Самого безупречного чиновника, которого знала история, звали Понтий Пилат.
По крайней мере, на отрезке его взаимодействия с одним полусумасшедшим (как казалось прокуратору) бродягой, на которого ополчилась местная администрация.
Находясь практически в военных условиях (оккупация, партизаны, нападающие на римских солдат, народное брожение и интриги местной элиты), Пилат:
- провёл справедливое расследование,
- лично интервьюировал обвиняемого,
- публично декларировал его невиновность,
- столкнувшись с ожесточённым желанием местной элиты наказать бродягу, велел его избить и сообщил, что смутьян уже примерно наказан,
- пытался повлиять на решение толпы в пользу обвиняемого,
и только столкнувшись с "волей народа", умыл руки.
Организованная «воля народа» грозила бунтом, который пришлось бы подавлять кровью.
Пилат фактически решил дилемму трамвая, выбрав смерть одного вместо смерти многих.
Анализ его действий, особенно в контексте, показывает, что по сравнению с любым украинским да и любым западным чиновником Пилат повёл себя практически как святой.
Он непросто разобрался досконально и лично в пустяковом для уровня римского прокуратора деле, он ещё и сделал массу личных, человеческих усилий уже за пределами должностных инструкций, протоколов, служебных обязанностей и политических соображений, пытаясь спасти этого человека, "ecce Homo".
Человек, которого он старался спасти, погиб страшной смертью.
Вся эта история показывает нам удивительно отчётливо, что:
- честного исполнения служебных обязанностей недостаточно;
- честных попыток помочь кому-либо за пределами инструкций недостаточно,
- честных попыток найти приемлемое решение в "реальной политической логике" недостаточно,
- честного желания отыскать наилучший компромисс в "рамках возможного" недостаточно.
- "воля народа" ничего не значит.
———
Где-то в ночь после казни в послегрозовой темноте, в пустом и звонком портике спал Пилат, нервно вздрагивая, и прижимая к себе верного пса Бангу.
И где-то там, в тени стоял Воланд и наблюдал за всем этим.
Воланда беспокоила проблема личности.
Проблема личности порвала Пилата.
Сдав Га-Ноцри, смутная, ворочающаяся в глубине души проблема личности, вспорхнула и ужалила Пилата изнутри, прямо в сердце, не прошло и несколько часов после предательства.
- приказал ликвидировать Иуду (нет спасения),
- дал захоронить сумасшедшего распятого (нет спасения),
- вместо тяжелого наказания, положенного Левию Матвею по римским и местным законам, предложил ему защиту и должность - и возможность работать, продолжая дело распятого (нет спасения).
Главный порок трусость, но более крутого характером и мужественного человека, чем Пилат, найти сложно: всадник, в меньшинстве кинувшийся спасать Крысолова в битве с варварами под Идиставизо, волевой функционер в мятежной провинции, спокойно пошедший на серию должностных преступлений ради человека, которого считал невиновным, не опасаясь доносов в Рим, императору.
Ошибка Пилата (единственная) была не в том, что он не спас бродячего проповедника.
А в том, что он умыл руки.
Предпочел человеческое и чиновничье - личному.
Проблема «Мастера и Маргариты», как ее ставит Булгаков в том, что быть человеком недостаточно.
- Первый же разговор с людьми в Москве (на Патриарших) это разговор о недостаточности человека:
- Что такое человек, скажите тоже?.. Человек не может управлять миром даже на пустяковый срок, каких-нибудь, тысячу лет. Более того, он и собой управлять не может. Еще более того - он смертен, и еще более - внезапно смертен.
Воланд является в зону крупнейшего атеистического эксперимента в виде СССР (этого коллективного Пилата) и констатирует в который раз:
- Быть человеком, даже очень хорошим человеком, недостаточно. Важна Личность.
Единственное, что неподвластно Воланду и так его интересует, - это Личность.
Советские чиновники тридцатых, которых наказывает Воланд за сатанизм (атеизм - отрицание личности и ставка на человека, всего лишь - на человека), уже намного хуже Пилата, они уже просто функционеры, там даже человека уже немного.
Но Воланд приковывает свое внимание к существу, сломанному с первых страниц романа - Мастеру.
Мы застаем Мастера, сломленного как человека и как социальную фигуру сразу добровольно согласившегося на тихое забвение в сумашедшем доме.
Но даже поломанный как человек, и как социальная фигура, Мастер остается Личностью, а Личность - единственная загадка, неподвластная Воланду (ибо есть образ и подобие Божие).
И Маргарита, которая начинает как человек и социальная фигура и через серию испытаний становится Личностью, за что получает от Воланда право не просто просить об услуге - требовать.
Дилемма Пилата:
- человека недостаточно. Нужна Личность.
СССР - государство, где во главу был поставлен человек, но подавлявшее Личность, получило свой приговор от Воланда.
В виде отрезанной головы." (Алексей Арестович. Пунктуация подправлена мною)
Присоединяйтесь к ОК, чтобы посмотреть больше фото, видео и найти новых друзей.
Нет комментариев