Предыдущая публикация
Беременность Натальи объединила всех сплетниц деревни:
- Ни стыда, ни совести! Пузо на нос лезет, а она ходит улыбается! Да мне бы людям в глаза стыдно смотреть было, - рассуждала бабка Марья.
- Времена нынче, без это, безнравственнеческие! – сумничала Екатерина Тимофеевна.
- От кого понесла-то? – закидывая в рот семечку, поинтересовалась Никифоровна.
- Знамо от кого. Помните, церковь строили мужики из города? Вооот там один зодчий был чёрноволосый такой, симпотишныыый. Она с ним-то и спуталась. Женатым оказался. Уехал и всё! – махнула рукой бабка Марья.
- Паспорт в таких случаях надо проверять! – выдала Никифоровна.
- Чего, сороки? Кудахчете всё! – прервал сплетниц дед Прокопий.
- Кудахчут куры! А у нас светские беседы! – поправила деда Екатерина Тимофеевна.
- Пока ты беседы ведёшь, обсуждая чужую личную жизнь, твоя наседка по огороду шлындает! – ткнул пальцем Прокопий в сторону Тимофеевны.
- Ах, она сатана такая! Растудыть её в коромысло! Я вот щас ей задам! – Катерина рванула домой.
Не все осуждали Наталью, кто-то жалел, кто-то верил, что все у нее наладится.
- Доченька, тебе тридцать лет. Мужа нет, да и вряд ли появится. Рожай, хоть ребёночек будет, - благословил Наталью отец.
- Вырастим. Чай не война сейчас, - поддержала мать.
Родился Колька с клеймом позора. Незаконнорожденный, безотцовщина. Наталья же свое материнство несла с гордо поднятой головой.
Мальчику дали отчество деда. В графе «отец» свидетельства о рождении – прочерк, словно шрам от ампутации одного из начал человека.
Кольке было одиннадцать лет, когда померла его бабушка. Дед не смог пережить такой утраты и ровно через год ушел вслед за супругой.
Коля с малолетства был неласковым, немногословным, а теперь и вовсе замкнулся.
Мать, глядя, как сын тоскует по любимому деду, готова была всю его боль принять: «Господи, лучше мне испытания пошли, только дитя от страданий освободи», - молилась она. Андрей Иванович Кольке не только отца заменил, но и самым лучшим другом был для него.
Мать не находила внешнего сходства мальчика с отрёкшимся от него отцом, только талант его и передался сыну. Соседским девчонкам из старых ящиков домики для кукол мастерил, деду строить помогал и сарай и баню.
- Из него первоклассный зодчий выйдет! Дар у него от Бога! – говорил дед, вознося кверху палец.
Мать порой чувство вины охватывало, что без отца Колька растёт, думала, поэтому он её и не любит.
- Сыночек мой, - пыталась Наталья обнять сына.
- Мать, ну ты чего? Ну не надо, – сопротивлялся тот.
Учился Колька плохо, еле до троек дотягивал по всем предметам, кроме физкультуры и рисования.
- Не знаю, Наталья Андреевна, что с него вырастет, - жаловалась классная руководительница, - совсем учиться не желает. Какой институт его примет с такими-то отметками? Сочинение писали на тему «Моя любимая книга», а он несколько анекдотов написал! Полюбуйтесь! – учительница протянула тетрадку.
- В армии отслужит, а там видно будет. В деревне рабочие руки всегда нужны, - защищала мать сына.
За провинности Колю никогда не ругала, одно твердила: «Всегда, сынок, человеком оставайся, в любой жизненной ситуации». Любила она его вопреки всему, а не за что-то, да и разве могла она иначе?
Когда Николая в армию призвали, провожали всей деревней, два дня гуляли.
- Служи, так, чтоб героем вернулся! – орал пьяный дед Прокопий, тряся кулаком перед Колькиным носом.
Возле военкомата, перед самой отправкой призывников на службу, мать расплакалась:
- Сыночек, родненький, ты прости меня.
- Береги себя, мамочка, пиши мне, хоть ерунду всякую: про корову нашу, про сплетни деревенские, только пиши, - и с такой нежностью обнял мать, будто навсегда прощались.
Следующая публикация
Нет комментариев