Предыдущая публикация
Он безумно ее любил и яростно ненавидел.
Дневник Нагибина, в который он день за днем записывал свою жизнь с Беллой – это дневник человека с разбитым сердцем. Он ушел сам, и он не позволял ей вернуться...
Со стороны казалось, что Юрий Нагибин — настоящий советский писатель, человек, обласканный властью и судьбой, никаких проблем не знающий, щёголь, вертопрах, московский озорной гуляка. Он и на самом деле был готов брать от жизни всё и радовался каждому ее дню. Исступленно прожигая жизнь в застольях и загулах, не получая ни одной литературной награды, Нагибин делал всё, чтобы это мнение поддержать…
Он был одним из богатейших людей в СССР и при этом ухитрился не вступить в партию. Ненавидел власть – и не стеснялся получать из её рук все мыслимые блага.
А писал изысканно и точно, отличаясь невероятной работоспособностью — ни дня не мог прожить, не написав хотя бы строчки. Написал несколько прекрасных книг — и произвёл на свет огромное количество литературной халтуры.
Фильмы, снятые по его сценариям, — «Красная палатка», «Дерсу Узала», «Гардемарины, вперёд!» — снискали успех у нас и за рубежом. Они становились лидерами кинопроката, а он считал эту работу тоже халтурой.
Ему отдавали сердца самые красивые девушки страны. Среди них — дочка легендарного директора автозавода Ивана Лихачёва и вся такая неземная Белла Ахмадулина, стихами которой зачитывалось поколение шестидесятников… Белла Ахмадулина прожила с Нагибиным восемь лет, он безумно ее любил и безумно ненавидел.
Он вообще любил женщин — и с трудом уживался с самыми прекрасными из них. Искал единственную любовь, доверяя только страницам дневника признание, что «блудил каким-то первородным грехом». Кто знает, сколько шрамов оставили на сердце писателя эти романы, скоропалительные свадьбы и поспешные разводы… Но остановиться он уже был не в силах.
Мемуары Нагибина, опубликованные посмертно, открыли страшные тайны писателя. Даже самые близкие друзья не подозревали, сколько скелетов ждали своего часа в шкафах его кабинета. И какие душераздирающие, горькие до боли, а порой и постыдные драмы хранил его тайный дневник!
Этот «Дневник» стал общепризнанной вершиной творчества Нагибина. В нем он ответил на все вопросы…
«Он любил тебя, мрачно ревнуя…»
После того, как откровенный «Дневник» Нагибина был опубликован, первый муж Беллы Евгений Евтушенко написал стихотворение в ее защиту:
Он любил тебя, мрачно ревнуя,
И, пером самолюбье скребя,
Написал свою книгу больную,
Где налгал на тебя и себя.
Евтушенко и Белла поженились, наверное, потому, что были первыми поэтами своего поколения. Самыми признанными, самыми популярными, самыми-самыми. Вместе они прожили три года, бурно ссорились, мирились… Все закончилось как-то само собой. К тому же он был конформистом, а ее отчислили из института за отказ участвовать в травле Пастернака.
Но они еще были женаты, когда на вечеринке в честь дня рождения Евтушенко пьяный Юрий Нагибин встал на колени и попросил Беллу выйти за него замуж. Евтушенко бросил в Нагибина тяжелым подносом, к счастью, промахнулся.
Негаданное свершилось
Нагибин понимал, что на его жизнь надвигается что-то неотвратимое, как тайфун на маленький остров. Но надеялся, что тайфун пройдет мимо. Уже была неловкая первая близость, Белла уже написала ему стихи, а Нагибин продолжал играть роль старшего друга, «седого, усталого красавца».
— Я понял, что негаданное свершилось, лишь когда она запрыгала передо мной моим черным придурком-псом с мохнатой мордой и шерстью, как пальмовый войлок; когда она заговорила со мной тихим, загробным голосом моего шофера; когда кофе и поджаренный хлеб оказались с привкусом ее; когда лицо ее впечаталось во всё, что меня окружало.
Они пошли в «Эрмитаж», и Нагибин впервые не испытывал трепета перед картинами, вазами и доспехами — девушка рядом с ним, которая смеялась тоненьким детским смехом, была совершенней. Юрий мог часами ждать от нее звонка, не сводя глаз с телефона.
Но однажды телефон «потерял над ним власть» — Белла пришла насовсем.
Нагибин сходил с ума от счастья — рядом с ним была такая женщина! Он сдувал с нее пылинки, всюду возил ее в своем автомобиле. Ровесники Беллы, бедные поэты-шестидестяники, засматривались на ее шляпы с вуальками, модные туфли, сумочки… Красавица, богиня, ангел…
— …Я так гордился, так восхищался ею, когда в битком набитом номере она читала свои стихи нежно-напряжённым, ломким голосом и любимое лицо её горело, — я не отважился сесть, так и простоял у стены, чуть не падая от странной слабости в ногах, и мне счастливо было, что я ничто для всех собравшихся, что я — для неё одной…
Вместе — тошно, врозь — скучно
И — они были совсем разными. Белла — импульсивная, безалаберная. Нагибин — невероятно дисциплинированный и педант во всем. Он просыпался ровно в семь, делал зарядку, в восемь спускался в столовую. К этому времени на столе должны были стоять тарелка овсянки на воде и вазочка с тремя абрикосинами. Если этого не было, он приходил в бешенство. Если задерживался обед, просто свирепел. Не выносил, когда опаздывали, когда нарушали слово…
Белле было трудно жить на этом «особом режиме». К тому же друзья всегда были для нее важнее, чем возлюбленные.
По улице моей который год
Звучат шаги — мои друзья уходят.
Друзей моих медлительный уход
Той темноте за окнами угоден.
Очень скоро их отношения стали нервными и сложными. Нагибин и Ахмадулина то расставались, то снова сходились. Однажды перерыв длился целый год, но он без нее не мог.
Оба они любили выпить, мать Нагибина сокрушалась: «Уходят два красавца — приходят две свиньи». Но у Беллы эта проблема с каждым годом усугублялась. С ней стало тяжело.
Нагибин все терпел. Считается, что последней каплей стал эпизод, описанный Василием Аксеновым в «Таинственной страсти»: неожиданно герой (Юрий Нагибин выведен в романе под именем Марка Аврелова) возвращается домой и застает свою жену, поэтессу, спящей в объятиях женщины.
Это или другое, но было что-то, что потрясло и смертельно оскорбило Нагибина. Дальше он пишет о жене без восхищения, в каждом слое яд, ненависть, желание ударить как можно больнее.
— А ведь в тебе столько недостатков. Ты распутна, ты слишком много пьешь и куришь до одури, ты лишена каких бы то ни было сдерживающих начал, и не знаешь, что значит добровольно наложить на себя запрет, ты мало читаешь и совсем не умеешь работать, ты вызывающе беспечна в своих делах, надменна, физически нестыдлива, распущена в словах и жестах.
Любила Белла Нагибина или не хотела терять привилегии жены обеспеченного человека, но она решилась на совершенно безумный поступок. Вместе с Галиной Сокол, новой женой Евтушенко, они пошли к знакомой директрисе детского дома, и та отдала им детей. Белле — девочку, Галине мальчика. Белла дала Ане свою фамилию и отчество — Юрьевна. Нагибин взбесился:
— Даже ради ребенка жить я с тобой не буду!
И он никогда не воспитывал эту девочку.
— Рухнула Гелла (так Нагибин называл Беллу в своем дневнике), завершив наш восьмилетний союз криками: «Паршивая советская сволочь!» Это — обо мне, — горько писал он. — Но тонкая, детская шея, деликатная линия подбородка и бедное маленькое ухо с родинкой — как быть со всем этим? И голос незабываемый, и счастье совершенной речи, быть может, последней в нашем повальном безголосье — как быть со всем этим?
Вскоре после развода Белла снова вышла замуж, ненадолго, но в предпоследний раз.
А Нагибин снова женился: его шестой брак в 1968 году с ленинградской переводчицей Аллой Григорьевной наконец-то был счастливым и продлился 30 лет, до самого конца его жизни.
Для чего же все это было?
Может быть, для стихов и мемуаров?
Юрий Нагибин официально был женат пять раз. Ни в одном браке у него детей не было. Его последняя жена Алла сказала в интервью:
— Во всяком случае, я могла иметь от него детей. Но это случилось после вторжения советских войск в Чехословакию.
И он мне сказал: «В этой стране я не хочу иметь детей». Он очень серьёзно относился к продолжению рода. В этой стране он не видел будущего для детей.
Истории жизни и любви /
Следующая публикация
Нет комментариев