Раиса Леонтьевна попала на фронт почти в самом начале Великой Отечественной. Всего через несколько дней после того, как призвали её мужа, Ефима. Он у неё был военным связистом. Раиса и Ефим на службе и познакомились. Поженились быстро, всего через месяц после знакомства. Им обоим было уже за тридцать, у обоих за плечами был неудачный опыт в любви, но они не побоялись связать свои судьбы, расписались и ни разу об этом не пожалели. Через год после свадьбы Раиса родила Нюру, ещё через пять лет Вовочку. И всё это время они колесили по стране, их постоянно переводили из одной части в другую. В начале июня сорок первого Раиса привезла на лето детей к своей маме, в деревню под Пермью. Она уже тогда знала, что может быть война, поэтому и уезжала от них с очень тяжёлым сердцем. Но не думала, что беда придёт так скоро. Ефим отбыл на фронт через неделю после объявления войны, Раиса через несколько дней после него и совсем в другую сторону. Одно успокаивало: дети не остались одни, в деревне они будут под присмотром, мама Раисы была ещё женщина крепкая, отец тоже молодцом, а там, глядишь, и война закончится, Раиса и Ефим вернутся, детей заберут и будут жить как раньше, спокойно и дружно. Но шло время, война только ожесточалась, отец ушёл воевать и уже несколько месяцев от него не было вестей, мама от переживаний сильно сдала, сердце стало болеть. Писала, что очень трудно ей с детьми, но обещала выдержать, просила не переживать, лечить солдат и поскорее вернуться с Победой. А недавно Раиса получила письмо от соседки, та писала, что маму увезли в больницу. Соседка забрала детей к себе, но только на время, если с мамой Раисы будет плохо, то детей придётся отдать в приют.
Вспомнив об этом письме, доктор с силой зажмурила веки, она не дала слезам волю, не время плакать, нужно держать себя в руках. По крайней мере нужно делать вид, что у неё всё хорошо, на неё раненые и медсёстры смотрят, они должны заряжаться от неё энергией, а не киснуть от безнадёги. Тут раненая девушка тихо застонала и с трудом, но приоткрыла глаза. Раиса Леонтьевна едва заметно улыбнулась, теперь она была уверена, что девушка пойдёт на поправку, главное не дать ране загноиться. Врач остановила пробегавшую мимо санитарку и дала ей нужные указания.
Вскоре Раиса Леонтьевна опять подошла к девушке и строго спросила у неё:
- Башмакина, это что такое? У тебя хороший прогноз, жить будешь, и скорее всего не инвалидом, а вполне здоровым человеком, ещё и деток нарожаешь, так чего ж такое упадническое настроение? Или из дома плохие вести?
- Некому мне эти весточки присылать, я детдомовская, - тихо всхлипнула Лиза, так звали раненую девушку. – Я боюсь, но только не за себя, за малыша моего. Беременная я, уже три месяца, – она закрыла руками лицо и задрожала. – Меня, наверно, комиссуют, а мне даже ехать некуда, наше село, где я до войны жила, сожгли немцы, ни одного дома целого не осталось, мне подружка написала.
- Что ж ты сразу о малыше не сказала? А отец ребенка? Надо ехать к его родителям! Скажи, в какой он части служит, мы ему сообщим о твоём ранении.
Тут Лиза заплакала уже сильнее:
- Погиб он, в том же бою. Фашисты нас с самолётов бомбили. Я солдату одному руку перевязывала, когда Миша упал. На моих глазах. Я когда к нему подползла, он ещё в сознании был, успел улыбнуться мне, даже поднял руку, чтобы до моего лица дотронуться и... не смог, – девушка судорожно вздохнула, помолчала немного, собираясь с духом, и продолжила: - Там же, прямо около него, и меня зацепило. Я даже не знаю, где его похоронили. И про его родителей я ничего не знаю, помню только, как он рассказывал, что родом с Подмосковья.
Раиса Леонтьевна взяла девушку за руку и легонько её сжала. Ей было жаль Лизу и её малыша. Что с ними будет? Выживут ли они в это страшное время?
- Не думай о плохом, - мягко сказала доктор, - сейчас главное, чтобы твой ребёночек был здоров. А там всё образуется. Я попробую тебе помочь.
Лиза с надеждой вскинула на Раису Леонтьевну глаза и даже перестала всхлипывать. Девушка улыбнулась, вытерла здоровой рукой слёзы с щёк и закивала головой:
- Я не буду о плохом, я постараюсь. Спасибо Вам большое! Вы такая добрая! Знаете, я за Вас молиться буду, я умею, меня в детдоме научили.
Раиса Леонтьевна тяжело вздохнула, кивнула и пошла к другим раненым, у неё было ещё очень много дел. Доктор осматривала раны солдат, объясняла медсёстрам и санитаркам, что нужно делать, сама обрабатывала сложные ранения и всё время думала о Лизе. Женщина очень хотела ей помочь, чем-то зацепила её эта девочка с чистыми голубыми глазами, которая под пулями и бомбёжкой отважно вытаскивала с поля боя взрослых, тяжёлых бойцов, и которая так дрожала от страха, думая о судьбе своего ребёнка. Всю ночь думала о ней Раиса Леонтьевна, а утром подошла к Лизе и присела рядом с ней на койку:
- Под Пермью живёт моя мама, она сейчас болеет, я даже не знаю, жива ли она. Там двое моих детей, Нюра и Вова, их соседка к себе забирала, может быть, уже в приют отдала. Если ты не против, можешь поехать к ним, дом у нас большой, места хватит. Но тогда тебе придётся взять на себя всё хозяйство, а главное детей и больную женщину. Сможешь ли? Хватит ли у тебя сил?
Лиза смотрела на Раису Леонтьевну широко открытыми глазами и молчала. Доктор вздохнула:
- Да, прости, я не подумала, ты ещё совсем молодая, ничего не умеешь. Давай подумаем о другом варианте.
- Нет, нет, – девушка схватила уже собиравшуюся уйти доктора за халат, - согласна! Конечно, согласна! Я смогу, я всё умею! И готовить, и уколы ставить, и шить. И трудностей я не боюсь, правда. Просто я не думала, что Вы вот так ко мне, как к родной отнесётесь, - голос Лизы задрожал и глаза заполнились слезами. - Я Ваших детей, как своих любить буду, я обещаю Вам. И в обиду никому не дам, никогда.
Раиса Леонтьевна кивнула и улыбнулась:
- Ну тогда, давай, поправляйся скорее. Я попозже зайду к тебе, расскажу про своих сорванцов, шустрые они у меня, ты уж с ними там построже, – тут улыбка сошла с её губ: - А я повоюю ещё. Я здесь до самой Победы. Много ещё мне будет работы. Много...
Лиза быстро шла на поправку. Она была молодая и крепкая, хоть и казалась совсем хрупкой, но главную силу ей придавали ожидание рождения малыша и уверенность в будущем, за которое она была безмерно благодарна Раисе.
Первое письмо от Лизы Раиса получила через две недели после её отъезда из госпиталя. Девушка писала, что мама доктора скончалась в больнице, а детей девушка нашла в районном приюте. Ей бы не отдали Нюрочку и Вову, но помогла заверенная главврачом госпиталя бумага, которую на всякий случай дала девушке Раиса Леонтьевна. В ней было написано, что Лиза их родственница и имеет право на опеку над детьми. Доктор поплакала, прощаясь с матерью, но вздохнула с облегчением, узнав, что дети дома. Когда у неё появилось немного свободного времени, она взяла листок бумаги и села писать письмо мужу, пора было ему всё рассказать.
Лиза быстро нашла с детьми Раисы Леонтьевны общий язык. Она сразу честно рассказала им, что никакая им не родственница, что их мама вылечила её и предложила пожить с ними. Лиза пообещала детям, что ничем их не обидит, потому что пообещала это их маме, что сделает всё, чтобы Нюра и Вова дождались родителей с фронта. Дети выслушали её, подумали и согласились жить с ней, но уточнили, что это временно. Тем более, дома им, конечно же, было намного лучше, чем в приюте.
Двенадцатилетняя Нюра оказалась не по годам серьёзной девочкой. Она приняла Лизу, но всё же считала себя хозяйкой в доме бабушки. Постоянно указывала девушке, что и как нужно делать, где, что должно находится. Даже располагать грядки на огороде нужно было по её указанию. Лиза не спорила с Нюрой, только мягко и ненавязчиво говорила, что что-то можно было бы сделать по-другому, легче или надёжнее. Со временем Нюра стала прислушиваться к словам Лизы, а потом и вовсе передала хозяйство в её руки. Вова же оставался просто мальчишкой, озорным и шустрым. Но он очень тосковал без родителей и без бабушки и поэтому быстро привязался к Лизе, которая относилась к детям очень заботливо и ласково.
Лиза сразу устроилась в колхоз на свиноферму, люди тоже приняли её хорошо, с уважением, видели, что от работы она не шарахалась, выполняла всё добросовестно. А как живот вырос, так жалеть стали, на лёгкий труд перевели. Сложно было Лизе работать на ферме и управляться по дому, да ещё и в положении, но тут очень помогала Нюра. Девочка после занятий в школе успевала прибрать в комнатах, сделать свои уроки, проверить братовы и даже приготовить кушать, когда было из чего готовить. Еды не хватало, Лиза даже старалась есть поменьше, почти всё, что зарабатывала, отдавала Нюре и Вове, она понимала, конечно, что её ребёнку нужно расти, но и за детей Раисы она несла ответственность, ради них она готова была и голодать.
- Вовка, Лиза сегодня опять не позавтракав ушла на работу. Давай оставим ей корочку, скажем, что нас сегодня у Комаровых покормили, пусть она хоть немного побольше вечером съест, - бывало уговаривала Нюра брата. – А я тебе завтра орех дам, из тех, что я на день рождения откладывала.
Вова тяжело вздыхал, он знал, что орех, скорее всего, окажется червивым, но и девушку ему тоже было жалко, он хоть и был всего лишь семилетним мальчиком, но видел, как похудела их Лиза, один только живот и торчал. Вова понимал, что там растёт новый человечек и что он тоже хочет кушать. Мальчик соглашался с сестрой и вечером, когда Лиза возвращалась с работы, усердно изображал из себя сытого, при этом стараясь не смотреть на оставшийся кусок от хлеба, который им на целый день дала девушка перед уходом на ферму.
Шло время, трудно, голодно, но они были живы и здоровы, это главное. А потом Лиза родила девочку. Нюра попросила назвать её Раечкой, как маму, Лиза не была против, она и сама думала об этом. Лизе пришлось сразу выйти на работу, она лишь прибегала, чтобы покормить грудью дочку, поэтому Вова и Нюра теперь ходили в школу по очереди, нужно было кому-то оставаться дома с малышкой. Нюра очень серьёзно относилась к ребёнку, но и Вова неожиданно оказался замечательной нянькой. Он с удовольствием сам пеленал девочку, качал её в кроватке, которую им отдала соседка, даже колыбельные ей придумывал. Неуклюжие, нескладные, но зато свои.
Лиза чувствовала себя виноватой в том, что дети пропускают школу, поэтому теперь каждый вечер находила немного времени, чтобы позаниматься с ними. А ещё они все вместе писали письма их родителям. Нюра писала об учёбе, о хозяйстве, Лиза о здоровье и успехах их детей, а Вова всегда писал о маленькой Раечке, он так полюбил её, что уже боялся того дня, когда Лиза уедет от них вместе с дочкой. Раиса Леонтьевна отвечала на каждое их письмо, а вот от Ефима писем не было уже давно.
Однажды, мартовским поздним вечером, когда Лиза с детьми вот так сидели за столом и при свете керосинки писали письмо, в их дверь кто-то громко постучал. От неожиданности все замерли, потом Лиза подошла к двери и тихо спросила, кто там?
- Я это, батька ваш, открывайте!
Тут дети завизжали от радости и бросились к двери. Когда она распахнулась, на пороге показался высокий, ещё не старый, но уже почти полностью седой солдат в шинели и на костылях, пустая левая штанина брюк которого была полностью подшита к поясу. Обнимая, дети чуть не уронили отца, но тут подоспела Лиза. Она подхватила Ефима, а он повернулся и очень пристально посмотрел ей в глаза. От этого взгляда у девушки почему-то мурашки побежали по спине, она смутилась, но тут заплакала Раечка и Лиза, с облегчением выдохнув, убежала в свою комнату к дочери.
- Наверно, мне теперь нужно съехать от вас? - нерешительно спросила Лиза, когда Ефим, покушав, сидел на лавке и с довольной улыбкой обнимал своих детей, крепко прижавшихся к нему с обоих сторон.
- Нет, не уходи, - тут же попросил её Вова, - у нас же хватает места, да, пап? – мальчик с надеждой посмотрел на отца, а тот пожал плечами и кивнул:
- Ну да, зачем тебе уходить? Дети к тебе привыкли, ты нас не потеснишь, да и не справлюсь я. Нет, я могу дров наколоть, приколотить там что нужно, но хозяйка из меня никудышная.
Лиза слушала Ефима, а сама смотрела на Нюру, которая уже вполне могла сама справляться по дому, но та сидела, опустив голову, и молчала. Девочка заметила, как папа посмотрел при встрече на Лизу и это ей не понравилось. Незнакомое чувство ревности, как тупая игла пыталось уколоть её сердце. Но и оставаться без Лизы и Раечки девочка не хотела, она уже полюбила их, привыкла к ним, они столько трудностей вместе пережили. И куда она пойдёт? «Нет, - всё же решила Нюра, - не может Лиза поступить подло, она очень уважает маму, она нас любит. Я верю ей!»
- Правильно папа говорит, - решительно подняла голову девочка, - мы без тебя не справимся. Я тоже хочу, чтобы ты осталась.
Лиза с малышкой остались. А через два месяца с фронта пришло сообщение, что Раиса Леонтьевна Теплова пропала без вести...
Чуть больше года спустя, в сентябре сорок пятого, когда вся страна уже успокоилась, привыкла к тому, что война закончилась и фашисты капитулировали, по улице уральского поселка шла усталая женщина с полупустым вещмешком за плечами. Она коротким кивком отвечала на радостные приветствия земляков и тут же, не останавливаясь, проходила мимо. Женщина шла к своему родительскому дому, где у неё остались её дети, муж и жила чужая девушка, которую женщина когда-то пожалела и отправила сюда жить. Раиса, а это была именно она, прокручивала в памяти события последнего года, то, как получила от мужа, комиссованного по причине ампутации ноги, письмо, в котором он сообщал, что приехал домой, что дети здоровы, что Лиза - замечательная девушка, и они решили, что она с дочкой останется жить с ними, Раиса вспоминала, как вскоре после получения этого письма она попала в плен и фашисты увезли её в Германию, как потом из страшного плена её освободили американцы, а когда она вернулась на Родину, так же под стражей долго и тщательно проверяли свои. К счастью, ей поверили и не осудили, но что ждёт её дома? Родные очень давно не получали от неё вестей и, скорее всего, считают её погибшей. Как они жили без неё? Кем теперь стала для её семьи Лиза? Не заменила ли её?
Раиса не торопилась, она хотела поскорее увидеть своих родных, но в тоже время со страхом оттягивала этот момент. Когда же она, наконец, подошла к калитке, то увидела, что рядом с их домом начато строительство ещё одного. Женщина грустно улыбнулась, увидев, как там работает незнакомый мужчина. Видимо, неплохо живут её родные, раз смогли даже работника нанять. Раиса тихо прошла к двери дома, взялась за ручку и, набравшись храбрости, потянула её на себя. Тут дверь распахнулась и на крыльцо вышла Лиза. Она была опять беременная.
Раиса с ужасом замерла, глядя на большой живот девушки, а Лиза вдруг закричала. От радости. Она схватила Раису, стала её целовать, звать Ефима, детей. Все выскочили из дома, стали смеяться и плакать одновременно. Ефим целовал жену, дети обнимали, дергали за руки, все что-то спрашивали, что-то рассказывали. Раиса через силу улыбалась и ничего не понимала. Пока Лиза не позвала того самого работника и не представила его:
- Раиса Леонтьевна, это мой муж, Миша. Он не погиб в том бою, он выжил. Только увезли его тогда в другой госпиталь. Вот мы и потерялись. Он потом долго искал меня, пока не нашёл. Мы сначала хотели уехать, но потом решили остаться, Ефим Михалыч и дети нас уговорили. Вот, дом рядом начали строить. Вы же не против?
Раиса улыбнулась в ответ и заплакала. Впервые за смертельно страшные, невыносимо тяжелые четыре года войны. Теперь она могла себе это позволить...
Комментарии 51
Война-это страшное слово,сколько боли и страданий пришлось пережить.Очень счастливый и желанный конец истории.Бесконечное спасибо вам!