Предыдущая публикация
часами простаивал, глядя на ту дивную, переходящую в лиловое, синеву неба, которая сквозит в жаркий день против солнца в верхушках деревьев, как бы купающихся в этой синеве, - и навсегда проникся глубочайшим чувством истинно-божественного смысла и значения земных и небесных красок. Подводя итоги того, что дала мне жизнь, я вижу, что это один из важнейших итогов. Эту лиловую синеву, сквозящую в ветвях и листве, я и умирая вспомню...
Иван Бунин
"Жизнь Арсеньева"
Русский художник Жуковский Станислав Юлианович (1873 - 1944)
Присоединяйтесь к ОК, чтобы посмотреть больше фото, видео и найти новых друзей.
Комментарии 13
Константин Паустовский говорил, что стихи Бунина по своему качеству никак не уступают его прозе благодаря необыкновенной его способности перевоплощаться, если можно так выразиться, во всё то, о чём он пишет. Тем же Паустовским (он и сам большой писатель, мнение которого вполне авторитетно) было подмечено, что Бунину удавалось мгновенно схватывать в слове те черты людей и пейзажа, которые с особой точностью передают ...ЕщёТакого совершенного стилиста, как Иван Алексеевич Бунин, больше нет. Его проза и поэзия - это неповторимый образец самобытной "стилистической выдержки". Штрих за штрихом, на страницах его книг происходит вечная смена двух состояний человеческой души: восторженно-эпическое чувство сменяется на, увы, трагическое. В этом весь его литературный стиль. Избранной дорогой Бунин будет неуклонно следовать всю свою литературную жизнь, минуя резкие и неожиданные повороты, к которым прибегали его современники. Тем самым, на Бунине и замкнулся круг классиков русской литературы.
Константин Паустовский говорил, что стихи Бунина по своему качеству никак не уступают его прозе благодаря необыкновенной его способности перевоплощаться, если можно так выразиться, во всё то, о чём он пишет. Тем же Паустовским (он и сам большой писатель, мнение которого вполне авторитетно) было подмечено, что Бунину удавалось мгновенно схватывать в слове те черты людей и пейзажа, которые с особой точностью передают самую сущность явления. И это касается прозы и поэзии в равной степени. Когда мне приходится замолвить слово о Бунине, я всегда утверждаю буквально то же.
Любой литератор скажет вам, что работать в двух ипостасях литературы - прозе и поэзии - причём делать это и здесь, и там очень здорово - крайне сложно. Можно утверждать, что проза и поэзия различаются, вспоминая о разных измерениях метафорики и созвучии отдельных слов, о различном отношении к наслоению смыслов и прочей профессиональной казенщине. Можно утверждать, что проза и поэзия неразделимы (в чём был уверен сам Бунин). Но факт остаётся фактом: творить в обоих жанрах дано только гению. Напомню, что Толстой, Достоевский, Чехов и Булгаков стихотворений не писали. А прозу Лермонтова, при всём уважении к нему, как к великому поэту, я не люблю.
Я так думаю, что в русской литературе есть только два имени, которые достигли совершенства своего гения и в прозе, и в поэзии. Это Пушкин и Бунин. Но Пушкин был в XIX веке, когда "трава была зеленее", когда создавались лучшие произведения русской литературы... А в XX веке Бунин у нас такой один.
По Михаилу Чаусовскому
Океана колыбельный шум...
Будь доверчив, кроток и спокоен,
Отдохни от дум.
Ветер приходящий, уходящий,
Веющий безбрежностью морской...
Есть ли тот, кто этой дачи спящей
Сторожит покой?
Есть ли тот, кто должной мерой мерит
Наши знанья, судьбы и года?
Если сердце хочет, если верит,
Значит - да.
То, что есть в тебе, ведь существует,
Вот ты дремлешь, и в глаза твои
Так любовно мягкий ветер дует -
Как же нет Любви?
Иван Бунин
<1918>
Ночь печальна, как мечты мои.
Далеко в глухой степи широкой
Огонёк мерцает одинокий…
В сердце много грусти и любви.
Но кому и как расскажешь ты,
Что зовёт тебя, чем сердце по́лно!
- Путь далёк, глухая степь безмолвна.
Ночь печальна, как мои мечты.
Иван Бунин
<1900>
И лазурь, и полуденный зной...
Срок настанет - Господь сына блудного спросит:
"Был ли счастлив ты в жизни земной?"
И забуду я всё - вспомню только вот эти
Полевые пути меж колосьев и трав -
И от сладостных слёз не успею ответить,
К милосердным коленям припав.
<1918>
Струится из окна весёлый летний свет,
Хрустальным золотом ложась на клавесины,
На ветхие ковры и выцветший паркет.
Вкруг дома глушь и дичь. Там клёны и осины,
Приюты го́рлинок, шиповник, бересклет...
А в доме рухлядь, тлен: повсюду паутины,
Все двери заперты... И так уж много лет.
В глубокой тишине, таинственно сверкая,
Как мелкий перламутр, беззвучно моль плывёт.
По стёклам радужным, как бархатка сухая,
Тревожно бабочка лиловая снуёт.
Но фортки нет в окне, и рама в нём - глухая.
Тут даже моль недолго наживёт!
<1905>
Отец спал в такие ночи не в доме, а на телеге под окнами, на дворе: наваливали на телегу сена, на сене стелили постель. Мне казалось, что ему тепло спать от лунного света, льющегося на него и золотом сияющего на стёклах окон, что это высшее счастье спать вот так и всю ночь чувствовать сквозь сон этот свет, мир и красоту деревенской ночи, родных, окрестных полей, родной усадьбы…
Иван Бунин
"Жизнь Арсеньева"
Всё снится: дочь есть у меня,
И вот я, с нежностью, с тоской,
Дождался радостного дня,
Когда её к венцу убрали,
И сам, неловкою рукой,
Поправил газ её вуали.
Глядеть на чистое чело,
На робкий блеск невинных глаз
Не по себе мне, тяжело.
Но всё ж бледнею я от счастья.
Крестя её в последний раз
На это женское причастье.
Что снится мне потом? Потом
Она уж с ним, - как страшен он! -
Потом мой опустевший дом -
И чувством молодости странной.
Как будто после похорон,
Кончается мой сон туманный.
<1923>
Иван Бунин не оставил наследников. Его единственный сын Николай, родившийся в 1900 году, умер в раннем возрасте от болезни. Смерть сына потрясла писателя. Будучи уже в эмиграции во Франции, он говорил: "А детей, хотя у меня и нет "родительской страсти", я всё-таки очень люблю". Вероятно, это обстоятельство было вызвано тем, что своё собственное детство Бунин провёл как раз в большой семье, в окружении нескольких братьев и сестёр (смерть одной из них, умершей ещё реб...ЕщёДОЧЬ
Всё снится: дочь есть у меня,
И вот я, с нежностью, с тоской,
Дождался радостного дня,
Когда её к венцу убрали,
И сам, неловкою рукой,
Поправил газ её вуали.
Глядеть на чистое чело,
На робкий блеск невинных глаз
Не по себе мне, тяжело.
Но всё ж бледнею я от счастья.
Крестя её в последний раз
На это женское причастье.
Что снится мне потом? Потом
Она уж с ним, - как страшен он! -
Потом мой опустевший дом -
И чувством молодости странной.
Как будто после похорон,
Кончается мой сон туманный.
<1923>
Иван Бунин не оставил наследников. Его единственный сын Николай, родившийся в 1900 году, умер в раннем возрасте от болезни. Смерть сына потрясла писателя. Будучи уже в эмиграции во Франции, он говорил: "А детей, хотя у меня и нет "родительской страсти", я всё-таки очень люблю". Вероятно, это обстоятельство было вызвано тем, что своё собственное детство Бунин провёл как раз в большой семье, в окружении нескольких братьев и сестёр (смерть одной из них, умершей ещё ребёнком, маленький Бунин тяжёло переживал в книге «Жизнь Арсеньева»
Чем жарче день, тем сладостней в бору
Дышать сухим смолистым ароматом,
И весело мне было поутру
Бродить по этим солнечным палатам!
Повсюду блеск, повсюду яркий свет,
Песок - как шёлк… Прильну к сосне корявой
И чувствую: мне только десять лет,
А ствол - гигант, тяжёлый, величавый.
Кора груба, морщиниста, красна,
Но так тепла, так солнцем вся прогрета!
И кажется, что пахнет не сосна,
А зной и сухость солнечного света.
<1906>
Иван Бунин
(Письмо Н. Д. Телешову)
В блеске огней, за зеркальными стёклами,
Пышно цветут дорогие цветы,
Нежны и сладки их тонкие запахи,
Листья и стебли полны красоты.
Их возрастили в теплицах заботливо,
Их привезли из-за синих морей;
Их не пугают метели холодные,
Бурные грозы и свежесть ночей...
Есть на полях моей родины скромные
Сёстры и братья заморских цветов:
Их возрастила весна благовонная
В зелени майской лесов и лугов.
Видят они не теплицы зеркальные,
А небосклона простор голубой,
Видят они не огни, а таинственный
Вечных созвездий узор золотой.
Веет от них красотою стыдливою,
Сердцу и взору родные они
И говорят про давно позабытые
Светлые дни.
<1887>
Те часики с эмалью, что впотьмах
Бежали так легко и торопливо,
Давным-давно умолкли. И крапива
Растёт в саду на мусорных холмах.
Тот маятник лучистый, что спеси́во
Соразмерял с футляром свой размах,
Лежит в пыли чердачного архива.
И склеп хранит уж безыме́нный прах.
Но мы служили праведно и свято.
В полночный час нас звёзды серебрят,
Днём солнце озлащает - до заката.
Позеленел наш медный циферблат.
Но стрелку нашу в диске циферблата
Ведёт сам Бог. Со всей вселенной в лад.
Иван Бунин
(Не позже 1911)