Предыдущая публикация
От Васина ушла жена.
Подло и без предупреждения. Домой возвращается с конференции, ну, как возвращается, просыпается на этаже. И прямо на пороге сюрприз – дверь открыта. Заходит. Выключатели не работают. Темно, шкаф пустой и записка на две страницы. К окну подошел и при луне зачитался. Если с женского нецензурного перевести на язык Маяковского, получится:
Эту рожу
синюю, мятую,
что так требует
кирпича,
не могу больше видеть,
проклятую.
Хер –
детей тебе!
Хер –
«москвича»!
Вообще, это свинство, конечно. Хочешь уйти – скатертью дорога. Но надо это делать как-то по-человечески. Как можно вот так взять и оторвать детей от отца? Это, простите, не ушла, это казнь! Сжал в кулак рубашку на груди и сел на пол. Сидел долго, головой качал, слёзы душили. Часа через два мысль в голову пришла: а чьих детей? Да и насчет «москвича» мимо – Васин и водить-то не умел.
Поднялся и пошел в ванную, освежиться. По дороге два раза натыкался на что-то, падал. Голову под кран сунул, и через минуту еще мысль: да и жены нет. У него ни жены, ни детей. У него даже хомяка нет. Был друг – таракан, но сбежал куда-то.
И тут слышит Васин голоса на лестничной клетке. Мужчина говорит что-то вроде того, что если он придёт, то мужчина не знает, что с ним сделает. А у женщины план четкий. Идею она, в общем, поддерживает. Как уточнение – если он придёт, то лучше выбросить из квартиры в окно. И лучше в кухонное, потому что под ним асфальт.
«Кто - он?», - тревожно подумал Васин.
На полочке в ванной – духи, помада, прокладки. Фен на стене. Лифчик на крючке висит как самоубийца. Такого размера, что в нём можно арбузы с рынка носить. В голове один вопрос: откуда в его ванной фен?
И тут он физически ощутил, как быстро алкоголь покидает его организм. Последний раз так стремительно он трезвел в Паттайе. Когда одна из туристок на берегу спросила местного мальчика: «А что это за волна на горизонте?». Седой мальчик исчез как волшебный.
Васин покинул ванную, зашел в тесный шкаф и закрыл за собой дверь. Полтора центнера Васина стали аморфными и заполнили всё пространство без единого просвета. Он стал прямоугольным. Удивительно, как страх трансформирует человека.
Васин издавал многослойный перегар, основой которого являлась болтанка из вермута, водки и коньяка. Этим перегаром можно было снимать старую краску со стен. На конференцию прибыли каждый со своим. Мешали дружно. Обсуждали жарко. Если память вернется, можно будет вспомнить, что именно. И теперь Васин боялся, что его могут найти по запаху. От его дыхания стал с треском отходить шпон от дверцы. Как оказался в этой квартире, Васин не помнил.
- Я в душ, - снова услышал Васин женский голос. – Кофе не жди. Электричество за неуплату отключили на фиг. Скоро, и воду перекроют, наверное.
Сквозь щель Васин видел, как мужчина стоял у стены и рассматривал корешки книг. Он был похож на измученного рифмами поэта. Васин мог бы им играть в шахматы. Его длинные рыжие волосы были зачесаны за уши. Ему не было и тридцати. Он был наполнен той ошибочной юношеской энергией, когда кажется, что у всех женщин учащается пульс, когда звучат твои стихи. Он прикоснулся пальчиком к какой-то книге, и Васину показалось, что сейчас раздастся хруст и пальчик сломается.
Мужчина скинул пиджак и стал выглядеть еще хуже. Исчезло понимание, за что пиджак цеплялся, когда был на поэте. Чёрная водолазка сводила все ассоциации к лому. Не верилось, что сердце, печень и легкие могут находиться в нем одновременно и не препятствовать пищеварению.
Элегантно подхватив пиджак, мужчина подошел к шкафу и распахнул дверь. Места, где его можно было бы разместить, не оказалось. Там всё было в Васине. Не помогла бы даже стюардесса. Поэт смотрел на Васина, не мигая. Васин посмотрел на поэта так, как, по его мнению, может смотреть из шкафа пальто.
- Маша!.. – крикнул поэт, ломая голос и не сводя глаз с Васина. - Здесь мужчина!
- Опиши его!
- Он мокрый и плохо пахнет.
- Это он! Сейчас приду.
- Предлагаю оставаться интеллигентными людьми, - сказал Васин. – Мне сложнее. Я говорю из шкафа.
- Что вы здесь делаете?
- Понимаете, мы на конференции немного выпили. А коньяк, он… Помните, у Бродского - он сильно обрубает якоря. Всему, что неподвижно и статично...
- Я вас не понимаю, - у поэта дрожала челюсть.
- Я просто ошибся дверью.
Васин произнес это, и у него окончательно испортилось настроение. Он вспомнил, что после такой же фразы профессору Плейшнеру оставалось жить около минуты.
- Позвольте мне покинуть эту квартиру, - предложил он.
- А что я скажу Маше?
- Что пошутили. Женщины ценят в мужчинах юмор.
Шум воды в ванной резко прекратился. Выйдя из шкафа, Васин поспешил к выходу.
- Скажите, - обратился он к мужчине, который закрывал за ним дверь. – Это хотя бы дом шестнадцать по улице Волховской?
Вытирая воду с лица, Васин подошел к лифту. Это был шестой этаж. «Маша шлюха» - было написано под цифрой 6. Он почувствовал облегчение. Эту надпись он читал каждый раз, когда лифт не работал. Он жил на десятом.
Вячеслав Денисов
Следующая публикация
Нет комментариев