Публицист, политолог, соучредитель РИА «Дербент» Артур Приймак о том, как «никабизация» проникала в Дагестан, и как многоукладный регион России переставал быть не только светским, но и приверженным традиционному исламу:
«Мы будем выносить фетву о запрете никаба», — пообещал муфтий Дагестана Ахмад Абдуллаев на конференции «Дагестан против террора», 1 июля. Муфтия поддержали аплодисментами глава Дагестана Сергей Меликов и министр внутренних дел республики Абдулрашид Магомедов, председательствовавшие на конференции. Позиция муфтия республики по ношению дагестанками никабов всегда была отрицательной. У светского руководства Дагестана по этому вопросу — ни да, ни нет. Возможно, официальная Махачкала еще долго бы предпочитала не педалировать эту тему — тем более, на федеральном уровне. Если бы не резонансный случай с врачом Евгенией Макеево
Сама того не желая, эндокринолог из Хасавюрта Евгения Макеева теперь известна на всю Россию. Во многом благодаря российской общественности, изобличен главный организатор травли врача — помощник муниципального депутата и общественный деятель Мурад Атаев. Куда больше Атаева в республике знают в качестве джихадистского проповедника. Атаев вербовал жителей бывшего СССР в ИГИЛ* из Турции и Германии. Для этого джихадист создал в Интернете целую сеть соответствующих ресурсов на русском языке. В 2016 году суд Атаев — в ту пору имам мечети в берлинском районе Моабит, был осужден германским судом за вербовку берлинских мусульман в ИГИЛ. Отбыв недолгий срок в германской тюрьме, Атаев вернулся в родной Дагестан и сразу нашел себе поддержку в определенных деловых кругах и кое-кого из государственных структур. Сотрудничества с ИГИЛ Атаев не прекратил. Наши сограждане, которые оказались в курсе этой истории, совершенно не понимают, почему вербовщик ИГИЛ Атаев столько времени ходил в Дагестане на свободе и даже вошел в коридоры власти в Буйнакском районе.
Между тем в республике считают, что пора ставить вопрос о настоящей эпидемии никабизации, и вообще салафитский дресс-код у женщин это вещь вовсе не безобидная. В нулевых годах среди юных дагестанок стал бытовать термин «покрыться» — то есть когда студентка или старшеклассница отказывается от светской одежды и образа жизни, одевается на салафитский манер и ничем больше, кроме ислама, не интересуется. Сверстницы, конечно, не понимали «покрытия» подруг — и дальше непонимания дело не доходило.
Обычно «покрытие» заканчивалось ранним замужеством за ваххабитом, постепенным сведением на нет социальных связей. Общество и власти тревоги насчет этого предпочитали не бить. Замалчивание проблемы сохранялось и после огласки того, что такая-то «покрытая», вчерашняя смешливая обычная девчушка —соучастница бандподполья или вообще террористка-смертница. Даже после громких терактов с участием женщин власти убеждали представителей федерального Центра не обострять, не нагнетать вопрос. За этим скрывалось упорное нежелание, чтобы «варяги» разбирали скелеты в дагестанском шкафу. Крайне не любят в республике, когда «варягам» в этом помогают неравнодушные дагестанцы.
«Есть такая мечеть — и что тут поделать?» — часто приходилось слышать от махачкалинцев лет десять-пятнадцать назад. Некоторые даже советовали «Ан- Надирию» туристам для посещения — как интересную достопримечательность Махачкалы. Про «покрытых» странного вида дагестанок туристы тоже что-то слышали, но в этот вопрос не вдавались вообще. Игнорировали — и до сих пор игнорируют никабизацию — многие сами дагестанцы. В местном общественном и культурном укладе, как и много где на Кавказе, женский мир полностью закрыт от глаз мужчин — тем более посторонних. Образно говоря, попытаться увидеть лицо «покрытой» — все равно, что раздеть ее, а за такое можно лишиться здоровья, возможно, и жизни.
В мечеть женщины обычно не ходят. Но в «Ан-Надирии» был своеобразный женский клуб, где заправляли «шариатские жены» и «черные вдовы» ваххабитских главарей. «Ан-Надирия» с декабря 2015 года закралась — после очередных рейдов словаков. Но бытовавший при ней женский ваххабитский клуб сохранился, сделав видимость самороспуска. Примечательно, что следы этого клуба выявились в интимных связях фигурантов недавнего теракта в Дербенте и Махачкале. «Черные вдовы», кроме содействия боевикам, обязаны воспроизводить себе смену — служить примером для не нашедших себя в нормальной жизни девушек и женщин. Маркером для такой будущей «черной вдовы» является ее «покрытость».
Необязательно, что абсолютно все «покрытые» дагестанки — поголовно идейные джихадистки. В глазах земляков они — законопослушные девушки и молодые женщины, разве что странные. Однако образ жизни, которые предпочитают вести «покрытые», как раз способствует дороге в джихадизм. Мир типичной «покрытой» ограничен четырьмя стенами дома и бесконечным сидением в женских мусульманских соцсетях, эти соцсети — преимущественно салафитские. Самозатворничество женщины от цивилизации, внешнего мира, зацикленность на специфическом мире виртуальном производит в женском сознании необратимые негативные процессы. Когда это еще в изобилии окрашено так называемым «чистым исламом», то «на выходе» легко получим идейную джихадистку. С сенсорной депривации начинается производство из обычной девушки террористки-смертницы.
Никабизация, как и вообще манера молодых дагестанских мусульманок закутывать себя в мешковатые арабизированные одежды, не имеет ничего общего с традиционным исламом на Кавказе. Те, кто выступает за никабизацию, приводя в пример Саудовскую Аравию, искажают саудовские реалии. Это арабское королевство, особенно при нынешнем фактическом короле Мухаммеде — куда более светское государство, чем тот вариант, который России навязывают апологеты никабизации и вообще салафизма/ваххабизма.
В 2018 году такие радетели за псевдоблагочестие затравили студентов медучилища в Буйнакске, сыгравших своими силами отрывок из булгаковского «Мастера». Теперь будущие медики из Буйнакска просто боятся играть в самодеятельном театре… В том же 2018 году в Махачкале ваххабитствующие поп-ММАшники избили участников фестиваля анимэ, под одобрение Эльдара Иразиева, помощника депутата Госдумы Ризвана Курбанова.
Кто ввергает таким образом светский Дагестан в пещерный век, тот агитирует за никабизацию республики и вообще всех мусульманок России. Такой человек закроет с головы до ног в никаб и маленькую девочку, что в традиционном исламе немыслимо. В Коране про обязательность никабов нет ни слова, там предписывается только, чтобы вошедшие в зрелость девушки и молодые женщины скрывали свое тело от посторонних. Дагестанский исторический ислам не знает ни никабов, ни хиджабов, никакого вообще намека на искусственно занесенную вахахбитами в Россию арабизацию внешнего вида мусульман.
Запрет никаба будет полумерой, если не проводить плавную культурную революцию в сознании дагестанцев и других исторически мусульманских народов. Одной из рабочих мер этой культурной революции может стать реальная популяризация традиционных женских костюмов. Вместе с этой модой никуда не деться от государственных мер по поддержке национальных ремесел и возрождения жизни в деградирующих горных аулах. Когда в аулы вернется некогда бурная там жизнь, там заработают школы. А в эти школы надо будет звать, как и в советские годы, русских учителей из Большой России.
В заключение. Никабизация — городская субкультура, как кстати и поп-ММА. В дагестанских селах — в том числе, где бытуют строгие исламские нравы — над «покрытыми» смеются, считают никчемными бездельницами. В самом деле, как в никабе и ваххабитской мешковатой одежде можно заниматься сельским хозяйством — обычным делом горянок?
*Запрещенные в России террористические организации
Присоединяйтесь к ОК, чтобы посмотреть больше фото, видео и найти новых друзей.
Нет комментариев