Было ранено, стало залечено – после долгой и волглой зимы
на исходе июньского вечера я хочу на иные холмы.
Меньше часа дорогой проселочной – и уже до реки добредешь,
где белеет игрушкою елочной колокольня за озером. Дождь
скоро кончится. В мирной обители светлым паром исходит земля,
заклинателю и обольстителю океаны покоя суля,
и с хрипящим, дурным напряжением вдруг почуешь сквозь трель соловья,
что ветшает и с каждым движением истончается ткань бытия.
И душа осторожная мается, и острожник о воле поет,
и сирень под руками ломается, озирается, пахнет, живет –
слушай, если отказано в иске и в многословном служенье твоем –
не затем ли созвездья персидские, шелестящий, густой водоем
юной ночи и хрупкое кружево вдохновения? Словно вино,
словно сердце – расширено, сужено – хмелем ветреным бродит оно,
не расплачется и не расплатится – только смотрит в бездонный зенит,
где по блюдечку яблочко катится, и звезда на востоке звенит...
Бахыт КЕНЖЕЕВ
Мы используем cookie-файлы, чтобы улучшить сервисы для вас. Если ваш возраст менее 13 лет, настроить cookie-файлы должен ваш законный представитель. Больше информации
Нет комментариев