Олег Деревяшкин

1981 год — время, когда советская рок-музыка перестала быть просто подпольем и начала формировать собственную сцену. Магнитоальбомы, первые рок-звёзды, стадионная истерия и новые музыкальные эксперименты — всё это уместилось в один бурлящий год. Пока в Москве и Ленинграде рокеры мечтали о свободе, в подмосковной Дубне Сергей Попов с группой “Жар-Птица” изобрёл собственную музыкальную дистрибуцию. Выпустив магнитоальбом “В городе желаний, под радугой мечты”, группа не просто распространила его среди друзей — около двухсот катушек были разосланы по стране наложенным платежом. Людям предлагалось вернуть запись, если она не понравится. Ни одной катушки назад так и не пришло. А через несколько месяцев на дискотеках СССР звучали “Маша” и “Некрасивая”. Это был не просто хит — это была первая волна коммерческого успеха русского рока, даже без радио и телевидения. Тем временем Алексей Романов и Константин Никольский записывали второй альбом “Воскресения”. Это было время, когда рок-музыканты р

1981 год — время, когда советская рок-музыка перестала быть просто подпольем и начала формировать собственную сцену. Магнитоальбомы, первые рок-звёзды, стадионная истерия и новые музыкальные эксперименты — всё это уместилось в один бурлящий год. Пока в Москве и Ленинграде рокеры мечтали о свободе, в подмосковной Дубне Сергей Попов с группой “Жар-Птица” изобрёл собственную музыкальную дистрибуцию. Выпустив магнитоальбом “В городе желаний, под радугой мечты”, группа не просто распространила его среди друзей — около двухсот катушек были разосланы по стране наложенным платежом. Людям предлагалось вернуть запись, если она не понравится. Ни одной катушки назад так и не пришло. А через несколько месяцев на дискотеках СССР звучали “Маша” и “Некрасивая”. Это был не просто хит — это была первая волна коммерческого успеха русского рока, даже без радио и телевидения. Тем временем Алексей Романов и Константин Никольский записывали второй альбом “Воскресения”. Это было время, когда рок-музыканты р