Ну, и лжец...

- Всё, Марья, принимай меня, мо́лодца удалого, а о жене можешь больше не беспокоится, не тронет она тебя. Вопрос решён.
Василий закрыл калитку и козырём прошёлся по двору, пнул кусок грязи засохшей, пришугнул чёрную кошку, выглянувшую на него из кустов гортензии, и остановился перед распахнутой дверью сарая.
Марья была там: то ли солому на полу стелила, то ли рассыпала что на пороге, но её крепкая корма, обтянутая цветочным халатиком, выпиралась в согнутом виде за порог. Услыхав давно желанный голос, Марья прогрохотала ведром и выскочила навстречу Василию.
- О! - воскликнула она удивлённо.
- Аго, - заметил Василий.
- Ты чего пришёл, а, Вась? - спросила погодя Марья, ещё не оправившись от изумления.
- Как чего? - тряхнул запутанными кудрями Василий, - ты же сама сколько раз говорила при встречах: "Ах, Вася, не было бы у тебя жены, пригласила бы я тебя на блинчики, ты таких вкусных нигде не поешь!" И улыбалась ты ещё. Всегда улыбаешься мне. Вот и пришёл я.
- Да то я так... У тебя жена такая, что...- замялась Марья, - А что ты там о жене сказал, когда вошёл?
Василий хлопнул себя по бокам, лицом посуровел. Выдохнул трагически:
- Сказал, что можешь не беспокоится, теперь она тебя точно не тронет...
- И отчего это? Ах! Неужели расходитесь...
- Да, Марьюшка, разошлись мы, хоть и не по воли своей... Трудно-то рядом быть, ежели другой того... преставился раньше времени Господу.
- Да ты что... - поражённо отступила Марья. Глаза её округлились, щёки провисли, она сложила обе руки на груди.
"Танька померла! - дошло до Марьи, - ещё позавчера я её около магазина видела, здоровая была, как бык. Вот как Бог забирает всех без разбора... Даже таких крепких баб, которые на каждый христианский праздник в церкви поклоны до утра отбивают... забирает даже своих первых праведников."
Она приобняла жилистого, суховатого Василия за плечи, потрепала его ласково, а он заболтался в её руках, как безвольная кукла. Марья подумала, что он вот-вот заплачет, бедняжка.
- Так, Вась... Спокойно, спокойно, мой хороший... Пошли в дом, у меня прохладно, а то не дай Бог ещё обморок. Я тебе наливочки налью, выпьем за душу новопреставленной.
- Угу, - шмыгнул носом Вася.
У двери Василий замешкался. Раз открыл её, два... Опять открыл, опять закрыл. Заметил по-хозяйски:
- У тебя дверь неплотно прилегает, видишь, от резинки отходит, наверное, слезать начала с петель. Петли подтянуть бы.
- Сделаю, Вася, сделаю, - рассеянно, взволнованно отвечала Марья, утягивая его в глубь дома. - Мужика какого-нибудь попрошу. Это дети всё - носятся, как сумасшедшие, хлопают ею, а младший и вовсе повадился на ручке кататься.
- А я не мужик разве, Марья? Чем я не мужик? - выворачивал голову в сторону двери Василий.
- Мужик, ещё какой мужик, - спешно успокоила его Марья. - Да горе-то какое... не до этого. Ты садись, я мигом.
Усадив Василия на кухонный уголок и подоткнув ему под спину подушечку, Марья суматошно стала открывать дверцы шкафов в поисках наливки. Где-то запропастилась она, словно черти украли... Всё из рук валилось у Марьи от волнения.
- Да ты не суетись так, Марья, успеется, - заметил Василий, - у меня так отец на охоте спешил утку подстрелить, что выстрелил дробью себе в ногу.
- Ах, Божечки! И что потом?
- Ничё, отошёл. Похромал пару лет и выздоровел.
- Вот она, шельма! - победно воскликнула Марья и выставила на стол вишнёвую наливку цвета светлого рубина.
Нарезала ему Марья домашней брынзы, огурцов малосольных из банки выловила. Что-то бедно совсем... Подумав, выловила из кастрюли с бульоном свиной язык и, счистив кожицу, присыпала его солью. Вазочку с простым печеньем подвинула ближе к Василию. Небогато жила вдова с двумя детьми, приходилось перебиваться.
- Ну... - подняла свою рюмку Марья, - земля пухом Татьяне, хорошим человеком была.
Василий потянул к ней свою рюмку, но Марья рукой оградилась:
- Не чокаемся! Ты чего?
Василий молча выпил рюмку, приступил к закуске.
Тут дети из комнаты вылезли, встали и смотрят на дяденьку. Одному годков восемь, а другому около пяти. Хорошие с виду мальчики. Василий им и так и эдак глазами поморгал, любил он деток, но не умел с ними общаться - своих-то не было, жена оказалась бесплодной.
- Гэп! - рявкнула на них Марья, - Марш отсюда на улицу, нечего вам делать тут! Поросята...
- Не поросята, а жизни цветы, - возразил Василий.
- Да я же с любовью, - проворковала Марья, наливка уже ударила первым звоном ей в голову, - а скажи, Васенька, что случилось? Как она, Татьяна... того?.. И когда?
Сказала и перекрестилась.
Василий нервически пошевелил желваками, лицо его, удовлетворённо расплывшееся было от выпитого, вновь собралось в одну потрёпанную кучку, на которой более всего выделялся аленький нос-картошка. Посмотрел он на Марью серьёзно, а она хорошенькая была бабёнка: волосы выбеленные, кудрявые, носик-кнопочка, глазки с огоньком, с задоринкой... Многим мужикам на работе нравилась Марья, да вот беда, одни женатики были у них на комбинате или совсем юнцы, а Марье всё-таки тридцать два, на восемь лет младше она жены его Татьяны. В шутку ли, в сторону, да каждый норовил сделать Марьюшке комплимент, пособить чем в работе, а она и не против - напропалую заигрывала, улыбка не сходила с лица, но Марья ограничивалась шуточками, перестрелками глаз, а так чтобы под мужиками валялась Марья, такого о ней никто не мог сказать. Была Марья на комбинате одной из пекаршей.
Художник Н. Овчинников
- Да как... - начал заунывно Василий, - вчерась утром проснулся я ранёхонько, ещё и четырёх не было... Петух разбудил, форточку на ночь закрыть забыли. А Таня ведь вот она... рядышком с вечера лежала... тёпленькая. Я туда-сюда... И понял, что нет больше моей Танечки.
- Оооой... - поморщилась Марья, откинулась, как от преграды, назад, - Давай ещё выпьем!
Сказано - сделано. Теперь уже сам Василий наливал, Марья совсем поплыла, непривыкшая она была к алкоголю.
- А как же, Вась, ты на работу вчера пошёл? И ни слова никому? - вдруг вспомнила, икнув, Марья.
- В шоке был. Не осознавал! - выговорил по слогам Василий.
Поговорили ещё о Татьяне, вспоминали её только добрым словом.
- Сильная была женщина! - признала Марья, - меня она, конечно, не очень любила, не получилось у нас стать подругами... Скорая она на расправу, но сколько веры в ней было, сколько праведности! Земля пухом!
Марья даже всплакнуть успела по усопшей. Была она относительно новым человеком в посёлке, всего пару лет прожила: раньше с мужем снимали угол в городе, а как мужа не стало, помыкалась Марья то по родителям, то по свёкрам, а потом сестра свёкра померла, что жила в этом посёлке, наследников не было и дом решили оставить для Марьи.
- Вася! Совсем забыла я! Я же обещала угостить тебя блинами!
- Обещала, - оживился Василий.
- Ты иди, приляг на диване, а я мигом тесто сварганю, двадцать минут - и будет первый блин!
- Ну давай, спешить мне теперь некуда, - согласился Василий.
Посидел Василий на диване минут пять и стали ему в доме всякие "косяки" на глаза попадаться: то карниз косо висит, да так, что шторы на нём съехали, то стульчик детский стал кривеньким... Главное, у себя дома он бы и не заметил подобного, а тут прямо в глаз врезалось. Про дверь Василий тоже припомнил.
- Марьюшка, а где у тебя инструменты лежат?
Марья ответила криком из кухни:
- А в прихожей там, в комоде старом, в ящике. Чего удумал ты?
- Да так... подлатать кой-чего... мысли дурные отогнать хочу.
Тук-тук-тук... так-так-так... Закипела мужская работа в доме. Всё починил Василий, даже сеточку от москитов отыскал в чулане и налепил на окно в детской комнате.
Наелся Василий блинов со сметаной и вареньем досыта. Разрумянился он, отяжелел, на сытого кота стал похож. Тут же и прощаться стал.
- Погоди, Вась, я с тобой пойду. Посмотрю чем помочь: о похоронах похлопотать надо, омыть Танечку... - остановила его Марья, натягивая сандалии. На последних словах её даже дрожь взяла - вспомнила покойного мужа.
- Та не, Марья, сам управлюсь я как-то, - спокойно возразил Василий. - Не стоит беспокоится. Вот Таня домой вернётся и возьмёт всё назад в свои руки.
- К-какая Таня? Ты о чём, Вась? Совсем уже? Ой... - схватилась она за грудь, отшатнулась, - с горя тронулся...
Глядит она на Васю, а саму пот холодный прошибает.
- Дык жена моя вернётся, от чего тут умом трогаться? Кто ж ещё? А ты что подумала?
- Как она вернётся-то, Васенька... С того света... Ты чего, миленький?.. Не пугай меня.
- Тю, баба! Совсем не понимает шуток! - возмутился Василий, а сам задком-задком в прихожую, уже и пригибается на всякий случай от какой-нибудь вещи, которую может кинуть в него Марьюшка. - Кто тебе сказал, что померла она?
- Ты сказал! Твои слова: "преставилась раньше времени Господу..." И за упокой мы пили её! - кричала Марья.
Вся краска уже сошла с персикового лица её. Шок наступил.
- Я другое имел ввиду. Понимаешь, в монастырь она поехала, на три дня, вот и говорил я "преставилась Господу". А мне жрать дома нечего, Марья, она приготовить не успела, ну как не успела - борщ сварила, да я в холодильник не убрал его - прокис. Наелся я сухомятки за два дня, а потом вспомнил про блины твои, дай, думаю, зайду, ты же девка хорошая, добрая, не прогонишь...
Марья медленно начала снимать с себя сандалик. Глаза сузила в бешенстве, но ответила тихо, вкрадчиво:
- Так зачем же ты, шут плесневелый, за упокой её пил со мной? А?!
- Заигрался, Марья, заврался я... Виноват. Хотел разжалобить, чтобы ты про блины вспомнила.
- Идuот! - кинула в него сандаликом Марья и тут же прицелилась другим: - Пьянчуга! Совсем совести нет! Страха перед Богом не испытываешь! Дубины кусок! Валенок! Вот отсюда!
Второй сандалик прилетел точно в затылок убегающему Василию.
- Беги, беги! А я всё жене твоей расскажу, как вернётся! Артист недоделанный! - кричала ему вслед разъярённая Марья.
Захлопнула она дверь со злостью, а дверь так легко пошла и в проём вписалась с ювелирной точностью.
- Тьфу ты! - сплюнула Марья.
Все в посёлке знали, а около Марьи как-то мимо прошло, что Василий на деревне первый лжец. Что не скажет - то соврёт. Люди привыкли, всерьёз не воспринимали его слова. Жена тоже относилась к этому с философским терпением, хотя, бывало, и устраивала ему нехилые взбучки: после них Василий на какое-то время утихомиривался. А потом продолжал врать, и врать так искусно, что ни один посторонний человек не мог заподозрить его во лжи. Свои люди тоже не раз попадались на удочку его вранья, обижались, даже мяли Василию бока, да всё бестолку - это была неисправимая, патологическая черта. Спасало Василия от жестокой расправы то, что он был добрым, что не попросишь - первым на помощь бежит, байки травит, людей успокаивает своими выдуманными, но рассказанными так явственно, невероятными историями. А уж за бесплатную выпивку Василий мог такого насочинять, что и Гоголю не приснилось бы.
Был только один человек в посёлке, который по-настоящему ненавидел Василия - старая, скрюченная бабка Глаша. У бабки козы были. Как-то раз сбежал у бабки козёл на вольный выпас, и поди ж ты, встретился ей во время поисков Василий.
- А ваш козёл, бабушка, так сиганул у реки, что зацепился рогами за ветку того огромного дуба, ну самого большого, что там растёт, знаете? Вот висит там над рекой и мемекает, иначе как ковшом, ничем не снять его, только рога пилить.
Бабка, за сердце хватаясь, поверила и помчалась в колхоз выпрашивать технику с ковшом. Отказали ей сперва, пришлось вывалить перед мужиками часть пенсии. Пока один бегал за выпивкой, другие потарахтели к реке на тракторе. Никого там не нашли, конечно, бабка решила, что козёл сорвался и утоп. Пришла домой вся в слезах, а козлик-то вот он - стоит перед калиткой и блеет. Мужики скинулись и денюжку бабушке отдали, но осадок остался и Василий стал для неё первым врагом, сколько бы не ластился назад.
А одну выходку долго не могли простить мужики Василию. Бывало, проходит он мимо, на рабочем месте, а кто-то спросит его:
- А ну-к, Васёк! Соври что-нибудь!
И Васька врал, все ухохатывались. Василий страдал оттого, что никто ему уже не верит. Однажды видят: бежит Василий скоростной иноходью по территории комбината, к выходу. Глаза выпучил, всё тело вперёд.
- Вася, соври нам так, чтоб поверили!
Василий едва взглянул на них:
- Некогда мне врать вам, - отвечал он на ходу. - Сейчас звонок получил - универмаг закрывается в городе (на самом деле то не город был, а пгт, но все говорили просто "город"). Всё раздают почти бесплатно, за копейки. Мы сейчас с Михалычем Жигуль оседлаем и рванём, чтобы одними из первых...
И унёсся, как ветер.
- Мужики затихли... Переглянулись...
- Да ну ё-моё! - крикнул кто-то, - поехали, по грузовикам, товарищи! Минут за сорок управимся!
Побросали работу и, не отпрашиваясь у начальства, рванули в городок на служебной машине - полный кузов набился мужчин.
Как уехали, так и вернулись ни с чем. Злые, серые, хмурые, стали искать Василия. От начальства тоже получили выговор.
- Да вы чего, мужики! - убегая, кричал им Василий, - сами же просили соврать!
Долго-долго не могли простить ему это товарищи...
И вот настал переломный день для Василия. Возвращался он ночью домой после грозы, засиделся на попойке, страшно было на улицу выходить под такие молнии. Идёт и видит: на отдалённой улице, где баба Глаша жила, дом горит... Протрезвел Василий, закричал благим матом и по домам нескольким стук-стук:
- Спасите, люди добрые! Пожар! Изба горит!
Люди выходят и видят - Васька это.
- Чего врёшь тут, людей среди ночи будишь!
- Пожар! Вызовите службу! - натурально захлёбывается Василий, но люди даже никуда дальше порога не выглядывают, не верят ему.
Тогда Василий сам бросился к той улице - горел бабы Глашин дом. Вытащил он бабу Глашу ни живую, ни мёртвую, из пламени - старушка, видно, понять ничего не успела, не позвала даже на помощь. Оставил её Василий на дороге и вернулся за козами, бабка держала их прямо в доме. У некоторых коз шерсть кое-где опалилась, но не беда, у Василия, вон, руки все волдырях... Потом уже пришли к нему соседи на помощь, когда он вещи бабкины из дома пытался вытащить. Оттащили Василия, вызвали и пожарников, и скорую...
Долго заживали ожоги у Василия, а баба Глаша ничего, оклемалась. Стали они с Василием друзьями не разлей вода. Поселил её Василий у себя сначала, а потом домик небольшой, считай кухню летнюю на другом конце участка, до ума довёл, уют и порядок там сделал, и осталась баба Глаша с ними жить. Товарищи по работе и соседи помогали Василию с ремонтом и материалами. Василий врать меньше не стал, но теперь, если врал, то подмигивал, давал сигнал... А обиженная Василием Марья испекла на новоселье старушки целую гору фирменных блинов - ели всей улицей, расхваливая кулинарку. И на том новоселье нашла Марья своё женское счастье, но это уже другая история...
=================================================
....... автор - Анна Елизарова (орфография автора)

СПАСИБО ТЕБЕ...

— Катя! Это невыносимо, понимаешь? Ну невозможно так жить? Я сколько раз предлагал тебе обратиться к специалистам!
— Андрей, что ты кричишь на меня? Такое ощущение, что это только меня волнует!
— Катя, в такой степени это только тебя и волнует! Тысячи семей живут без детей! Ну не дал Бог, что же теперь? Но вот это все… Это невыносимо!
Андрей со злостью пнул стеклянный шар ногой. Он покатился по полу, по пути сбивая свечи и прочую магическую атрибутику.
— Что ты делаешь? Я почти закончила! Мать Гвинела сказала, что в этот раз получится!
— Все! Мое терпение закончилось! Я блокирую все твои карты! Меня достало платить всяким шарлатанкам!
Андрей выскочил из дома, громко треснув дверью. Он слышал, как Катя там рыдала, но и не подумал вернуться.
Он женился по любви. Катя была красивой, заводной девчонкой. Казалось, весь мир у их ног. У Андрея после женитьбы как-то резко пошли дела в гору, Катя нашла, наконец, занятие по душе. Живи и радуйся. Они и радовались. Года три примерно, потом Катя спросила:
— Андрей, тебе не кажется странным то, что до сих пор я не забеременела?
Он тогда не придал значения ее словам, просто обнял и сказал:
— Ты чего? Какие наши годы? Все у нас будет.
Ну, и все. Он действительно считал, что у них все будет, и ребеночек тоже. А может и не один. И думал, что Катя тоже перестала по этому поводу переживать, но все оказалось не так.
Через полгода жена сказала, что записала их на обследование. Он, конечно, удивился, что она с ним не посоветовалась, но пройти обследование согласился. Лучше бы он ей отказал. Доктор сказал, что у него все в порядке, а вот шанс у Кати минимальный. Причем, даже если она забеременеет, то вряд ли сможет выносить ребенка. Катя рыдала всю ночь. Она как будто не слышала его, не хотела слышать. А он все говорил, что любит, что н когда не бросит…
С того все и началось. Жена стала посещать каких-то сомнительных бабок, отдавать бешеные деньги за вонючие травки, черные свечи и все этом роде. В доме просто невозможно стало находиться. К тому же, она уволилась с работы, потому что какой-то очередной шаман сказал, что коллеги питаются ее энергией.
Андрей сдержал слово. Позвонил в банк, заблокировал ее карты, потом позвонил заместителю и сказал, что ему нужно уехать в другой город на несколько дней. Когда все было улажено, направил машину к выезду из города. Он знал, куда поедет.
До нужного места добрался к утру, в последний момент пришлось задержаться. Уже на выезде он купил палатку, котелок, удочки, сапоги и разную мелочь, которая нужна в походе. В походе, правда, он не был со студенческих времен, но отлично все помнил.
Он вышел из машины. Перед ним раскинулось предрассветное озеро. Солнце еще даже лучик не показало, но было почти светло. Все озеро затянуто туманом, хотя, он больше был похож на дымку…
Вот, первый лучик порвал туман в одном месте, в другом, заработали лучи, как ножницы, кромсая туман и загоняя его под кусты и в камыши.
Андрей кинулся за удочкой. Все потом, а рыбка сейчас должна клевать.
Через час клев пошел на спад, и он заглянул в пакет, просто некогда было искать ведерко, которое он точно покупал. Мда, азарт до хорошего не доводит, что же ему теперь делать с этой кучей рыбы?
— Здравствуйте.
Он поднял глаза. Перед ним стоял мальчик лет семи.
— Привет.
Мальчик заглянул в пакет.
— Неплохо. Я бы еще больше наловил, места знаю. Могу и тебе показать. Он ждал реакции Андрея, тот улыбнулся.
— Это было бы хорошо. Слушай, парень, а как тебя зовут?
— Степка я.
— Степ, а ты не занят? Помочь можешь?
— А что делать-то надо?
— Ой, ну дел хватает. Палатку разложить, ухи сварить, да и вообще…
— Ну, это я помогу.
Степан пытался сдержать радость, но у него это плохо получалось.
Андрей и Степа быстро собрали палатку, развели костер, и все это время Андрей слушал мальчика:
-Папка-то у нас был. Да только замерз зиму назад. Хотя соседка говорила, что это он не из-за мороза, а из-за того, что выпить любил. А мамка.. Мамка она хорошая, только без характера. Поэтому тоже часто болеет.
Андрей не сразу понял, что болеет и пьет, это одно и то же. Хотя, по тому, как был одет мальчик, можно было и догадаться о том, как он живет.
К обеду уха была готова.
— Ну, давай, Степан, будем пробу снимать.
Мальчик мялся, но не присаживался.
— Я это.. Не буду.
Андрей удивленно посмотрел на него.
— Почему?
— Так не честно. Я тут сытый буду, а Лизка дома голодная.
— Лизка, это кто?
— Это сестра моя. Ей уже пять, но все говорят, что три. Она маленькая и говорит плохо. Но она хорошая, не дурная. Просто мамке заниматься с ней некогда. Болеет она часто..
Андрей задумался. И что делать? Наложить ему с собой, так там похоже такая мамаша, что на закусь все пустит.
— Так может, тебе сбегать за Лизой? У меня и сладости где-то были.
— А можно? Я тогда быстро! Одна нога там, другая тут!
Андрей смотрел, как мальчик сверкает голыми пятками и думал о том, что бог дает детей не тем, кому надо. На секунду представил, что он, так же, на рыбалке, только со своим сыном, и в груди как-то больно защемило. Вспомнилась Катя.. Как она там? Не наделала бы глупостей. Но встряска ей нужна.
Минут через 10 появился Степан. Он вел за руку девочку. Волосики светлые, кудрявые. Андрею показалось, что если их чисто вымыть, то они станут облаком. Девочка подняла на него огромные голубые глаза.
— Привет, красавица!
Степка сразу сказал:
— Она долго молчать будет. Боится незнакомых.
Тут мальчик повернулся к ней.
— Ну, чего ты? Дядя хороший.
Андрей улыбнулся. Разлил уху по чашкам. Степану и Лизе погуще, картошечки накидал. Разрезал хлеб большими ломтями. Ребята ели с таким аппетитом, что и он, глядя на них, съел целую тарелку.
— А теперь чай пить будем.
И Степан, и Лиза, следили за тем, как он разливает чай из котелка, а потом открывает пакет с печеньем.
Дети ушли только под вечер. Они договорились, что Степа придет раньше утром, и покажет место, где щуки клюют.
Несколько дней просто пронеслись. Пришла пора возвращаться в город. Андрей подарил Степану свою удочку, а Лизе отдал все сладости. Они со Степаном пожали друг другу руки.
— Ты приезжай еще! Ты хороший.
И в этот момент к нему подошла Лиза. Она обхватила Андрея двумя ручонками. И заплакала. Он подхватил девочку на руки. В этот момент он уже точно знал, что приедет.
— Ну, что ты? Не плачь. Я приеду. Честно.
Лизка вытерла глаза грязными кулачками и улыбнулась. Андрей подозвал Степана.
— Вот, держи! Мамке не показывай! Будешь покупать себе и Лизе еду. Понял?
— Нам не надо.
— Степ, давай без выпендрежа.
Степан как будто сдулся. Взял деньги, сунул в карман.
— Хорошо. Я понял.
— А это мой телефон. Степ, ну мало ли что? Мало ли что случится.. Ты звони мне! Я постараюсь приехать недели через две.
Андрей уезжал и видел, как они машут ему вслед. К горлу подступил ком.
Катя была тихой. Она не разговаривала с ним. Но из дома пропала вся магическая атрибутика. Он не лез к ней. Захочет поговорить, он, конечно, не оттолкнет ее.
Неделя прошла в молчании. Андрей все думал о малышах из той деревеньки. Как они там? Может мамка деньги отобрала? Может быть, голодные… Он принял решение ехать не через две недели, а сразу же, на этих выходных.
Катя, когда увидела, что он собирается, спросила:
— Ты снова уезжаешь?
— Да.
— И кто она?
— Катя, ну не начинай ты!
— Ты же говорил, что тебе все равно! Говорил, что мы будем вместе, что любишь меня.
Андрей посмотрел ей в глаза.
— Ничего не изменилось. Все в силе. Просто верь мне.
— Верь? Ты уезжаешь неизвестно куда! Телефон выключен по два дня, а должна тебе верить?
В голосе Кати появились истерические нотки. Андрей подумал-только не это.. Только не слезы, но в этот момент у него зазвонил телефон. Номер был незнакомый. Он поднял ладонь, прося Катю помолчать :
— Да, слушаю.
— Здравствуйте. Вы Андрей?
— Да, все верно, а вы?
— Я соседка… В общем, соседка Степана и Лизы. Мне степа бумажку эту дал, просил вам позвонить. Мамка их, Танька, совсем с ума сошла. Вторую неделю не просыхает. Ребят на улицу не пускает, так хоть мы их подкармливали. Пока спала она, Степка прибежал, попросил позвонить, и снова домой. Увидит если, что ослушался, лютовать сильно будет. В общем, бабы наши в опеку собрались звонить, а я вам.
— Спасибо. Я выезжаю прямо сейчас.
Катя смотрела на него, сузив глаза.
— Ну, что? Она звонила?
Решение пришло сразу.
— Быстро, бери, что надо и поехали со мной.
— Куда?
Катя ошалело смотрела на него.
— Все по дороге расскажу. Быстрее!
Они почти бегом бросились к машине. Всю дорогу Андрей гнал так, что пальцы Кати, которыми она уцепилась за панель, даже побелели. А еще он рассказывал. И про знакомство, и про то, как провели вместе почти три дня, и про семью Степана.
В деревню влетели под вечер. Андрей подумал, что он знать не знает, где живет Степан. Увидел какого-то мужика за забором. Остановился и крикнул:
— Простите, мальчик Степан где живет?
Тот махнул рукой.
— Туда, предпоследний дом.
У дома стояли несколько женщин. Он остановился, вышел сам и помог выйти Кате, которая, кстати, за всю дорогу ни слова не проронила. Одна женщина обернулась и пошла к ним.
— Вы Андрей? Это я вам звонила.
— Да. Что там?
— Так не знаем. Слышим, Лиза плачет, а попробовали постучать, так Танька матом кроет.
Одна из женщин вздохнула:
— Так как ей не крыть? Ребятишек заберут, и пособия на них не будет, и пенсии тоже. На что она тогда пить будет?
Из дома послышался какой-то грохот и громкий плач девочки. Андрей кинулся к двери. Дернул-закрыто. Надавил плечом, дверь и ввалилась внутрь. Он вошел в дом, следом за ним все, кто был на улице. У Тани, по всей видимости, началась белая горячка, потому что она методично громила мебель. Лиза испуганно жалась к Степану, который обнимал ее и пытался успокоить.
— Катя, скорую вызывай.
Пока жена звонила, Андрей взял покрывало и накинул на Татьяну, а потом очень ловко завернул его и завязал. Уложив орущую женщину в комнате, он вернулся к детям. Лиза бросилась к нему, и обняла за ногу. Катя отвернулась, чтобы вытереть слезы. Андрей подхватил девочку на руки и двинулся к Степану. Как-то странно. Он как будто не рад. Но, когда дотронулся до мальчика, все понял.
— Катя, у него температура. Тащи аптечку, —
Катя выбежала из дома, а Андрей потряс Степу.
— Степ…
Тот с трудом сфокусировал взгляд на нем. Даже улыбнулся.
— Ты что же это, болеешь? Простыл?
Степа качнул головой и показал ногу. У Андрея чуть глаза не вылезли, а Лиза пояснила:
— Степка на гвоздь стал. На ржавый!
Прибежала Катя, промыла ранку, дала Степе таблетку.
— Андрей, в больницу нужно. Срочно!
Женщина, которая звонила Андрею, сказала:
— Вы езжайте, везите, мы тут скорую дождемся. Это не меньше двух часов.
Андрей оглянулся. Нужны же какие-то документы. Лиза, как будто поняла его. Подошла к кухонному столу, открыла ящик, вытащила пакет. Там нашлось все, что нужно. Катя села сзади. Лиза к ней на колени, а Степана положили. Андрей слышал краем уха, как девочки всю дорогу о чем-то беседовали. Потом ему почудилось, что Катя сказку рассказывает… Хотя, откуда Катя может знать такие сказки?
В детской больнице, после того, как Степана забрали, и доктор узнал всю историю, он сказал:
— Ну, все понятно. Тогда и девочку оформляем.
Он только достал лист бумаги, но к нему метнулась Катя. Лиза сидела у нее на руках, и крепко обнимала за шею.
— Доктор, не нужно. Девочка у нас побудет. Напишите, что тетя и дядя забрали. Вот, паспорт, адрес, пожалуйста..
Он с сомнением посмотрел на Катю.
— Я понимаю ваше рвение помочь ребенку, но Вы тоже должны понимать, что она привыкнет к Вам, и потом ей будет только хуже.
Катя умоляюще смотрела на него.
Дома, после того, как Катя час купала Лизу, потом кормила, потом рассказывала сказку, все-таки Андрей ошибся, и сказки Катя знала, она пришла к нему на кухню.
— Андрей…
Села перед ним. Замолчала.
— Что, Катюш?
— Андрей, я никому ее не отдам. Я чувствую, она моя..
И Катя заплакала.
Прошло два года. Степан гордо вышагивал, держа младшую сестру за руку. Сам в новом модном костюме, Лиза вся в бантах и цветах. Сегодня его сестренка шла в первый класс. Два года упорных занятий с логопедами и репетиторами дали свои плоды. Лиза хорошо говорила, быстро читала и писала, а еще очень любила свою новую маму.
После торжественной линейки, где Катя, конечно, снова поплакала, дети подбежали к ним. И Степан, сверкая глазами сказал:
— Мам, пап! Мы вас очень любим!
Впервые за два года он так их назвал. Катя посмотрела на на Андрея и прошептала:
— Спасибо тебе…
======================================================
....... автор - Ирина Мер (орфография автора)

БЫВШАЯ ЖЕНА...

- Всё! Ухожу я от тебя! – женщина стала лихорадочно бросать свои вещи в огромную сумку. – Хорошо, что не расписалась с тобой…
- Это, действительно, хорошо. Сколько сейчас бы проблем было, - ухмыльнулся Роман и вышел на кухню.
- Вызови такси! – раздался голос из комнаты. - И помоги сумки вынести!
Вызвал такси, надев кроссовки, понёс сумки за, ворчавшей всю дорогу женщиной.
Подъехало такси. Роман загрузил сумки, сунул таксисту пятисотенную купюру и помахал рукой вслед отъехавшей машине.
- Что, Рома, - раздался голос, подошедшего соседа, - на время свою отправил или навсегда?
- Навсегда.
- Иди, готовь закуску! Сейчас в магазин сбегаю. Посидим, расскажешь, что на этот раз.
- Беги!
Вернулся в квартиру. Стал торопливо чистит картошку. Успел только начистить и нарезать, как вернулся друг. Зашёл на кухню.
- Юр, как ты быстро, я даже картошку пожарить не успел, - мысленно отметил, что в руках друга две бутылки. - Глянь в холодильник, там вроде котлеты остались!
- Есть, есть! Как раз по одной.
- Засунь в микроволновку!
Через пять минут картошка жарилась, а наполненные стаканы и котлеты стояли на столе.
- Ну, за что? – улыбнулся гость.
- Чтобы картошка хорошо прожарилась.
- Давай!
Покончив со своей котлетой, Юрий спросил:
- На этот раз, по какой причине разбежались?
- Всё по той же, характерами не сошлись.
- У тебя их уже сколько было за четверть века.
- Официальная одна, а этих, - Роман мотнул головой в сторону двери, - даже не помню, с десяток, наверно.
- И со всеми характерами не сошёлся?
- Наверно.
- Вот, Ромка, смотрю я на тебя: мужик ты нормальный, деньги хорошие зарабатываешь, - Юрий, разговаривая, стал разливать. - Почему тебе так с женщинами не везёт?
- Подожди, картошка дожарится!
Встал, бросил в картошку нарезанный лук и стал переворачивать, задумчиво глядя, куда-то мимо сковороды.
Затем подошёл к холодильнику, достал сало. Нарезал небольшими кусочками, лук полукольцами и поставил на стол. Друг глядел на него и, как-то загадочно улыбался. Когда всё готово, он, продолжая улыбаться, произнёс:
- Давай ещё по одной и расскажу тебе, что-то интересное. Заранее предупреждаю: не смейся!
Картошка получилась прожаренная, слегка хрустящая, а с холодным салом… Юрий даже про разговор забыл.
- Ну, так, что ты хотел сказать? – напомнил ему друг.
- У меня племянник программист. Работает сейчас на одну фирму. Они ищут для неженатых, будущих супругов, которые идеально им подходят.
- Сайт знакомств, что ли? Ерунда.
- Ты слушай внимательно, - Юрий поднял вверх указательный палец. – Они учитывают только характер. Никаких фотографий, никаких сведений о будущей избраннице. Там у них какие-то тесты.
- И конечно, за деньги?
- Конечно. Пять штук за эти самые тесты и пять за эту… ну, за встречу.
- Юру, неужели ты не понимаешь, что это глупости, - рассмеялся Роман.
- Нет, ты подожди! Племянник сказал, что для половины этих пар дело оканчивается браком и дальнейшей счастливой жизнью. У них там статистика ведётся.
- Ну, не знаю?
- Тебе, что для своего счастья десятки жалко? – произнёс друг вполне серьёзным голосом.
- Что-то я уже в эту любовь совсем не верю.
- Давай, - друг кивнул на стаканы, - за твою будущую половинку.
- Давай!
***
Прошло пару недель. Что-то тоскливо стало на душ у Романа. Ведь уже сорок семь. Всего вроде достиг, а простого семейного счастья так и нет. Достал визитку, которую ему друг дал и позвонил.
Его тут же пригласили на собеседование и тестирования.
Пришёл, отдал пять тысяч. Дали тест. С полсотни вопросов, но почему-то лишь с десяток относились к теме поиска, остальные – не понятно о чём. Ответил на все, как и просили, честно.
Как с вопросами было покончено, парень проводивший тестирование, спросил:
- Вы ведь, друг моего дяди Юры.
- Да.
- Найдём мы вам вашу половинку. Я вам позвоню.
***
Позвонили ему где-то через неделю перед выходными. Попросили прийти.
Пришёл. Отдал еще пять тысяч.
Затем попал к племяннику друга и тот стал объяснять.
- Встречаетесь завтра возле драмтеатра, - на мониторе ноутбука появилась алея, и парень указал, - возле этой скамейки. Здесь достаточно тихо.
- А как мы узнаем друг друга?
- По нашим правилам, я вам даже не назову её имя, и вашего имени она тоже знать не будет. Вот вам наш буклет, - он протянул яркую книжицу. - Когда будете подходить, держите его в руке. У неё будет точно такой. А дальше знакомьтесь и решайте сами, что дальше делать. Удачи вам!
***
С утра в субботу Роман готовиться к встрече с женщиной. Как готовится и как знакомиться, он хорошо знал, но здесь особый случай, ведь с этой женщиной, как ему обещали, он проживёт всю жизнь. И улыбка не сходила с его лица:
«Интересно, они даже не сказали, как её зовут и сколько её лет, но у них уверенность, что мы сойдёмся характерами. Может мы увидим друг друга и сразу разбежимся. Нет, сразу-то мы не разбежимся. Что я зря здесь наглаживаюсь? Думаю, и она надеяться провести этот вечер, по крайней мере, не скучно. Боюсь, опять, как со всеми! Проживём месяц или год…, - тяжело вздохнул. - Ведь есть же пары, которые до серебряной, и даже до золотой, свадьбы вместе».
***
По дороге купил цветы… цветок, одну розу, но самую красивую. Не с огромным же букетом новой знакомой весь вечер ходить?
Вот и драмтеатр.
«Скамейка пока пуста и рядом никого нет. Если уж я первым не хочу подходить к скамейке, она – тем более. О-па-на! Вон у женщины такой же буклет мелькнул. Лицо на таком расстоянии не различишь, но фигурка нормальная. Это уже радует. Подойду незаметно, так даже романтичней будет».
Обошёл. Тихонько подошёл сзади и выставив на вытянутой руке цветок, произнёс:
- Девушка, вы, случайно, не меня ждёте?
Она повернулась. Их взгляды встретились.
- Роман?! – воскликнула удивлённо женщина.
- Таня?!
Он с трудом узнал… свою жену, первую и единственную официальную, с которой он прожил всего полтора года, и расстался двадцать пять лет назад.
- Роман, что ты здесь делаешь? – и тут она увидела в его руке красочный буклет, такой же, как у неё. – Ты, тот самый мужчина, с которым, как мне обещали, я проживу всю жизнь. О, Боже!
Она схватилась за щёки, слегка приоткрыв рот. Первым опомнился он, взял из её рук буклет и вместе со своим выбросил в стоящую рядом урну. Затем протянул ей розу:
- Пошли погуляем! Не пропадать же вечеру.
- Да уж! – она взяла цветок. - Так мечтала, что сегодня произойдёт, что-то необыкновенное, но такого даже представить не могла.
- А ты такая же красивая!
- Раньше это надо было говорить, может и не разбежались, - оглядев его внимательно. – А ты совсем красавчик! Что без электронной свахи обойтись не мог или после того, как мы развелись, ты стал ужасно скромным?
- Характерами ни с кем не смог сойтись.
- Ах, да! Ведь тебе идеально подхожу лишь я.
- Расскажи, хоть о себе, - и пододвинул к ней согнутую в локте руки.
- Может, сначала ты? – и взяла его под руку.
- Я первый попросил.
- Ладно! После тебя через год вышла замуж. Родился сын. С мужем через пару лет развелись. Сына растила одна. После школы он пошёл в военное училище. Окончил. Служит где-то на Урале. Решила устроить и свою жизнь, но так как уже два раза обожглась, - они выразительно посмотрела на своего спутника. – То решила найти своего единственного с помощью науки… Нашла…
Пару минут они шли молча, каждый думал о своём, но, похоже, об одном и том же.
- А как ты эти годы жил? – наконец, спросила она.
- Тоже искал свою единственную. Характерами не сходились, разбегались. Когда ушла очередная, друг посоветовал обратиться…, - он почему-то рассмеялся. – Сначала стало смешно, но потом решил: чем бог не шутит…
- И что теперь?
- Пошли ко мне в гости!
- Так сразу?
- Таня, о чём ты говоришь? – он загадочно улыбнулся. – Конечно, не сразу. Зайдём в магазин, купим шампанского. Надо же отметить встречу со своей бывшей супругой.
- Рома, если бы мы с тобой тогда не разошлись, то через неделю у нас была бы серебряная свадьба.
- Таня, - он остановился и посмотрел её в глаза, - а может, начнём всё сначала?
- Даже не знаю.
Вновь взяла его за руку, долго о чём-то думала, затем спросила:
- У тебя родители как?
- Нормально. Постарели, конечно.
- У меня – тоже. Представляю их лица, когда мы их будем знакомить во второй раз.
- Таня, так что?
- Ну, ты же сказал, - на её лице появилась та же милая улыбка, что и четверть века назад. – Пошли в магазин за шампанским.
====================================================
....... автор - Рассказы Стрельца (орфография автора)