Предыдущая публикация
Это всего лишь бабка
- Ты это, не обращай внимания, у нас бабка полоумная живёт, отцова мать, сейчас только услышит, что дверь хлопнула, так начнётся, то воды ей дай, то таблетку, стонать еще специально будет, внимание привлекать, поэтому не раздевайся, сразу в комнату пойдем. Она увидит, что внимания никто не обращает, и успокоится, затихнет.
Надя поежилась. Не то, чтобы она не любила бабушек, наоборот, со своими старушками, что по отцовской линии, что по материнской у них была особая любовь и взаимопонимание. Да и с соседскими бабушками она жила мирно, то в магазин сходит, то мусор по пути выбросит.
В Никиту, красавчика- старшекурсника тайно были влюблены наверное все девчонки колледжа, и Надя не была исключением. Даже удивительно, что такой видный парень, который не был обделен вниманием прекрасного пола остановил свой выбор на простой, ничем не примечательной Наде.
Она хоть и не была дурнушкой, но все же ей было ой как далеко до этих длинноногих красавиц с прозрачной, фарфоровой кожей, длинными, пушистыми ресницами до бровей и пухлыми губками. Она, обычная девушка, что всю жизнь, почти с самого своего рождения жила в частном доме на окраине небольшого, провинциального городка с мамой, папой, и двумя младшими братьями. Была Надя невысокой, коренастой брюнеткой. Смуглая кожа, глаза- бусины, и обычные ресницы. В меру пушистые, темные, натуральные, они не шли ни в какое сравнение с этими нарощеными опахалами, а потому Надя с завистью смотрела, как Никита, предмет ее обожания флиртует напропалую с другими девушками, а ее, серую мышку не удостаивает даже взглядом.
Надя и сама удивилась, когда в один из дней в перерыве между парами Никита подошел к ней, и заговорил. Он! К ней! Сердце буквально выпрыгивало из груди, и Надя не верила своему счастью.
Так, постепенно, общение между парами продолжилось прогулками после занятий. И хоть ничего кроме поцелуев между молодыми людьми еще не было, Надя буквально задыхалась от счастья. Мысленно она уже примеряла на себя фамилию Никиты, шла под венец в красивом свадебном наряде и говорила заветное " да".
Когда Никита пригласил ее к себе домой, мол родаки на дачу уехали, пошли ко мне, посмотрим фильм, у Нади дрожали коленки, потому как понимала она, что фильм это только предлог. Уже в подъезде предупредил парень, мол ты это, не обращай внимания, у нас бабка полоумная живёт, сейчас только услышит, что дверь хлопнула, так начнётся, то воды ей дай, то таблетку, стонать еще специально будет, внимание привлекать, поэтому не раздевайся, сразу в комнату пойдем. Она увидит, что внимания никто не обращает, и успокоится, затихнет.
Едва Никита открыл дверь, и вправду послышались глухие стоны. Такое чувство, что тот, кто их издавал уткнулся лицом в подушку, чтобы хоть немного их приглушить.
-Никита, внучок, ты пришел? Водички бы мне, родненький!
-Я это, ба! Спи давай, да не стони, будто при смерти! Не один я, гости у меня.
-Водички, Никитушка!
Никита, протолкнув Надю в комнату, мол посиди, я сейчас, закрыл дверь, выругался, и пошел к бабке. Как Надя ни старалась, в невнятном шипении слов разобрать не получилось. Было слышно, как стонет бабушка, как что- то выговаривает ей Никита, а что- не понятно.
Никита вернулся в комнату, и небрежно скинул с себя ветровку.
- Ты что сидишь, как не родная? Раздевайся давай. Чай будешь?
Надя неопределенно пожала плечами, мол не знаю. Приглушенные стоны, что доносились из соседней комнаты не давали девушке расслабиться.
Никита глянул на девушку, и усмехнувшись приобнял ее за плечи.
-Ты что такая напряженная, Надь? Из-за бабки что ли? Забей, сейчас немного поохает, да замолчит. Она всегда так.
-А что с ней, Никита?
-Да парализованная она, лежачая. Ноги совсем не ходят, и рука только одна шевелится. Лежит, как бревно, то мычит, то стонет, достала уже. Лучше бы ей рот переклинило, чтобы заткнулась.
Надя с ужасом смотрела на Никиту. Что он такое говорит? Как так можно? Ведь она живая!
-Так может ей плохо, Никита! Не просто же так она стонет! Может ей таблетку дать? Воды вон просит, ты ей дал попить?
-Ага, щас! Сначала ей попить дай, потом она есть запросит, а потом с@ыт да рет(с) , как кобыла! Мамка только вечером приедет, кто ей памперс менять будет?
-Так она что же, с утра не ела?
-Ну да. Родаки еще раньше меня на дачу свалили, а я с утра на парах. Да ничего, переживет, мать вечером накормит ее. Она у нас привычная.
Улыбнувшись, Никита попытался приобнять Надю, но девушка, оттолкнув парня резко встала, и вышла из комнаты.
Не думала Надя в тот момент о том, что вроде как нехорошо хозяйничать в чужом доме в отсутствие хозяев. Не думала она и том, что скажет этой чужой, незнакомой бабушке. Рывком открыв дверь в комнату, где лежала бабушка Никиты Надя только на секунду остановилась, а потом смело шагнула дальше.
На старом, видавшем виды несвежем постельном лежала маленькая, сухонькая бабушка. Уголок одеяла держала она во рту, и стонала, то ли от боли, то ли от жажды. А может и от того, и от другого.
-Бабушка, вам плохо? Водички дать?
Здоровой рукой отодвинула женщина одеяло, и глянула на Надю затуманенным взглядом. Еле слышно прошептала одними губами, в которых казалось ни кровинки уже не осталось, до того бледными и безжизненными они были.
-Пить...
Никита стоял, прижавшись плечом к косяку и с ухмылкой смотрел на Надю.
-Что стоишь? Показывай, где вода! какой стакан можно взять?
Парень с явной неохотой прошел на кухню, взял стакан и протянул его Наде.
-Вон вода, на столе.
Женщина вцепилась Наде в руку словно клещ. На удивление, силы в руке у старушки было столько, что казалось, тонкое девичье запястье сейчас хрустнет и переломится. #опусы Пила жадно, торопилась, захлебывалась, будто боялась, что едва ослабит она хватку и уберет губы от стакана, его тот час же отберут, и больше не дадут этой живительной влаги. Надя плавно наклоняла стакан, и видя, что вода сейчас закончится, спросила:
-Еще?
Бабушка, все так же держа Надю за руку и не отрывая губ от края стакана едва заметно кивнула и моргнула глазами.
-Вы меня отпустите, я наберу вам еще водички и вернусь.
Недоверчиво глядя на девушку, женщина поначалу все так же держала Надю за руку, а потом потихоньку, робко разжала руку, и глянула ей в глаза так, словно хотела сказать: Я тебе верю, смотри, не обмани меня!
Второй стакан бабушка осилила наполовину, и устало откинулась на подушку, еле слышно прошептав- спасибо.
Сердце сжалось от жалости к этой несчастной женщине, внук которой даже воды ей не дал. Подумалось вдруг Наде о том, что говорят, мол детей рожают для того, чтобы не встречать одинокую старость, вроде как эти самые дети подадут стакан воды. Как же, подадут они! Смотри, не упейся! Вот один такой подавальщик стоит, да ухмыляется. Ни стыда, ни совести нет!
Подумав о том, что наверное у старушки полный памперс, Надя, покраснев, сказала:
-Давайте памперс поменяем, время- то уже сколько прошло с утра! А потом я вас покормлю, мне не трудно.
Отрицательно помахав головой, старушка застенчиво улыбнулась, и сказала:
-Сухая я. Нечем ходить-то. И есть не хочу. Спать буду.
-Может есть хотите? Никита, давай накормим бабушку, мне не трудно.
Бабушка, закрыв глаза то ли правда уснула, то ли сделала вид. Надя, еще немного постояв вышла из комнаты. Никита, прикрыв дверь снова ухмыльнулся, и спросил:
-И охота тебе с ней возиться? Это всего лишь бабка!
Слезы выступили на глазах у девушки. смотрела она на красивое, холеное лицо Никиты и понимала, что все, перегорело. Нет никакой к нему симпатии. Не хочет она больше оставаться в этой квартире, не хочет ни платья красивого, свадебного, ни кольца на палец, и уж тем более такая фамилия ей не нужна. В голове крутилась фраза Никиты- это всего лишь бабка!
Вспомнилось вдруг Наде, как жили они у бабы Маши, когда сгорел их дом. Бабушкой баба Маша была отцу Нади, а девочке приходилась прабабушкой.
Отец тогда обещал бабушке, мол мы тебя надолго не стесним, сейчас маленько, да придумаем что-нибудь.
Бодрая еще старушка со смехом, шутками да прибаутками говорила, мол живите сколь надо, хоть насовсем оставайтесь. И вам хорошо, и мне не скучно.
Так и получилось, что насовсем остались они у бабушки. Дружно жили, весело. Мальчишки уже в бабушкином доме родились, а Надя этот дом считала родным, потому что свой дом толком и не помнила.
Надя уже старших классах училась, когда баба Маша упала, и сломала шейку бедра. Как- то быстро она сдала, вся бодрость ушла, и силы совсем иссякли у старушки.
Не понаслышке знала Надя, что такое лежачий больной в доме. И стоны, и крики, и слезы, всё это было. А вот чего не было в их доме и в отношении к старенькой бабушке, так это равнодушия.
Мама перед работой кормила бабу Машу с ложечки, меняла ей памперс, оставляла водичку и перекус, и со спокойной душой уходила на работу, потому что знала- есть кому позаботиться о бабушке, не оставалась она одна, без присмотра.
Младшие братья учились во вторую смену, и без конца заглядывали в комнату, мол баб, не звала? Ничего не надо тебе?
Потом с занятий приходила Надя, кормила бабушку, и тоже без конца и края заглядывала к ней в комнату, боясь, что что-то может случиться.
Мать, отец, да все понемногу заботились, и переживали, оттого старушка иной раз даже ворчала, мол никакого покоя с вами, и умереть спокойно не дадите, с того света подымете своей заботой.
Конечно было всякое, особенно когда баба Маша совсем сдала. Слезы, капризы, упреки, всё это было. И поили из чайной ложки, по глоточку заливая водичку сквозь плотно сжатые губы, и кормили так же, но чтобы вот так, как тут? Не было такого в их семье, и быть не могло. Когда бабы Маши не стало переживали и плакали все члены семьи, и долго ещё по привычке заглядывалт в её комнату по привычке, мол вдруг чего надо бабушке.
Надя выскочила из дома со слезами на глазах. Бежать, бежать куда подальше от этого дома, от Никиты, такого злого и жестокого. Встала за угол, прислонилась к холодной, кирпичной стене и заплакала, зарыдала в голос. Боже, ну что за люди? Как так можно? Это же бабушка его, родная!
-Надя! Надь! Вот ты где! Ты что, плачешь? Вот глупая, нашла из-за чего слезы лить! Пошли, она заткнулась, спит вроде. Никита, взяв Надю за руку потянул девушку на себя, но Надя, вырвав руку с ненавистью посмотрела на него, и сквозь зубы процедила:
-Да пошел ты!
Дома ее знобило. Было так плохо, так гадко на душе, словно не Никита, а она сделала что- то плохое. Отвернувшись к стене лежала Надя, и думала о том, откуда берутся такие Никиты? Ведь глядя на него и не подумаешь, что вот так относится он к своей бабушке. И ведь похоже, что не только он. Бедная, несчастная женщина.
Ночью у Нади поднялась температура. Всю ночь к ней в комнату заглядывала то мама, то отец, то братья, мол как ты, Надь? Может водички?
Надя, кусая губы чтобы не заплакать отрицательно махала головой, мол все хорошо, спите давайте, утром буду как новенькая.
Как новенькая она не стала. Мама сокрушалась, мол а я тебе говорила, что погода еще обманчивая! Вроде и тепло, а ветер дует. Вот что твоя мода делает! Ходила раздетая, теперь вот лежи, и лечись.
Лежала, а куда деваться? Постельный режим он такой, его надо соблюдать. Никита, который первые два дня буквально обрывал телефон потом просто исчез. Наверное, оно и к лучшему. Не хотелось Наде с ним разговаривать. Не о чем, да и незачем. Поняла она, что не хочет иметь с ним ничего общего.
В колледж Надя попала только через две недели. Никита подошел к ней сам, словно ничего и не было.
-Привет. Куда пропала? Я тебе звонил, писал.
-Болела.
-А, у ясно. Какие планы на сегодня? Может ко мне? Родаки на работе до вечера, а если тебя бабка калит, так не парься, нет ее, померла, уж скоро неделя как схоронили
Надя посмотрела на Никиту с отвращением, словно не первый красавчик колледжа стоял перед ней, а мерзкая, пупырчатая, склизкая лягушка. Ни одно культурное выражение не шло ей в голову. В горле все пересохло, и на глазах опять появились слезы. Откуда- то на ум пришло выражение:
-Отмучилась, сердеШная. Пусть земля тебе будет пухом.
Так баба Маня говорила, когда умирала очередная ее подружка. Смахивала старушка слезы, кусала дрожащую губу, прикрывала глаза, и шептала, мол отмучилась, СердеШная...
-Ну так что, я жду тебя после пар? А может сбежим, чтобы время не терять?
-Да пошел ты!
Отвернувшись, пошла Надя по коридору, слушая в свой адрес совсем нелестные высказывания, мол ты что о себе возомнила, мышь серая?
Отчего- то так противно стало Наде. Словно слепая она была, когда радовалась его глупым ухаживаниям, когда сама словно в один миг поглупела, когда не разглядела за красивым фантиком внешности эту гнилую душонку. И снова в голове стучали его злые, жестокие слова о том, что это всего лишь бабка. А потом, в догонку, как насмешка, мол не парься, нет ее, померла, уж скоро неделя как схоронили.
Жалко бабушку. сколько она вот так мучилась? Ведь не день, не два, и даже не месяц.
И как таких Никит земля носит?
Светлана Васильева
Блог на дзене: Язва Алтайская
#опусыИрассказы
Следующая публикация
Нет комментариев