В 1950 году в Советском Союзе была предпринята новая сельскохозяйственная реформа, заключавшаяся в укрупнении колхозов. В результате сократилось число колхозов, навсегда исчезли небольшие населенные пункты, уменьшились личные наделы крестьян. Не привело укрупнение и к радикальному улучшению положения в сельском хозяйстве. В январе 1950 года в числе других в нашем районе не стало села Ак Кем.
Чиик Кудомовне Матвеевой из села Кучерла88 лет, родилась и выросла она в селе Ак Кем. Красивое место, где бурная река Ак Кем впадает в величавую Катунь. Кругом горы, лес. Из тех, кто родился в Ак Кеме, сейчас осталось всего несколько человек: в Тюнгуре живет Василий Кергилов, в Кучерле – Чиик Матвеева и Александр Каньшин. Недавно умерла бабушк аАкай (Мария) Соколова, которая в прошлом году отмечала 90-летний юбилей. Может быть, в других селах кто-то остался, Чиик Кудомовна не знает.
– Я родилась в Ак Кеме в 1930 году в сентябре. Там был небольшой колхоз, домов не более десяти. Жили семьи Соколовых, Савдиных, Бедюровых, Кыймаштаевых, Унатаевых, Матвеевых, Екеневых, Борошевых, Сахровых, Козорековых, Тотороковых, Ангароковых, Кыбыдыковых. Из русских семей – Маркошевы, Нольфины. Все семьи были большие.
Мама выходила замуж в 30-годы, как раз с женщин снимали чегедеки. Так как она попала в семью майманов, то при мужчинах этого рода нельзя было без обуви, чегедека, платка показываться. Нельзя было перед ними дорогу переходить.
Установление Советской власти в наших краях шло тяжело. Много людей погибло тогда. Наш колхоз был небольшой, но народ там жил, работал. Машин, тракторов не было, все работали на конях и руками. Электричества, телефонной также связи не было. Наш колхоз «Ады Ленина» (имени Ленина) был передовым и даже поощрензнаменем Ленина. Председателями работали до войны Алтындьала Сайланкин, Мария Васильевна Петенева, Очур Майманов из Курунды. После того, как его сняли с должности, приехал молодой специалист из Огневки – Атабай Байлагасов. Работал он очень хорошо. В 1950 году начали укрупнять колхозы, и наш колхоз объединили с колхозом «14 лет Октября» с. Кучерла.
(В справке-объективке Усть-Коксинского архива «История сельхозпредприятий Усть-Коксинского района» в части 22 этот факт описан так: «Сельхозартель «Аксу ады Ленина» образована в 1930 году в Тюнгурском сельсовете/ф.42 оп.1 д.846/. В 1938 году сельхозартель переименована в «Ады Ленина». В 1950 году сельхозартели «Ады Ленина» и «14 лет Октября» объединились в одну сельхозартель «Ады Ленина» с центральной усадьбой в с. Кучерла /ф.33 оп.29 д.25 л. 77/. В 1957 году сельхозартель «Ады Ленина» вошла в состав Нижне-Уймонского маралосовхоза/ ф.33 оп. 26 д.40 лл. 145-147/. Примеч.авт.).
Последний раз на Ак Кеме я была в 70-х годах. В некоторых домах по 3-4 семьи жили. Дома, аилы были в деревне. Люди работали на овцеводческой, коневодческой, молочно-товарной и птицеферме.
Школа была до 4 класса. До того, как я пошла в школу, учителями работали Сайму (Александр) Иванович Бедюров и Николай Майманович Упанов (дядя Дуси Шикаковой). Когда я пришла в 1 класс учиться, тот ушел на фронт. А когда ушли на фронт учителя Адыjок (Дмитрий) Пушкинов, Иван Хабаров, в школу пришла работать сестра Александра Бедюрова – Анна Ивановна. После войны работали Александр Аелдашевич Майманов из Курунды, Василий Гатич Дидруков, Николай Аелдашевич Кинов.
Я окончила только 3 класса, больше возможности учиться не было у меня, пошла работать. Мне было 13 лет. Тяжело было работать в колхозе. Затемно встаешь и до самой ночи в поле. Косила траву. Помню, как ели суп, сваренный с маҥыром. Еду для колхозников варили бабушки. Иногда овец или коня кололи, чтобы накормить колхозников. Люди очень дружно жили, если кому-то бутылку молока вышлют, со всеми делились. Недалеко от села церковь была построена еще до моего рождения, сейчас от нее только бревна остались. После войны из ее сруба строили клуб, контору, школу. Мы выписывали, читали газету «Алтайдыҥ чолмоны». Читающих в нашем селе было много, но так как денег не было, люди мало выписывали газет. Сельский совет в Тюнгуре был. Почта была, кино привозили, показывали. Скучаю иногда по тем далеким временам.
Вспоминаю: один раз я еще училась в школе, то ли 1 мая, то ли 7 ноября, не помню, был большой праздник. Отец Акая и Кытат Тобоев (отец Ачап Тобоевой), начали драться, их поймали и привязали на 2 столбах, где коней подковывали. Помню, как они стояли. Им было стыдно. Пока стояли, обиды и гнев проходили, тоже своего рода воспитание, видимо, было.
Арачку к празднику гнали, у всех были аппараты. Все умели гнать алтайскую арачку. Талкан, кочо, все сами делали. На праздники, свадьбы всей деревней собирались, готовили еду. Кочо всегда сами готовили. В наших краях люди до сих пор в горе, и в радости все делают вместе, помогают друг другу. Очень тяжелая работа – кӧчӧ делать.
На танцы ходили. Изредка на празднике, даже если кто-то выпил спиртного на радостях, утром все равно на работу шел. Если хоть один день не придешь на работу, собирали колхозное собрание, критиковали, ругали, почему не вышел на работу, разбирали. Причину приходилось объяснять. Через стенгазету стыдили. Со мной был случай один смешной, это теперь, а тогда очень обидно и стыдно было. Дед был у нас языкастый один, коров пас. Вот с ним я однажды поругалась, а ночью меня уже вызвали в контору, долго ругали. Со старшими нельзя было ругаться. Еще помню, мне 14 лет, сенокос. Мама (ее звали Токур Чамчиевна Соенова, родом из Курунды) в этот день заболела и осталась дома. Рядом со мной косила Таай Сегерткишева, мама Владимира Сегерткишева. После завтрака решили передохнуть, пока начальства нет. Я решила поесть немного ягод, бабушка Таай прилегла отдохнуть. Вдруг она соскочила и крикнула мне: «Чиик, кто-то на коне едет?!» «Нет!», – говорю и дальше собираю ягоды.
И тут бригадир Максим Маркошев на коне прискакал. А бабушка, как услышала топот, соскочила и начала косить. Оказывается, я не увидела его. Бригадир начал меня оскорблять, я от испуга начала быстро косить и сломала косу об кустик. На другой день в обед на стане у стенгазеты, смотрю, много народу собралось, все смеются, что-то читают. На стенгазете было нарисовано, что я от лени специально сломала литовку и лежу ногами кверху, сплю. «Чиик спит во время работы, лентяйничает». Я как увидела, как они меня нарисовали, плачу и плачу. Мама начала ругаться с бригадиром. Нарисовали повара, который варит вшей; учетчика, что он считает вшей, сколько сварилось, а сколько нет. Маму мою нарисовали, что она просит сварить ее вшей. И как будто бы мама спрашивает повара: «Ну, что там мои вши сварились или нет?» Звеньевода нарисовали: «Ох! Моя бригада похорошела». Эти картины и сегодня у меня перед глазами стоят. Сейчас хорошее время, мирное, все есть. Жить бы да жить, а жизнь прошла, годы прошли, ничего с этим не поделаешь. В таком возрасте хоть внуков, правнуков вижу – уже хорошо.
Тогда у всех были дети, никаких одиноких людей не было. Про пенсии вообще не слышали. Когда отец погиб, нас было трое, еще был брат, но он умер. Никто никаких денег не давал. Гвозди, топоры и другие инструменты покупали в Усть-Коксе. Если в Усть-Коксе каких-то товаров не было, колхоз отправлял ямщиков в Бийск или другие районы.
Говорят, что в Советское время люди жили хорошо, я бы не сказала, что было легко. Только жизнь начала после установления Советской власти налаживаться, как началась война. В тот день, когда мы узнали, что началась война, мы были на Кузуяке, там на дойном гурту стояли. Все доярки, кто пешком, кто на конях, в село спустились. Наша мама не могла нас оставить и осталась на горе. Утром люди вернулись и сообщили, что многих мужчин уже увезли. Первыми ушли на фронт Василий Захаров, Ачикой Сазанкин, Салдабай Савдин. У остальных уже и имена забыла. Все плачут. Когда мужчины ушли на войну, работы стало еще больше. Поем жалостливые песни, работаем.
Кӧк бороныҥ jелген jол
Кӧк кумагы jадып калт,
Кӧӧркийлердиҥ jӯрерде
Кӧҥдӧй чадыр туруп калт.
На дороге, где скакали темно-серые кони,
Остались только синие пески.
Когда милые ушли на фронт,
Остались только пустые аилы.
Ак бороныҥ jелген jол
Ак кумагы jадып калт,
Акалардыҥ jатканы
Аҥкак чадыр туруп калт.
На дороге, где скакали серые кони,
Остались только белые пески.
Когда братья ушли на фронт
Остались только одинокие аилы.
Комыргайлу ӧлӧҥди, коротпойлык – кой jизин,
Комыдалду санааны, сананбайлык – ундулзын.
Jалбыракту ӧлӧҥди, jастанбайлык – мал jизин,
Jайналганду jӯрӯмди, сананбайлык – ундулзын.
Зеленую траву не будем срезать – пусть овцы едят,
Грустные мысли отгоним, забудутся пусть.
Густую траву не будем мять – пусть кони едят,
О тяжелой жизни не будем думать – забудется пусть.
Jалбыракту ӧлӧҥди, jайа чапкан jогыс па
Jаман ӧйдиҥ тужында, jаба иштеген jогыс па,
Комыргайлу ӧлӧҥди, колый чапкан jогыс па
Колхоз-совхоз ижине кожо иштерен jогыс па.
Зеленую траву косили, широко стелилась она,
В тяжелые времена работали дружно мы,
Цветущую густую траву вместе косили мы,
Во времена колхоза-совхоза дружно работали мы.
Песни эти «Jаҥар кожоҥ» – грустные, в них чувства, переживания, радости и горести всего народа, тяжелая жизнь людей.
Потом начали некоторые возвращаться. Пришли Григорий Андреевич Черепанов, Салдабай Савдин без одного глаза пришел, потом он опять на войну ушел. Иван Пантелеевич Еремин, Иван Алексеевич Соколов, Иван Аюбаевич Бедюров, Тантыш Федорович Унатаев, Родион Нольфин, его сын Василий, Янга Телесович Сегерткишев, Василий Захаров, Карл Иванович Бедюров, Алексей Григорьевич Черепанов. Ангароковы два брата не пришли, Тийинбей Содуков, Мадий Кебеков без вести пропал. Сейчас всех и не припомню. Многие не пришли. С той стороны Катуни как крики услышим, бежим всей деревней встречать. Когда пришел Григорий Черепанов, его дочь Топчылай (по мужу) Лямкина плачет, плачет, я вместе с ней плачу, плачу. Не знаю, почему плакала, от радости, наверное.
Когда закончилась война, в деревне большой праздник был. Старый дед Данил дал свою гармонь и патефон людям. Мать Салдабая Савдина очень сильно плакала, тогда я еще не понимала, почему. Оказывается, у нее 1 сын не вернулся с войны, Салдабай в больнице был, написал, что он без ноги теперь никому не нужен и возвращаться домой не собирается. Она поэтому и плакала.
После войны опять работали, вставали рано. По часам никто не жил. Все по солнцу делали. Невысыпались. Когда живешь и работаешь в тяжелые времена, мне кажется, некогда думать, что устал. Надо работать, и все.
Когда началось укрупнение колхозов, наша семья переехала в Кучерлу, это было в январе 1951 года, мне было 20 лет. Нас было всего три человека: я, мама и сестра Байрам. Отец, его звалиКуда (сын Кумы), умер в 1939 году, он утонул. Отец перевозил на лодке овец через Катунь, чтобы в Усть-Коксинский мясокомбинат сдать. У одной овцы путы развязались, пока ее пытались поймать, лодка перевернулась. Паромов тогда не было. Лодочник иотец утонули. Спаслось всего несколько овец. Тело лодочника не нашли, а отца мы похоронили. В 1957 году умерла от болезни Байрам. Потом, когда переехали в Кучерлу, мама еще двух девочек родила: Наталью и Людмилу. Тогда всяких болезней было много, врачей нет, много детей умирало. У мамы умерли все три сына, они были 1936, 1938 и 1948 года рождения. Когда умер самый младший брат, из кассы взаимопомощи заведующий Салдабай Савдин выписал 10 кг пшеницы. Мы сделали кӧчӧ, кормили односельчан, хоронили, как и сейчас. Все село собиралось и провожало в последний путь.
В Кучерле я начала работать дояркой. На Ак Кеме у нас базы были очень хорошие, теплые, мы там зимой работали в очень легкой одежде. В Кучерле наши коровы в теплые базы не вошли, поэтому стояли на улице. И доить было холодно, и караулить тяжело, по очереди 4-5 доярок караулили коров. Из почти 100 коров в конце зимы осталось всего лишь несколько коров. И летом наши коровы тяжело выживали.
Жили сначала, где придется у людей, потом мама начала работать на птицеферме, там домик хороший был. Она долго там проработала. Я 12 лет проработала дояркой. В трудовой книжке все награды есть, за хорошую работу много раз получала грамоты.
(Из трудовой: «Стаж в колхозе «Ады Ленина» с 1944 года по 15 марта 1957 года. Потом до 1972 года работала в Нижне-Уймонском совхозе. Работала в совхозе им. П.Ф. Сухова рабочей Кучерлинской фермы. Получила благодарности в ознаменование международного праздника 1 мая за достигнутые успехи в работе и в ознаменование 41 годовщины в 1958 году за хорошую работу»).
На полях сеяли пшеницу, ячмень, рожь. В районной газете «Знамя Ленина» за 1959 год про то время можно найти такие строки:
Уборка наступает круто,
Она не любит долго ждать.
Учтем же каждую минуту,
Чтоб целый год не потерять!
Или такие:
Хлебороб! Твоя задача –
Темпов жатвы не снижать,
Государству хлебосдачу
С каждым часом умножать!
В №39 (1845) от 2 апреля 1959 года сохранилась такая заметка.
Затягивается учет
На Кучерлинской ферме бухгалтер тов. Казанин установил вредный порядок учета труда. Так, выписываемые наряды на производимые работы закрываются в конце месяца. Табель учета труда и заработка не ведется. Рабочие не имеют возможности ежедневно узнать сколько они зарабатывают. Затягивание в учете на конец месяца создает у рабочих не только неясность в заработке, а и его потерю. Например, за март я недосчитываюсь двух дней, неоформленных нарядами на выполненную работу.
П. Маслов, рабочий фермы.
Удалось найти и такие сводки о ходе заготовки кормов в совхозах и надое молока по фермам и совхозам. 2 ФОТО
Чиик Кудомовна вспоминает, что в Кучерле в школе учителем работал Василий Корлошевич Манталаев. В 1957 году был создан совхоз. С сожалением рассказывает о конях, которых повально кололи, чтобы кормить лис в Полеводке.
Моими подружками были Дьензе Унатаева, Ачап Тобоева, Дьаманкыс Топрашева, Акай Соколова, Топчылай Топрашева. Мы вместе росли, работали. Акай Соколова до самой старости дожила, 90 лет в мае ей было. Недавно умерла. В этом году ей бы исполнилось 91 год. В июне 1958 года ее дочь Любовь и зять Николай Савдин утонули в Катуни. Бабушка вырастила детей Сергея Савдина, ему 3 или 4 года было, и Наталью, по мужу Бедюрову, которой тогда было 8 месяцев. Акай овец пасла, дояркой работала, пояркой, в горах пасла стадо быков. Когда ее дети утонули, она была в горах, много людей тогда утонули.
В 1963 году я начала жить с Василием Ченчубаевым, который приехал из Чойского района. 8 детей вместе вырастили, 2 сыновей, к сожалению,уже нет в живых. Один утонул, в тот день, когда они переплывали Катунь, 7 человек погибли, 1 выжил, но и тот через год все равно утонул. Говорят, когда человек один раз тонет, душа уходит сразу.Сейчас у меня 3 дочери и 3 сына. Все выучились, работают. Внуков, правнуков мне подарили. Самой маленькой внучке в том году исполнился один годик, самому старшему 43 года. Муж умер 9 мая 2002 года.
В Кучерле, в Тюнгуре, в Катанде и других селах района дети тех, кто родились на Ак Кеме, живут. В нашем селе Кучерле сегодня из Ак Кема живут семьи Бедюровых, Сегерткишевых, Кыймаштаевых, Манталаевых, Топрашевых, Борошевых, Матвеевых, Унатаевых, Каньшиных, Сазанкиных, Адаровых.
В этом году 10 сентября Чиик Кудомовна отпразднует 89 лет.
Присоединяйтесь к ОК, чтобы посмотреть больше фото, видео и найти новых друзей.
Нет комментариев