- март 2000 г.) и ГЕНЕРАЛ-МАЙОРА ИГОРЯ НИКОЛАЕВИЧА РУБЦОВА, КОМАНДИРА ОМСДОНа (1991–1993 гг.) - ВСЕМ, КТО ЗАКРЫВАЛ СВОЕЙ ГРУДЬЮ РОССИЮ!!!
ОБ УРОКАХ ОВЧИННИКОВА И «МАЛЬБОРО» РУБЦОВА
Полковник Ринад АРИБЖАНОВ
Журнал «На боевом посту» № 8, 2007 г.
Август 2005 года, Урус-Мартановский район Чеченской республики. Штаб отдельного батальона внутренних войск.
– …Сверим часы, товарищи офицеры, сейчас 13.00. В 19 часов обеим группам занять позиции. Ну всё, други мои, с Богом, – закончил постановку задачи разведчикам энша батальона.
Старшему лейтенанту Андрею Пацаку и младшему лейтенанту Евгению Лодкину во главе разведгрупп предстояло выдвинуться к лесному озеру и выставить засады – по оперативной информации, ближе к ночи в этом районе должны появиться боевики.
– «Батя», я Пятый, вижу двух «кабанов». Идут по дороге от озера, – прошелестело в наушниках Пацака.
– Понял, тебя, Пятый, – полушёпотом ответил командир наблюдателю и вызвал на связь снайпера:
– «Охотник»…
– Уже на мушке, «Батя», – отозвался тот, ещё не дослушав офицера.
– Хорошо. Отработай по ним.
Два точных выстрела с интервалом в несколько секунд срезали бандитов. Бряцание затвора – винтовка-то с глушителем – не потревожило предзакатного спокойствия летнего леса. Но через пару минут…
Через пару минут тишину раскололи треск автоматных очередей и гулкие хлопки подствольников: боевики, наткнувшись головой колонны на убитых дозорных, что есть мочи поливали вокруг себя свинцом.
– Работаем, мужики, как учили, – пронеслась в эфире команда Пацака.
Дополнительных команд разведчикам давать не надо, каждый из них отлично знал свою задачу – не раз отрабатывали действия в засаде. Командир гонял бойцов до седьмого пота, что в ППД, что в Чечне использовал для тренировок по разным вводным любую свободную минуту. Плотный ответный огонь, организованный по всем писаным и неписаным правилам боя, заставил бандитов отойти в глубь леса.
– Внимание, «Кольцо», – облетел радиостанции циркулярный позывной, – действуем по плану «Б».
Это значило, что каждый должен переместиться на новое место. Такую смену позиций Пацак предусматривал, планируя любые действия, будь то в засаде, заслоне, в поиске (когда приходится остановиться при обнаружении противника).
Пацак не ошибся. Прошло минут десять-пятнадцать, и боевики с гиканьем и улюлюканьем кинулись атаковать прежние позиции разведчиков. Шквал огня во фланг бандитам остудил их пыл – половина залегла, чтобы вновь отойти, другая половина – полегла.
– «Батя», вторая волна катит, – доложил командиру выдвинувшийся немного вперёд наблюдатель.
– Всем назад!
Бойцы ползком, перебежками заняли исходные позиции и снова ударили во фланг боевикам…
Уничтожив значительную часть банды, но, видя, что противник превосходит разведчиков по численности, Пацак принял единственно правильное решение: выйти из боя и под прикрытием группы Лодкина отойти в пункт постоянной дислокации.
Об этом случае (здесь только фамилии изменены да позывные вымышлены) рассказал мне знакомый офицер главка почти сразу после заседания военного совета, на котором главнокомандующий объявил 2007 год годом командира. Тогда у журналистов редакции родилась идея новой рубрики, и тогда же я в очередной, который уж раз задумался: а каким он должен быть – командир?
Вспоминается первый опыт составления служебной характеристики на комвзвода.
– О ком это ты написал, дружище: о трактористе, инженере, студенте, просто о хорошем человеке Васе Пупкине? Я не вижу здесь ни строчки, ни слова, которое характеризовало бы взводного, – учил меня, зелёного лейтенанта, замполита батареи, начальник штаба артдивизиона. – Знаешь что, возьми устав, открой обязанности командира взвода и отвечай на каждый пункт статьи.
Послушав совета энша, я с лёгкостью написал то, что и требовалось. Устав в самом деле даёт представление о правильном командире: грамотном, прекрасном организаторе, решительном в бою офицере, по-отечески заботливом и в то же время строгом батяне, тактичном воспитателе, умудрённом опытом наставнике, хозяине, которому до всего есть дело. Однако вряд ли в реальной в жизни такого можно отыскать. Как правило, в каждом ярко проявляется лишь часть качеств, которыми мудрая книжка наделяет идеал. Но это не мешает называть их настоящими командирами. Как старшего лейтенанта Андрея Пацака, перехитрившего боевиков, подготовившего отличных солдат и выполнившего непростую задачу. Как офицеров, под началом которых мне довелось начинать свою службу, и оставивших неизгладимый след в моей памяти.
Командира ОМСДОНа (1991 – 1993) генерала Игоря Николаевича Рубцова впервые я увидел в 1987 году, когда был на стажировке в дивизии. В то время он ещё командовал полком. Сухощавый и жилистый. Взгляд немного исподлобья и как бы оценивающий, но в то же время решительный, целеустремленный. Слегка хрипловатый командирский бас. Лаконичная грамотная речь. И конкретность. Конкретность во всём: жестах, словах, действиях. Одним словом, «люминь». Принимал решения обдуманно, внимательно выслушав своих замов и помощников (свидетелем тому я неоднократно был, когда служил уже в управлении дивизии), тщательно взвесив все «за» и «против». Но если решил, то всё, как отрезал.
И ещё несколько штрихов, без которых, знающие Игоря Николаевича люди подтвердят, портрет комдива Рубцова будет неполон: неприхотлив и трудоголик. Это о нём в войсках ходила байка, мол, на вопрос, почему он в воскресенье на рабочем месте, комдив непременно отвечал: «А что дома делать, с женой ругаться?». А о его непритязательности говорит тот факт, что он одинаково комфортно чувствовал себя как в рабочем кабинете, так и в палатке, а то и в кашээмке.
В Чечне, уже будучи заместителем главнокомандующего по ЧС, носил исключительно уставное без наворотов камуфлированное обмундирование, курил только «Беломор» или «Приму».
Кстати, об одном забавном, связанном с сигаретами эпизоде, который произошёл в Баку, где дивизия выполняла задачи, рассказал мне как-то офицер, бывший при комдиве связистом. Игорь Николаевич в той командировке был комендантом района 26 бакинских комиссаров. В кабинет тогда ещё полковника Рубцова в один прекрасный день вошли четверо местных граждан и со словами «Спасибо вам, ваши ребята здорово нас выручили» взгромоздили на стол огромную картонную коробку.
– Что это? – оглядев гостей, пробасил командир.
Знавшие пристрастие коменданта к курению (он действительно порой прикуривал одну сигарету от другой), азербайджанцы объяснили, мол, так, сувенир в знак благодарности за помощь в решении проблем. Они раскрыли коробку, полную дорогого и дефицитного тогда «Мальборо».
– Уберите, уберите. Бойцам раздайте. – Отодвинув подарок, комендант вытащил из-под стола старенький фибровый чемоданчик, щёлкнул замками. – У меня своё «Мальборо». Тревожный чемодан был под завязку забит «Примой»…
Этот незначительный эпизод как нельзя лучше подчёркивает близость Рубцова к солдату. О таких генералах говорят: «он солдат по жизни».
Второе и, пожалуй, главное, что отличало комдива Рубцова, – решительность. К примеру, как соединение входило в Баку за несколько недель до того случая с сигаретами. В городе беспорядки, погромы, стрельба. Дивизии приказано войти жёстко, взять под охрану правительственные учреждения. Посовещавшись с офицерами, поднаторевший в таких делах Рубцов принимает решение: прежде чем «наступать широким фронтом», провести разведку боем. Операцию начали в полночь. Баррикады из брёвен, бетонных блоков сносили бронетранспортёрами; тяжёлые, гружённые песком КамАЗы, перекрывавшие дороги, оттаскивали в стороны и брали под охрану; зачинщиков беспорядков задерживали и препровождали в отделы милиции.
После той разведки боем приходили переговорщики от разных экстремистских организаций, сначала просили не вводить в город войска, потом угрожали. Но Рубцов уже знал сильные и слабые стороны противника, изучил местность, спланировал действия частей при любом повороте событий.
Через сутки дивизия входила в Баку. Несмотря на яростное, со стрельбой сопротивление экстремистов, соединение выполнило поставленную задачу.
«Этот полковник, как никто другой из нас, умеет грамотно действовать в подобных ситуациях и не раз это доказывал» – такую характеристику боевому командиру дал на подведении итогов операции руководивший группировкой внутренних войск в Баку генерал-лейтенант Владимир Дубиняк…
Если в Игоре Николаевиче Рубцове с первых же минут знакомства бросалась в глаза простота и непритязательность, то Вячеслав Викторович Овчинников, еще подполковником, производил впечатление будущего генерала. Высокий, статный, безупречный во внешнем виде, тактичный, сдержанный, спокойный и рассудительный, интеллигентный, педантичный во всём. Этакий сошедший со страниц купринских «Юнкеров» русский офицер. Но при этом не сноб, а доступный в общении, заботливый командир, учитель и наставник.
Я ни разу не слышал, чтобы он был груб с подчинёнными.
– Вы, товарищ лейтенант, чем занимаетесь? – спросил он меня, заглянув утром в офицерскую палатку (на третий день после выпуска из училища я уже был в поле, где отдельный артдивизион ОМСДОНа отрабатывал задачи полевого выхода), и поправил характерным движением очки на переносице.
– Планы партполитработы восстанавливаю, – отрапортовал я.
– Порядок в бумагах для замполита, конечно, важен. Но мне кажется, начать вам нужно с другого. Вы матчасть орудия знаете?
– Была пара занятий по гаубице.
– Маловато, – резюмировал командир и тут же приказал: – Собирайтесь-ка – и на позицию. Наводчик первого орудия вашей батареи толковый воин, давайте-ка к нему и учите матчасть. И не стесняйтесь спрашивать солдат, авторитет ваш от этого не пострадает. По себе знаю. Я ведь тоже не артучилище заканчивал, а зенитное. Уроки по артиллерии перед поступлением в академию у бойцов брал.
Стремление разобраться до тонкостей, до мелочей в любом деле, которое ему поручали, у Вячеслава Викторовича, наверное, в крови. Он зенитчик по специальности, полученной в военном училище, и вэвэшную науку постигал самостоятельно, да так, что стал в 1999 году главнокомандующим внутренними войсками. Восхождение начиналось в Сумгаите, где с первой боевой задачей артдивизион справился не хуже мотострелковых полков. И конвойную службу изучил – несколько лет возглавлял УИН МВД. И доктором наук стал, работая уже в «Росвооружении».
В артиллерии иначе нельзя, считал Вячеслав Викторович, артиллерия точность любит. Признаться, за эту педантичность офицеры дивизиона немного недолюбливали командира. Но на поверку выходило: правильно он нас воспитывал и учил.
Ещё одной отличительной чертой Овчинникова всегда была хозяйственность. В дивизионе шеф-повар был лучший в соединении – старший прапорщик Валерий Ананьевич Плохотюк, кормил отменно. Бывало, придёшь на контроль завтрака с подразделением, а командир уже за столом пробует кашу из солдатского котла. И непременно оценку выставит, а потом начпроду, если что не так, разбор полётов устроит, а если всё хорошо – похвалит. За справедливость и хозяйственность между собой офицеры даже барином его порой величали. Не за чванливость, а за умение так спорный вопрос решить, что никому не обидно. Как мужики поместные деревенские, говаривали офицеры: «Вот барин приедет, барин рассудит».
Эстафету у Вячеслава Викторовича Овчинникова принял в 1988 году майор Виктор Ильич Цветков. Внешне ничем не отличающийся от остальных офицер. Разве что на Шварценеггера лицом похож – кое-кто даже портрет его на стену в канцелярии вешал, мол, командир наш.
Коньком Цветкова была командирская подготовка. Любил он, особенно во время полевых выходов, устраивать офицерам экзамены и зачёты помимо предусмотренных планами занятий.
– В 20 часов попрошу командиров взводов в мою палатку на КВН, – так он приглашал их на ежевечернюю проверку теоретических знаний. И название этой форме контроля очень точное придумал. КВН, потому что офицеры порой, отвечая на каверзные вопросы командира по основам и правилам стрельбы артиллерии, проявляли чудеса находчивости. Но в точку попадали редко, отчего всем было очень весело. Видя, что мы, замполиты, исподтишка похихикиваем над взводными, он стал с некоторых пор устраивать проверки и нам. Сначала экзаменовал по вопросам из области философии, социологии, политологии, права. Потом – по тактике. Назначал нас командирами воображаемых мотострелковых рот, которым приданы наши же батареи, и учил принимать решение на общевойсковой бой с применением приданной и поддерживающей артиллерии.
Не могу не рассказать об одном случае, связанном с командирской учёбой, который, на мой взгляд, соответствует духу большого КВНа. Правда, свидетельствует он, скорее о том, каким не должно быть командиру.
– Белов, зайди-ка ко мне. – Командир позвал в свою палатку начальника разведки дивизиона. – Александр Николаевич, побереги мои нервы, вчера вечером Севернов до белого каления довёл. Чему может научить солдат взводный, который сам ни уха, пардон, ни рыла не смыслит в элементарных вопросах. А ведь он командир взвода разведки. Весь дивизион по данным, им подготовленным, стреляет. В общем, завтра в 15 часов доложишь мне, что обучил его…
Далее Цветков перечислил пять самых простых, на его взгляд, вопросов, ответы на которые должны отскакивать от зубов офицера.
Белов вызвал к себе ефрейтора, старшего разведчика из взвода Северного.
– Значит, ненавязчиво так научишь своего командира… – ставил задачу бойцу Белов. – В 14 часов доложишь о выполнении.
Около часа дня в офицерскую палатку вбежал взмыленный и взъерошенный ефрейтор.
– Что случилось? – напрягся начальник разведки.
– Товарищ капитан, обучению не поддаётся…
Артиллериста из Севернова действительно не получилось. Но командиром мотострелковой роты, причём неплохим, он стал – всё же недостатком организаторских качеств офицер не страдал.
Вот такими они были, командиры той поры. Они остались в моей душе на много лет. Вспомнились такие строки:
Скажи, какой ты след оставил?
След, чтобы вытерли паркет
И посмотрели косо вслед?
Или незримый, прочный след
В чужой душе на много лет?
А ваши начальники? А сами вы, нынешние командиры, чем запомнитесь подчинённым?
Источник: ( http://www.vvmvd.ru/veterani_files/08_2007.pdf )
Присоединяйтесь к ОК, чтобы посмотреть больше фото, видео и найти новых друзей.
Нет комментариев