Классический Саратовский Университет издали и внутри напоминает реликтовые дубы. Они стоят при входе в город, недалеко от вокзальных ворот, от памятника Феликсу Дзержинскому, человеку и маузеру, с которого «юноше надо брать пример». Кажется, что сейчас из поворота выпорхнут смешливые барышни - гимназистки в бантах; мимо, подняв воротник, шмыгнет голодный студент в кителе. Ему знаком Бакунин, он член кружка заговорщиков, анархист в убеждениях. Революция, батенька, должна коренным образом повернуть сознание масс. Сдается мне, что на дворе век девятнадцатый, начало двадцатого. Остановить бы это мгновенье, всех этих барышень, студентов, дворянское и разночинское сословие, позолоченную и милую старину. Мне близка её культура поведения, манера общения, система образования. Однако родом я из СССР, из семидесятых и восьмидесятых прошлого века. Да и навстречу спешит веселое и беспечное студенчество двадцать первого столетия. Их время делать ходы, совершать ошибки, одерживать победы.
В новом университетском корпусе, что стоит в старом кампусе есть аудитория маститого магистра Античности Соломона Сама, непревзойденного знатока старины Леонарда Деброва. Других не менее маститых, известных моих преподавателей, кои помнились ещё при жизни. Ныне они просто памятники, те памятники, что вписаны и встроены в настоящее и надеюсь в будущее. Старый Университет - творение рук архитектора, русского немца Карла Людвиговича Мюфке, достроенное и пристроенное современными зодчими. Это место жертвоприношения новых поколений гаудеамусов. Там, в университетской башне, будто не сходя со своего места все эти годы, сидит за книгой иной затворник, другой мой старинный товарищ. Он здравствует и, кажется, не намерен превращаться в памятник. С ним мы не виделись лет тридцать. Ну, здравствуй, Саня! Прошу прощения, Александр Николаевич. Ведущий специалист Гуситских войн, большой знаток борьбы чешского народа против немецкой агрессии в Средние века. Труд настоящего ученого – это каторга, зада часы, упорство в достижении цели. Во всяком случае, так говорили нам на лекциях летописцы и сказатели истории Востока и Запада на историческом факультете, что ныне именуется Институтом истории и международных отношений СГУ.
Я закрываю глаза и погружаюсь в старый истфак, за окном падает снег, течет время, у которого нет ни начала, ни конца. За сорок лет пророк Моисей успел поводить свой народ по пустыне. За это время, мой друг из студента превратился в профессора, доктора наук. Ныне у него своя школа, кафедра, книги, ученики, интересная работа, профессиональное счастье. Если вы полагаете, что в этом мире все решают деньги, то заблуждаетесь. Полагаю, что ни за какие деньги университетские затворники не променяют вдохновение научного познания, посиделки в археологической лаборатории, бардовские песни у костра в экспедиции. Романтика всегда рядом. Однако деньги – есть деньги. Ныне университеты не редко живут на гранты заокеанских спонсоров, специалисты порой уезжают навсегда, издаются и печатаются на чужих языках. Но и, это не мешает оставаться им носителями традиций русской школы, классической чеховской драматургии, передовой науки. Напевать «через тумбу – тумбу – раз. Через тумбу – тумбу – два, через тумбу – тумбу три – четыре спотыкается». Как подмечает наш народ, «девушка может уехать из деревни, но деревня от девушки никогда». Смешение культур не противоречит национальным традициям, да и запрещать ныне Россию себе дороже. Впрочем, я давно далек от научных дискуссий. Все в прошлом, все навеяно памятью.
Когда – то, на лекциях профессора Боруховича мы постигали Великий Рим, власть императоров, восхождение и падение цивилизаций. Тогда в Риме жили, такие же люди, что и поныне. Веселые человечки - они любили и страдали, были беспечными, умными, грустными, смешными. Эти люди сыграли свою игру и ушли. Все пыль времен, «восходит солнце и заходит солнце». В свои восемнадцать – двадцать лет мы не понимали, что это не столько про Рим, сколько про нас. Мы такие веселые человечки, что страдают и радуются, учатся на своих ошибках и постигают премудрости.
Мы познавали законы и правила Древних. Они не измены, «что доступно Юпитеру – недоступно быку», в мире царит неравенство. Мы узнавали об учении киников и стоиков, кое исповедую я в своей жизни. Назову это моральным кредо. Но по своему культурному коду я православный христианин, в политических убеждениях придерживаюсь имперских воззрений. В этом, чем - то схож с римлянами, но я русский и другим быть не хочу. Как человеку Свободы, мне близок статус Гражданина мира, смешение языков и народов, но жить мне суждено в России, чему я бесконечно рад. Вся эта Большая Великая Всемирная история говорит об одном - всюду и всегда решает власть, сила и деньги. Может быть немного хитрость, слегка мозги. Правит тщеславие и корысть, жадность и глупость. На том стоит политика - искусство лжи, процветает вечное рабство, преимущество банковского права и неизбывного неравенства людей. Собственно говоря, почему Мир должен меняться? Так повелось, сказано одно – сделано другое, слово и дело не одно и то же. Однако, меня снова заносит в философские дебри, в исторические параллели. Все в прошлом.
Комментарии 10
Коллекция у него знатная была монет римских он всем студентам показывал и не думал что кто то побашке стукнет после лекции и все грабанет
В мыслях может у кого и было но кажется егл потом обворлвали но только дома
У археологов помнитсязолото в спичечных клробках свободно лежало пл пьянке тиснуть вообще было не проблема но ни одна сволочь не позарилась до поры времени
Потом кажется стали письменный стол закрывать на ключ
Времена менялмсь
Прл деда расскажешь в след раз интересно