Ощущаю нескрываемую гордость,
вспоминая край, укрытый в снежный пух,
мы не гнулись, шли вперёд, подставив норду
наши лица, аж захватывало дух.
Молодые, переполненные силой,
не жалея лет упорного труда,
на земле суровой, ветреной и стылой
возводили в Зауралье города.
И сегодня меж болот и речек шалых
для живущих здесь улыбчивых людей
выше сосен оживлённые кварталы
поднялись дремучей поросли живей.
Где в снегах стояли первые палатки,
пролегла густая сеть дорожных трасс.
Север нам ковал характер и повадки,
потихонечку воспитывая нас.
Мы взрослели, постигая дух эпохи,
что сумел на перемены вдохновить,
без ненужного нытья и суматохи
совершали, что хотели совершить,
в предпочтеньях наших были неизменны,
не прощали даже мелочи врагам,
вероломного предательства и лени,
да ещё чрезмерной жадности к деньгам.
Почему-то мне сейчас, когда мину́ло
столько лет, что поседел и постарел,
память дарит то, что раньше ускользнуло,
не сумело задержаться между дел,
что для нас всего священнее на свете,
что любых побед и подвигов острей:
Богом данные нам женщины и дети,
и улыбки замечательных друзей.
НИЗОВЬЯ РЕКИ СУПРЫ
Дикая местность, реки серебристая лента,
солнце высокое, запах нагретой хвои́.
Возле кострища расстеленный полог брезента
что-то знакомое в здешнем пейзаже таит,
может быть, тех голосов отдалённое эхо,
что тут звенели такою же летней порой.
Сколько ни кануло лет, а всё помнится этот
берег высокий, поросший зелёной травой.
За поворотом реки то заветное место,
где, дорогая, отменно ловился чеба́к,
где подступающий бор неизбывно божествен,
и одиночеством не надышаться никак.
Внук наш был счастлив, поймав серебристую рыбку,
как и товарищи, раньше гостившие здесь.
Помню весёлые жесты, глаза и улыбки
крепких суровых мужчин и прекрасных принцесс.
Так же качались над ними высокие сосны,
и ветерок, как ребёнок, скакал по волнам.
Я понимаю, что мир изменился и поздно
плакать сейчас по отпущенным нам временам,
где мы прожили с тобой широко и красиво.
В память об этом из фляги походной налей.
Вздыбилась белою дюной сосновая грива,
тенью своей, прикрывая от жгучих лучей.
Вечером вспыхнет костёр и холодные звёзды
будут на бархате тёмном над нами мерцать.
Чувствуешь, пахнет грибами и вереском воздух.
Что мы ещё не успели друг другу сказать?
Годы мечты и сомнения переиграют,
сладкой отравой забвения нас опоя́т.
Ты засыпаешь уже, а в огне догорает,
тлеет горячими углями юность моя.
АНГЛОСАКСАМ
Во все времена англосаксы
пытаются, раж не уняв,
всё русское вымазать ваксой,
заставить забыть о корнях.
Россия – не девка сенная,
прикрикнуть не выйдет никак,
от края её и до края
немало лежит бедолаг.
Кто с ножиком лез, кто с посулом –
все сгинули.
Не для красы
в единстве – монгольские скулы
и шляхтичей польских носы,
норманнская невозмутимость,
венедов и вятичей смесь.
А сунешься?
Что ж, сделай милость,
опять пожалеешь, что влез.
Гремучей заряжены смесью
и верою.
Нам ли не знать,
что англосаксонскою спесью
нас вряд ли удастся пронять.
Нас пестовал воинский подвиг
защиты бескрайних границ,
великое слово «свобода»,
могучая сила десниц.
Немало развеялось пылью
историй и вражьих племён,
и стали сказания былью
с тех давних до наших времён.
Поэтому точно не стоит
в экстазе ногами сучить.
Полезете – кровью умоем,
и некому будет лечить.
Присоединяйтесь к ОК, чтобы посмотреть больше фото, видео и найти новых друзей.
Нет комментариев