Ольга Козей

И возникает тишина... Среди разора и разлада стоит высокая она перед началом снегопада. И свод небесный отворён, как дверь родительского дома. Там некто, чист и удивлён, с порога сходит невесомо. И шепчем мы: ,,Смотри-ка, снег...", прервав по улице движенье. И верит старый человек в печальный свет преображенья, что он – ребёнок у окна с пиалой маминого чая... Нам всем казалось – тишина, а это музыка звучала. Сергей Пагын

Давно ли покупали календарь, а вот уже почти перелистали, и вот уже на прежнем пьедестале себе воздвигли новый календарь и он стоит, как новый государь, чей норов до поры ещё неведом, и подданным пока не угадать, дарует ли он мир и благодать, а, может быть, проявится не в этом. Ах, государь мой, новый календарь, три с половиной сотни, чуть поболе, страниц надежды, радости и боли, спрессованная стопочка листов, билетов именных и пропусков на право беспрепятственного входа под своды наступающего года, где точно обозначены уже часы восхода и часы захода рожденья чей-то день и день ухода туда, где больше нет календарей, и нет ни декабрей, ни январей, а всё одно и то же время года. Ах, Государь мой, новый календарь! Что б ни было, пребуду благодарен за каждый лист, что будет мне тобой подарен, за каждый день такой-то и такой из них, что мне бестрепетной рукой отсчитаны и строго, и бесстрастно. … И снова первый лист перевернуть — как с берега высокого нырнуть в холодное бегущее пространство. Юрий Левитанский.