Как работали первые воспитательные дома России.
В допетровские времена заботу о сиротах и брошенных детях в России традиционно брала на себя церковь. Чаще всего призрение детей осуществлялось при монастырях: ребенка могли принести в монастырь тайно или открыто — церковнослужители принимали каждого. А в 1706 году Новгородский Митрополит Иов в Успенском монастыре «завёл пристанище для сирот и зазорно рождённых младенцев» - это было первое в стране учреждение для сирот и незаконнорождённых детей. Позже число приютов, открытых по его инициативе, возросло до десяти.
Пётр I сделал призрение детей в России предметом государственных забот. В 1712 и 1714 годах при нём были приняты указы об открытии госпиталей «для зазорных младенцев, которых жёны и девки рожают беззаконно, при церквах…», чтобы спасти брошенных детей от голодной смерти. В середине XVIII века на проблему сохранения жизни незаконнорожденных детей указал М. В. Ломоносов, написавший своему другу и покровителю, графу И. И. Шувалову, письмо «О размножении и сохранении народа российского», где учёный в числе других мер по снижению громадной детской смертности в России предлагал учредить богадельни и дома для внебрачных младенцев.
Идея не только сохранить жизнь, но и сделать из призреваемых детей граждан, полезных для государства, возникла в эпоху Просвещения, зародившуюся в Российской империи в «золотой век» императрицы Екатерины II. Именно при ней появились воспитательные дома (в Москве и Санкт-Петербурге), которые предназначались для проживания детей-сирот, подкидышей и прочих «неблагополучных» младенцев. Изначально предполагалось, что эти дома станут спасением для таких малышей: здесь их выкормят, обеспечат им содержание, а также обучат грамоте. Однако на практике всё оказалось не так радужно: воспитательные дома не справлялись с нарастающими финансовыми трудностями и стали местом массовых младенческих смертей...
История Московского императорского воспитательного дома началась с человека, который на собственном опыте познал трудности жизни незаконнорожденного ребенка. Князь Иван Юрьевич Трубецкой был советником Петра I и последним в русской истории боярином. За свой долгий век — князь прожил 82 года — он успел родить на свет всего одного сына, притом вне брака. Иван Иванович, родившийся в Стокгольме в 1704 году, получил фамилию Бецкой (в то время фамилии внебрачных детей аристократов иногда образовывались сокращением фамилии отца). Бецкой получил образование в Европе, а потом по приглашению отца приехал в Россию. Не будь мальчик сыном знатного вельможи, судьба его, вероятно, оказалась бы незавидной...
⠀
Во времена правления Екатерины II Иван Бецкой слыл одним из самых образованных и влиятельных государственных деятелей. И как только императрица пришла к власти, она приблизила Бецкого к себе, по достоинству оценив его блестящее образование, полученное за границей.
Он стал личным секретарем Екатерины, и не вмешиваясь в политику, предпочел заниматься вопросами воспитания и образования. Тем более, что он вполне разделял просвещенческий восторг и пафос императрицы.
Последователь идеалов Руссо, Бецкой был убежден, что корень всех людских бед — воспитание, а вернее, его недостаток. Воспитанием же можно было, по мысли Бецкого, создать человека «новой породы», полезной для государства.
Тогда Иван Иванович и предложил императрице создать Московский императорский воспитательный дом. Целью его стало бы появление третьего сословия — мещанства. Воспитанники дома, по задумке Бецкого, должны были заниматься торговлей, промышленностью и ремеслом.
Первых младенцев принесли к Воспитательному дому 21 апреля 1764 года — в день закладки фундамента и прямо ко дню рождения императрицы Екатерины II. Строительство западного корпуса закончилось только в 1767 году, поэтому 19 детей пришлось срочно пристраивать в приемные семьи; двое из них, нареченные в честь покровителей учреждения Екатериной и Павлом, вскоре умерли.
⠀
Сдать ребенка в Московский воспитательный императорский дом мог кто угодно. Принимали всех, от любых родителей. И желающих было очень много - ведь ребенку, принятому в Воспитательный дом, обещалась свободная жизнь: сделать из выпускников крепостных никто не мог. Впоследствии воспитанники стали получать паспорта, которые позволяли им вступать в купеческое сословие и открывать предприятия.
Детей несли буквально со всей страны, за доставку ребенка в Воспитательном доме платили два рубля. Это был не просто приют, но настоящая теплица для детей, призренных самой императрицей Екатериной II и имперскими меценатами.
По достижении определенного возраста воспитанники поступали в открывающиеся при Воспитательном доме учебные заведения. Они обучались грамоте, алгебре, механике, физике, истории и иностранным языкам, а повзрослев, осваивали ремесла. Девочки тоже получали образование, которое, правда, сосредотачивалось на тонкостях ведения хозяйства...
⠀
В 1795 году Иван Иванович Бецкой скончался, оставив после себя недвижимое наследство, которое новый император Павел I решил передать своей жене, императрице Марии Федоровне. Однако наследство, доставшееся императрице, лишь на бумагах выглядело достойным высокой похвалы. На деле же Ивану Бецкому постоянно приходилось решать проблемы: финансирования не хватало, воспитательные меры были слабыми, дети умирали...
К моменту передачи учреждений в ведение Марии Федоровны они были в плачевном финансовом состоянии. Кроме того, что Воспитательные дома содержали два банка — Вдовью и Сохранную казну, у них были большие финансовые обороты, администрация подписывала всё новые контракты и в какой-то момент прочно увязла в коррупции...
К началу 1790-х годов до Екатерины II стали доходить сведения о масштабных беспорядках в финансах и управлении Воспитательным домом, а также в содержании детей. В феврале 1792 года она сама писала попечителю Голицыну: «Между тем дошло до сведения нашего, что по Воспитательному дому и дети, и суммы не в том порядке и призрении, в каком они по учреждении оного быть должны».
Выясняется также, что служители заставляют детей работать на себя и попрошайничать на улицах. Вот еще один фрагмент: «Работаем на всех начальников всякие поделки, как крестьяне их малые дети. Кто бы из сторонних мимо ни шел, у каждого просят: дядюшка и тетушка, пожалуй денежку, мы есть хочем». Из жалобы мы также узнаём, что к детям применялись несанкционированные телесные наказания, приводившие даже к попыткам самоубийств. Так, главная надзирательница бьет нагих девиц при дворниках и, по словам жалобщиков, «некоторые от ее тиранства с ума сходили и в заходные трубы бросались с третьего этажа». Она же попрекает детей их происхождением: «Всегда с ругательством нам упрекает, что мы непотребного рода, и вы не годитесь ни к какому способу, и графу [Миниху] об вас будем сказывать».
Кроме того, согласно жалобе, учителя брали с детей плату за обучение, а также учили за плату детей служителей и пренебрегали воспитанниками, причем получали награждение и прибавку к жалованью. При этом сами воспитанники если что-то и знали, то в лучшем случае русскую грамоту, и то в основном мальчики.
Как утверждали авторы жалобы, учат их плохо сознательно — из опасения, что дети, выучившись, займут место учителей. Из всех служителей в Доме честно служат только помощницы надзирательниц из взрослых воспитанниц, но они, по словам авторов жалобы, остаются без поощрения и лишаются своих мест. Таким образом, дети не только постоянно голодают и видят, как их хлеб и одежду растаскивают низшие служители, но и вынуждены из страха молчать...
Совету, рассматривающему жалобу, показалось возмутительным не положение вещей, описанных в ней, а сама жалоба. Совет признал ее подложной, а авторов — пасквилянтами. Попечитель Дома Голицын считал, что у воспитанников есть возможность пожаловаться напрямую обер-директору Гогелю или самому Бецкому, а поскольку к нему никаких жалоб не поступало и голодающих детей он не замечал, значит, и быть такого не может.
⠀
Однако самой главной проблемой созданных Воспитательных домов была высокая детская смертность, несмотря на то, что при учреждениях содержался большой штат врачей. Как показала ужасающая статистика: из 100 воспитанников до 20 лет доживали только 13. Сохранились и такие данные: из 25 тысяч детей, поступивших в Дом с 1770 по 1796 год, выжило всего 5 тысяч.
⠀
Причин высокой смертности детей в Воспитательных домах (и в Московском, и в Санкт-Петербургском, открытом в 1770 году) было несколько. С самого момента открытия воспитательные дома оказались переполнены: в них взрослые анонимно приносили детей в возрасте до двух лет в любое время суток. Также за помощью сюда обращались и женщины, находящиеся на последнем сроке беременности. Справиться с нахлынувшим количеством брошенных младенцев руководству было трудно.
Нехватка средств привела к тому, что в заведениях едва удавалось поддерживать санитарно-гигиенические требования. Если в заполненных помещениях заболевал один ребенок, то избежать массовой вспышки инфекции было практически невозможно. Воспитанники домов страдали не только от дизентерии, но и от туберкулеза, оспы и холеры.
Многие младенцы погибали еще в первые месяцы после поступления: если штат кормилиц оказывался «неукомплектованным», тут же следовала череда голодных смертей.
Так, бывало, что на сотню принесенных младенцев в штате Дома состояло лишь 14 кормилиц. Почетному опекуну Дома, князю Сергею Гагарину, Бецким была направлена просьба о том, «чтобы находящихся у него в команде поблизости Москвы волостях кормилиц за плату несколько принудить». Но деревенские кормилицы в Воспитательные дома не спешили. Пришлось выкармливать младенцев молоком коров и коз из рожка. Поэтому уже к концу первого года из 523 несчастнорожденных, как называл их Бецкой, 424 ребенка умерло. Неженатый бездетный Иван Бецкой сделался специалистом по вскармливанию младенцев. В письме к обер-директору Г. Г. Гогелю он советовал разбавлять козье молоко водой и требовал, «чтобы посуда и тряпки для доения были постоянно чисты». О питании детей старше двух месяцев он писал доктору воспитательного дома И. Янишу:
«Я видал, как хорошо кормленная и с сосцами в чистоте содержанными приученная коза, входя в комнату к ползающим младенцам, довольно на полу простиралась и охотно им дозволяла молоком нагруженное своё вымя высасывать; ребятишки, ею вскормленные, все бодры и здоровы были».
Но превратить воспитательный храм в козью ферму не получилось, и потому опекунский совет решил раздавать детей за плату по деревням, с тем чтобы забрать их по достижении 3 лет. Правда, из 5 тысяч младенцев, отправленных в деревни в 1775 году, в Воспитательный дом вернулось меньше половины. Остальные, вероятно, умерли. Три раза в год один из почетных опекунов и директор деревенской экспедиции — специального подразделения, которое ведало детьми, отданными за пределы Дома, — должны были объезжать женщин, взявших на вскармливание детей в окрестные уезды. Однако осуществление этой миссии было крайне трудозатратно, и неясно, как она осуществлялась. Женщины должны были также привозить детей на прививку от оспы, обязательно делавшуюся в Доме по правилам, заведенным Екатериной II. Однако это не спасало.
Получается, что идеи Бецкого только на бумаге выглядели превосходно. Но на деле всё получилось не так идеалистично. В итоге императрица сочла, что Бецкой не справился с поставленной задачей, и отстранила его от работы.
Взявшая после смерти Екатерины II под свое покровительство оба воспитательных дома императрица Мария Федоровна пришла в ужас, узнав, что за 30 лет их существования из 65 000 пригретых детей уцелело только 7 000. Она же отмечала: «Ученые, литераторы, художники, ремесленники, купцы и банкиры, которых Дом в своем уставе обещает государству, не явились до сих пор, хотя заведение существует уже 30 лет». Воспитательный план Бецкого и вправду оказался не слишком эффективным. Взрослеющие воспитанники были скорее беспризорниками, нежели людьми «новой породы».
⠀
Императрица принялась исправлять ситуацию. В управление Марии Федоровны смертность, действительно, удалось уменьшить: она ограничила прием детей и стала направлять их в приемные семьи. Крестьянским семьям, которые соглашались брать детей на воспитание, начислялось ежемесячное содержание. Деньги выплачивались, пока ребенок не достигал 15- (для девочек) и 17-летнего (для мальчиков) возраста. Чтобы контролировать приемных родителей, была введена система пломбировки детей: на каждого питомца Воспитательного дома надевали шнурок с медальоном. Такое украшение пломбировалось, поэтому снять его и «перевесить» на другого ребенка было невозможно. И только при предъявлении пломбы выдавались деньги.
Императрица Мария Федоровна позаботилась и о том, чтобы воспитанников расселили по более просторным комнатам, а еще повелела прекратить убийственное раннее кормление младенцев молоком животных. Чтобы привлечь кормилиц, получавших за свой труд копейки, им увеличили жалованье до 3 руб. Но только через 4 года в обоих воспитательных домах число кормилиц наконец пришло в соответствие с числом приносимых младенцев, а крестьянки стали регулярно разбирать их по деревням.
Проект Воспитательных домов закончился сразу после смерти Марии Федоровны. 3 июля 1828 года император Николай I издал указ «О воспрещении дальнейшего открытия Воспитательных домов в губерниях под ведением Приказов общественного призрения». Одна из причин запрета была в том, что многие дети, находящиеся в Воспитательном доме, оказались не сиротами, а оставленными на воспитание детьми вполне состоятельных родителей из купцов и мелкопоместных дворян. Когда Воспитательный дом был только открыт, при нем заработал «секретный» родильный госпиталь, в котором каждая женщина могла родить ребенка и оставить его там же. Туда нередко приходили девушки, скрывающие свои имена, — они оставляли в учреждении незаконнорожденных детей и исчезали, получив документ с именем ребенка и его регистрационным номером.
Мария Федоровна не смогла справиться с этой практикой, которую решили радикально пресечь уже после смерти покровительницы. Официально прием детей был остановлен, хотя и продолжился тайно — за дополнительную плату.
⠀
С отменой крепостного права население столиц каждый год увеличивалось, но отнюдь не за счет богатых горожан. И семейные бедняки, и незамужние женщины по-прежнему несли новорожденных в воспитательные дома. В 1888 году Московский воспитательный дом принял рекордное число младенцев — 17 114. А число крестьян, желавших зарабатывать на воспитании чужих детей, сократилось в два раза. Поэтому в 1891 году император Александр III ввел новые правила, положив конец более чем вековому тайному приему детей. Теперь, чтобы ребенок был бесплатно принят на полное воспитание, требовалось представление метрической выписки о его рождении, удостоверяющей, что он незаконнорожденный. А подкидышей стали принимать только через полицию. Матери, желавшие вскармливать своих незаконнорожденных детей у себя дома, могли получать денежную помощь в течение двух лет.
В следующие годы приток детей в воспитательные дома снизился почти в два раза, а половина из поступивших младенцев вскармливалась молоком родных матерей.
Но и через четверть века профессор П. Георгиевский писал: «За последние 30 лет повсюду за границей принимались меры борьбы с детской смертностью, причем главное внимание было направлено на улучшение призрения грудных детей, и, надо отдать справедливость, эти меры дали блестящие результаты: смертность в них сильно понизилась чуть не вдвое. Наоборот, в России за это время никакого улучшения, никакого уменьшения детской смертности не последовало».
⠀
Возникшее в 1913 году Всероссийское попечительство об охране материнства и младенчества предложило давать работающим матерям оплачиваемый двухлетний отпуск по уходу за ребенком, считая что это лучший способ спасения младенцев от смерти. Но началась мировая война, и рассмотрение этих идей отложили до лучших времен.
Присоединяйтесь к ОК, чтобы посмотреть больше фото, видео и найти новых друзей.
Нет комментариев