Курган.
Прошли века. Но та ж река
Теперь мои врачует раны,
И те же древние курганы
Вершины тянут в облака.
Н.Машкин
Серой вилюжиной степной гадюки вьется дорога домой. Километра два от танка Т-34, что стоит на федеральной трассе «Дон», поворот на закат, и прямо передо мной - огромный огненный шар. Он, кажется, от удара о Землю сплющился, пульсирует и вот-вот лопнет.
Что-то притягивает мой взор, а что-не пойму. Справа - огромное далеко. Далеко-далеко, где-то в районе Старой Калитвы, в вечерней дымке виден правый берег Дона. Чуть ближе -россыпь домов гороховского «Косогора». Поближе и левее, под горой, хаты родной Дерезовки. Левая сторона в изломах гор. Хотя у них у всех плоские вершины, у нас их называют почему-то шпилями. Их много: Сошный, Красный, Хорин.
Верблюжьим горбом дыбится Хорин Шпиль, закрывая юго-западную сторону. В провале между Хориным и Красными шпилями островерхой татарской шапкой виден симметричный курган, который так и называется «Шапка». Ведь он больше похож на шпиль, а называют его почему-то курганом. Так вот что привлекло мое внимание! Этот седой курган.
Много видел этот курган. Наверное, его топтали половецкие кони, на него поднимались всадники Батыя, видел он и корабли флота Петра 1.
Рассказывали, что лихие люди, разбойники, сторожили сплывавшие по Дону купеческие караваны, а награбленное закапывали на вершине кургана, и если в полночный час ходить по нему с зажженной свечой и смотреть, где свеча погаснет, то там и клад. Когда я рассказал это своей дочери, а ей тогда было лет семь, она несколько ночей не могла уснуть, так ей хотелось найти клад.
В годину смуты и разврата 1920-1921 г.г. бывали на этом кургане повстанцы И.С.Колесникова, прячась в находящемся рядом лесном урочище «Парневатое». В декабре 1942 года наши бойцы попали на этом месте под огонь своих «Катюш», и кажется, души людей, положивших жизни на алтарь Отечества, встают над этой высотой.
В детстве казалось, что это место находится очень далеко. Дальше от него была уже чужая, самодуровская, земля. Хутор Донской раньше назывался Самодуровкой. Там пасли колхозный скот, на склонах выращивали арбузы, водились ныне уже практически исчезнувшие птицы дрофы. В зимнее время курган казался мне вулканом где-то на Камчатке. Говорили, что в ясный день с вершины можно увидеть город Павловск.
У нас появилась мысль скатиться с вершины этого кургана на лыжах. Думали мы, что наши лыжи разовьют огромную скорость и катиться мы будем до самого дома. Мы уже лихо спускались со склонов правобережья Дона, но хотелось нам чего-то неизведанного. В памяти остался серый зимний день, серое небо, серая степь, и только пойма Дона, покрытая лесом, казалась нарисованной черной тушью.
Дорога стелется лугом, скрипят под ногами лыжи, каркают вороны, что сидят на больших дубах. По пути озера: Беленькое, Глубенькое, Карасево. А еще дальше-«Пригон». Место, где летом поили из Дона коров. Здесь была огромная песчаная коса. А вброд можно было идти до гороховской левой стороны Дона. Поворот влево, и мы видим огромные обвалы северо-западной стороны Хорина шпиля. Чуть дальше чернеют деревья двух байрачных дубрав: Кругленького и Долгенького. Пот ест глаза, но мы упорно идем вперед.
Полдня затратили мы на то, чтобы подняться на вершину кургана. Павловск мы не увидели, но хорошо был виден Верхний Мамон, и как на ладони лежала от «Косогора» до «Чупаховки» Гороховка. Как мы ждали момента спуска! Казалось, что мы полетим с этой горы как на крыльях. И вот толчок палками, и мы покатились вниз. Но, увы! Скорость оказалась обычной, в некоторых местах приходилось применять палки. Ожидания наши не оправдались ,но разочарования не было. Мы побывали там, где мечтали, познакомились с новым для нас местом. Остаток дня мы возвращались домой, но желание еще побывать на кургане осталось. Сейчас редко, но я бываю на его вершине.
Стоит седой курган, задумавшись, смотрит в синие воды Дона. Свистит ветер, клонятся к земле стебли трав, в небе парит орел, а над головой, словно белые тени, облака. О чем думает он, какие хранит тайны? Я не знаю. Может, думает он, что матушка-земля, которая была сотни лет кормилицей для русского человека, стала мачехой. Склоны давно уже не засеяны, нет скота, дичь и птицы и те исчезли. Всю весну горела степь, и все живое гибло в огне. Может, думает он, что кто-то мечтает найти свой клад. А клад – это наша земля, наши места, наша природа, которые ждут добрых хозяйских рук и человеческой заботы.
Дорога продолжает виться на закат. Багрянец уже вовсю разлился на горизонте, и еще чуть-чуть , и курган исчезнет во мраке ночи. А мне все думается и думается…
Наверное, завтра поеду на курган, в мои дорогие места. Что захочу увидеть? Если можно было бы- то, что нас ждет впереди. Это во многом зависит от нас. Думайте, люди.
В.С. Бледных.
с.Дерезовка.
Р.S. Написано с мыслью, что кто-то еще расскажет о своих памятных местах.
Комментарии 43