Вячеслав Горбунов

Зима по-настоящему вступила в свои права. Окутала все вокруг в белоснежное покрывало. Снег переливается и искрится под лучами солнца. Серебряная белизна сплошным ковром уходит вдаль, зовет и манит за собой. И ты, не противясь своим желаниям, скорехонько становишься на лыжи и устремляешься туда, где снежное поле сливается с голубым-голубым небо. Сколько радости, неожиданных открытий, и, может быть, даже самых захватывающих приключений ждет тебя в этот день. Глянь-ка, вон там, чуть с краю от идущих вдоль ручья кустов тальника, видна стежка-дорожка. Буд-то кто-то в спешке неровно пришил ненароком оторванный край поля. Наверняка это пробегал «косой», напуганный непрошенной рыжей гостьей. И та оставила бисерную цепочку следов, вильнула рыжем хвостом – и нет ее. Лишь покрывала инеем ветви тальника чуть слышно потрескивают на морозе, да ослепительной радугой играет на дороге снег. Чу! Даже вездесущий ветерок смолк, словно завороженный этим сияющим безмолвием. Лишь один мороз не обращает внима

Зима по-настоящему вступила в свои права. Окутала все вокруг в белоснежное покрывало. Снег переливается и искрится под лучами солнца. Серебряная белизна сплошным ковром уходит вдаль, зовет и манит за собой. И ты, не противясь своим желаниям, скорехонько становишься на лыжи и устремляешься туда, где снежное поле сливается с голубым-голубым небо. Сколько радости, неожиданных открытий, и, может быть, даже самых захватывающих приключений ждет тебя в этот день. Глянь-ка, вон там, чуть с краю от идущих вдоль ручья кустов тальника, видна стежка-дорожка. Буд-то кто-то в спешке неровно пришил ненароком оторванный край поля. Наверняка это пробегал «косой», напуганный непрошенной рыжей гостьей. И та оставила бисерную цепочку следов, вильнула рыжем хвостом – и нет ее. Лишь покрывала инеем ветви тальника чуть слышно потрескивают на морозе, да ослепительной радугой играет на дороге снег. Чу! Даже вездесущий ветерок смолк, словно завороженный этим сияющим безмолвием. Лишь один мороз не обращает внима