Маяковский не сразу начал писать стихи. Сначала он собирался стать художником. По воспоминаниям родных, Владимиру был абсолютно несвойственен интерес к пейзажной живописи. Подлинной стихией молодого художника был портрет. Но уже в самых ранних его зарисовках портретные черты заострялись, доводились до сатиры, до шаржа. В одном из первых шаржей Маяковского изображался сам автор – десятилетний силач, справлявшийся с шестью стульями сразу.
Учиться живописи Маяковский начал ещё в грузинском городе Кутаиси у художника Краснухи, окончившего в своё время с золотой медалью императорскую Академию художеств. Когда в 1906 году Маяковские переехали в Москву, Владимир использовал свои «рисовальные способности», чтобы материально поддержать мать и сестёр.
В 1910 году Маяковский начал учиться у художника-пейзажиста Жуковского. Владимиру удалось поступить «без свидетельства о благонадёжности» в Московское училище живописи, ваяния и зодчества. Но в скором времени Маяковский сильно увлёкся поэзией и бросил учёбу. Однако желание рисовать у него не пропало. Осип Брик писал про Маяковского: «Он любил рисовать портреты… рисовал всех своих знакомых, просто так, из любви к искусству, а для заработка рисовал карикатуры в юмористических журналах». Маяковский умел работать карандашом, тушью, маслом, акварелью, углём, и даже окурками или горелыми спичками, если под рукой не было ничего подходящего.
В 1915 году Корней Чуковский отважился познакомить Маяковского с Ильёй Репиным, который с «огненной ненавистью относился к той группе художников, которую он называл „футурнёй“». Эту встречу Чуковский описал в своей книге «Репин. Горький. Маяковский. Брюсов» (1940). «Очень изящно одетый, в белоснежном отложном воротничке, стариковски красивый и благостный» Репин чинно поздоровался и присоединился к слушателям Маяковского, декламирующего свои стихи. Неожиданно для всех с каждой минутой он «восхищался всё жарче»: «Темперамент, какой темперамент!.. Уж вы на меня не сердитесь, но честное слово, какой же вы, к чертям, футурист!» А увидев рисунки Маяковского (к этому времени тот был уже автором шаржей на Давида Бурлюка, Корнея Чуковского, Григория Гнесина, Петра Потёмкина и многих других, в том числе и на себя), ещё настойчивее высказал то же суждение: «Самый матерый реалист. От натуры ни на шаг, и… чертовски уловлен характер».
Нет комментариев