1987), «Квартал за поворотом» (1991) и «Единорог» (1993)
Марево над городом, жара
Пленная, неверная пора.
Призрачная, охтинская даль.
Крепость, берег, зной. Нева, печаль.
-----------------------------------------------------
Шпиль знакомый, невский сторожил,
Глыбу зноя золотом прошил.
Не мираж – и всё же неспроста
Ангел отделился от креста.
и более 40 книг, включая антологии «Ковчег», «Вернуться в Россию стихами», «Поэты парижской ноты», «Русские поэты Китая», «Духовная лирика русских поэтов», «Русские поэты Америки» (2016), «Словарь поэтов русского Зарубежья», «Петербургский период Георгия Иванова» и многие другие.
Интересно, что в рейтинге современной интеллектуальной литературы, составленном газетой «Книжное обозрение», книги Вадима Крейда «Вернуться в Россию стихами» и «Воспоминания о Серебряном веке» заняли первое место!
Представляя читателям свою находку, Крейд пишет: «Не удивительно ли, что один из самых ярких романов XX века более 70 лет остается практически не прочитанным, а его автор предан забвению? Именно такая судьба постигла книгу А. Скалдина – необыкновенную уже по тому, что она представляет собой эпилог всей русской дореволюционной прозы. Этот роман увлекателен, мистичен, независим от литературных традиций, глубок, артистичен и сверх всего это последний шаг прозы Серебряного века, последняя ее вершина».
В Америке, начиная с весны 1974 года он начинает преподавать русский язык и литературу. Сначала на летнюю сессию в Колумбийском университете, затем в Квинс колледже, где позже его сменит Евгений Евтушенко, потом калифорнийский университет Дэйвис, где он стал аспирантом философского факультета и готовился защитить докторскую диссертацию.
Однако прежде перебирается в Монтерей и диссертацию защищает уже там. В тоже время в Монтерее преподавал Бродский и учился Лосев. С 1983 году Вадим Прокопьевич работает в Гарварде, а последние 17 лет перед пенсией в университете г. Айова-сити.
В 1995 году ему предложили должность главного редактора в «Новом Журнале», где он и проработал 10 лет по 2005 год. Это время было одно из самых плодотворных в его жизни. Он сам интенсивно занимается творчеством – пишет стихи, книги, составляет антологии, переписывается с авторами, много работает над журналом, стараясь сохранить традиции Романа Гуля.
В 2005 году умирает жена и после ее смерти Вадим Прокопьевич публикует книгу о Георгии Иванове и полностью отходит от литературы, путешествуя по странам Юго-восточной Азии и подолгу живя в Индии и Индонезии.
За годы жизни в Америке у него вышли четыре сборника стихов «Восьмигранник» (1986), «Зеленое окно» (1987), «Квартал за поворотом» (1991) и «Единорог» (1993)
Марево над городом, жара
Пленная, неверная пора.
Призрачная, охтинская даль.
Крепость, берег, зной. Нева, печаль.
-----------------------------------------------------
Шпиль знакомый, невский сторожил,
Глыбу зноя золотом прошил.
Не мираж – и всё же неспроста
Ангел отделился от креста.
и более 40 книг, включая антологии «Ковчег», «Вернуться в Россию стихами», «Поэты парижской ноты», «Русские поэты Китая», «Духовная лирика русских поэтов», «Русские поэты Америки» (2016), «Словарь поэтов русского Зарубежья», «Петербургский период Георгия Иванова» и многие другие.
Интересно, что в рейтинге современной интеллектуальной литературы, составленном газетой «Книжное обозрение», книги Вадима Крейда «Вернуться в Россию стихами» и «Воспоминания о Серебряном веке» заняли первое место!
В данной антологии были опубликованы и стихи Елены Антоновой. Смотреть на эти стихи, как на опубликованные допустим в каком-то местном альманахе, являющимися для многих пробой пера, - нельзя, ибо собирались достойнейшие стихи по всему миру, прошедшие для публикации строгий профессиональный отбор. И тем выше их ценность!
* * *
ЗЕЯ
Город Зея, Зея-Пристань, пристань Золотая,
От реки на вЗвоз дорожка пополЗла крутая,
Церковь белую далёко видно с поворота,
Пароход меж гор проходит, будто бы в ворота.
Город Зея, точно в чашке, окружён горами,
Деревянные домишки тонут меж садами,
Вдоль реки в тенистой роще тянутся аллеи,
Памятна мне эта роща в городишке Зее.
На проталинах ургульки бархатной копною,
А фиалок там душистых тысячи весною.
От багульника букетов горы лиловели
И палы по ним, как Змеи, красные горели.
На косе в бутарках люди гальку промывали -
Самородков в этой гальке день-деньской искали.
На реке удили рыбу весело ребята -
Зея, пристань Золотая, всем была богата.
Очень часто приеЗжали в город ротоЗеи,
Им каЗалось, что повсюду Золото на Зее.
Зея-Пристань с городами свяЗана рекою, -
По реке всё привоЗилось летом и Зимою.
По дороге оснежённой с ношей шли верблюды,
УвоЗя потом из Зеи Золотые руды.
ВоЗвратиться в город Зею я живу мечтая,
Всех мне мест она роднее, Зея Золотая...
Елена Антонова
Стихотворение смысловое и поэтическое, звучащее, напевное и, при этом, кажущееся просто описательным, как бы рисующим картинку…
Но давайте посмотрим вместе… Смысл «Город Зея, Зея-пристань, пристань золотая…» – это не о том, что город с 1906-го по 1913-ый, действительно, назывался Зея-пристань. В нём пристань несёт образ «Земли обетованной», внутреннего причала дающего основу и стойкость в жизни. Помните, как Александр Галич, изнурённый эмиграцией, пишет в Париже пронзительное и страшное «Когда я вернусь…» с такими словами: «…И я упаду побеждённый своею победой, И ткнусь головою, как пристань, в колени твои…». Вот эта и есть та пристань, о которой пишет Антонова, и для неё Зея золотая это вечная пристань, ставшая символом детства, добра, тепла и жизненного света…
* * *
ЗЕЯ
Город Зея, Зея-Пристань, пристань Золотая,
От реки на вЗвоз дорожка пополЗла крутая,
Церковь белую далёко видно с поворота,
Пароход меж гор проходит, будто бы в ворота.
Город Зея, точно в чашке, окружён горами,
Деревянные домишки тонут меж садами,
Вдоль реки в тенистой роще тянутся аллеи,
Памятна мне эта роща в городишке Зее.
На проталинах ургульки бархатной копною,
А фиалок там душистых тысячи весною.
От багульника букетов горы лиловели
И палы по ним, как Змеи, красные горели.
На косе в бутарках люди гальку промывали -
Самородков в этой гальке день-деньской искали.
На реке удили рыбу весело ребята -
Зея, пристань Золотая, всем была богата.
Очень часто приеЗжали в город ротоЗеи,
Им каЗалось, что повсюду Золото на Зее.
Зея-Пристань с городами свяЗана рекою, -
По реке всё привоЗилось летом и Зимою.
По дороге оснежённой с ношей шли верблюды,
УвоЗя потом из Зеи Золотые руды.
ВоЗвратиться в город Зею я живу мечтая,
Всех мне мест она роднее, Зея Золотая...
Елена Антонова
Стихотворение смысловое и поэтическое, звучащее, напевное и, при этом, кажущееся просто описательным, как бы рисующим картинку…
Но давайте посмотрим вместе… Смысл «Город Зея, Зея-пристань, пристань золотая…» – это не о том, что город с 1906-го по 1913-ый, действительно, назывался Зея-пристань. В нём пристань несёт образ «Земли обетованной», внутреннего причала дающего основу и стойкость в жизни. Помните, как Александр Галич, изнурённый эмиграцией, пишет в Париже пронзительное и страшное «Когда я вернусь…» с такими словами: «…И я упаду побеждённый своею победой, И ткнусь головою, как пристань, в колени твои…». Вот эта и есть та пристань, о которой пишет Антонова, и для неё Зея золотая это вечная пристань, ставшая символом детства, добра, тепла и жизненного света…
Это о городке, который помнила поэтесса... С его вечными константами Тукурингры и Соктахана
А теперь о звуке... Проследите в стихотворении букву «З», я специально их выделил, облегчая задачу…
Здесь уместно вспомнить юного Бориса Пастернака с его знаменитыми «пережёвываниями» или «…экипажи парижан.» или, строфу, названную Маяковским гениальной: «…как трагик в провинции, драму шекспирову, носил я с собою и знал назубок, Шатался по городу и репетировал».
Буква «З» использована поэтессой 24 раза, в среднем 4 раза на строфу…
А вот строфа – звуковой поэтический шедевр (а в ЗеяГЭСстроевской книжке её, вообще, выпустили?!), в ней "З" играет и переливается, как блёстки солнца на воде…
Очень часто приеЗжали в город ротоЗеи,
Им каЗалось, что повсюду Золото на Зее.
Зея-Пристань с городами свяЗана рекою, -
По реке всё привоЗилось летом и Зимою.
А вот игра отзвук Б – Д – Т и где-то внутренние сочетания Р - С - Л :
На косе в бутарках люди гальку промывали -
Самородков в этой гальке день-деньской искали.
На реке удили рыбу весело ребята -
Зея, пристань Золотая, всем была богата.
Но, впрочем, за всеми согласными надо следить и слушать… на слух очень хороши! Они и создают ткань, звуковую палитру стихотворения…
Я – не поэт, но пленённый её «З», я следом за ней ловил и ловил «З», связанной с Зеей… следом за ней, начался мой забег за «З», вылившийся в:
«По улицам Зеи, гуляю глазея…»
Это, наверно, тоже больше её строчки, чем мои… а потому заканчивая хочу, остановиться на последних строчках…
Мой стиш заканчивается строчками:
«… Но Зея с любовью, сквозь все непогоды,
Зовёт и зовёт нас к себе.»
В одном из вариантов у меня было: «Но Зея, как Солнце, сквозь все непогоды…», так вот, по моему восприятию, «Зея золотая» у Елены Антоновой - это и есть зашифрованное Солнце, несущее любовь, свет, счастье, доброту и, именно поэтому, им заканчивается её необыкновенное стихотворение!..
Возвратиться в город Зею я живу мечтая,
Всех мне мест она роднее, Зея Золотая...
Елена Антонова
11.05.2024
С любовью, Юрий Алексеев
Здесь уместно вспомнить юного Бориса Пастернака с его знаменитыми «пережёвываниями» или «…экипажи парижан.» или, строфу, названную Маяковским гениальной: «…как трагик в провинции, драму шекспирову, носил я с собою и знал назубок, Шатался по городу и репетировал».
Буква «З» использована поэтессой 24 раза, в среднем 4 раза на строфу…
А вот строфа – звуковой поэтический шедевр (а в ЗеяГЭСстроевской книжке её, вообще, выпустили?!), в ней "З" играет и переливается, как блёстки солнца на воде…
Очень часто приеЗжали в город ротоЗеи,
Им каЗалось, что повсюду Золото на Зее.
Зея-Пристань с городами свяЗана рекою, -
По реке всё привоЗилось летом и Зимою.
А вот игра отзвук Б – Д – Т и где-то внутренние сочетания Р - С - Л :
На косе в бутарках люди гальку промывали -
Самородков в этой гальке день-деньской искали.
На реке удили рыбу весело ребята -
Зея, пристань Золотая, всем была богата.
Но, впрочем, за всеми согласными надо следить и слушать… на слух очень хороши! Они и создают ткань, звуковую палитру стихотворения…
Я – не поэт, но пленённый её «З», я следом за ней ловил и ловил «З», связанной с Зеей… следом за ней, начался мой забег за «З», вылившийся в:
«По улицам Зеи, гуляю глазея…»
Это, наверно, тоже больше её строчки, чем мои… а потому заканчивая хочу, остановиться на последних строчках…
Мой стиш заканчивается строчками:
«… Но Зея с любовью, сквозь все непогоды,
Зовёт и зовёт нас к себе.»
В одном из вариантов у меня было: «Но Зея, как Солнце, сквозь все непогоды…», так вот, по моему восприятию, «Зея золотая» у Елены Антоновой - это и есть зашифрованное Солнце, несущее любовь, свет, счастье, доброту и, именно поэтому, им заканчивается её необыкновенное стихотворение!..
Возвратиться в город Зею я живу мечтая,
Всех мне мест она роднее, Зея Золотая...
Елена Антонова
11.05.2024
С любовью, Юрий Алексеев
Станица Антологии
Следующая публикация
Комментарии 3