Предыдущая публикация
Рассказ о нецензурной брани "Русалка".
Заговори, и я увижу тебя.
Сократ
Наш деревенский дом стоит на самом берегу быстрой для наших равнинных мест реки. Бывшие хозяева, у которых мы купили избу, не были людьми легкомысленными и ставили своё жилище далеко от берега, но со временем норовистая река меняла русло и постепенно приближалась к дому. Когда-то под нашими окнами проходила дорога, по которой гоняли скот, ездили легковушки и лошади, запряжённые в телеги и сани. Но однажды после бурного паводка, отступающая вода потянула за собой большой кусок берега, смыла дорогу, кустарники, росшие вдоль неё. От дороги осталась узкая тропинка, с годами заросшая колючим боярышником, а наша изба, нависшая над рекой, отрезанная с обеих сторон от внешнего мира, зажила своей уединённой жизнью. Внизу обрыва выросли огромные вётлы, корявыми ветвями, царапающие и без того морщинистую от быстрого течения поверхность воды.
Вечерами мы выходим на берег, чтобы, полюбоваться луной, освещающей воду таинственным светом, подышать воздухом, напоённым ароматами уходящего дня, насладиться покоем и тишиной. И вот однажды это безмолвие нарушил мощный и в то же время затаённый всплеск воды, как будто кто-то большой и сильный осторожно спустился в воду, опасаясь быть обнаруженным. Поначалу мы подумали, что это плещется рыба, но больших рыб в нашей речке никогда не водилось. Может быть после прошедших дождей, поднявшаяся вода подмыла берег, часть которого сползла в воду, и это вызвало напугавший нас звук? Мы обошли с фонарём берег возле дома, убедились, что он цел, а всплеск повторился. Полная луна светила на небе, будоражила воображение, и мне почудился у самой воды короткий затаённый хохоток.
- Русалка, - мечтательно выдохнул муж и стал пристально вглядываться в темноту, место для них уж больно подходящее.
- А кто такие русалки? – заинтересовались внуки.
Пришлось рассказать им о девушках–утопленницах, о коварстве этих сказочных существ. Теперь все четверо внуков, гостивших у нас в деревне, каждый вечер, преодолевая ужас, выходили на берег, и, спрятавшись за кустом сирени, ждали момента, чтобы хотя бы краешком глаза увидеть прекрасную и страшную девушку–рыбу. Любой шорох обращал компанию в паническое бегство. Вскоре мы пожалели, что так неосторожно пошутили, потому, что дети стали бояться спать в комнате с окнами на реку, находиться в темноте, но свои походы на берег по вечерам не прекратили.
Чтобы как-то уменьшить детские страхи, я решила написать сказку об обманутой невесте, которая после измены жениха утопилась, превратилась в русалку, одержимую чувством мести. Но конец моей сказки должен быть хорошим, поэтому я придумала, что жених раскаялся в своём грехе и благодаря его молитвам и горячей любви, девушка вернулась из подводного царства. По примеру многих святых влюблённые разошлись по разным монастырям оплакивать свои грехи и молиться друг за друга. Сюжет сказки был готов, но мне нужен был образ, с которого бы я писала свою Русалку.
Деревня, в которой мы проводили лето, славилась красивыми людьми. Коренные жители были рослыми, статными. Любое лицо, произвольно выхваченное из толпы сельчан, поражало правильностью черт. При огромном многообразии внешнего облика было между земляками нечто общее – наверное, это и называется породой. Особенно много было красивых женщин, а несчастных ещё больше. Много было матерей–одиночек, разведёнок, пьющих женщин. Возможно, это была общероссийская беда, возможно, была какая-то иная причина, о которой мы пока не знали. Задумав писать сказку, я стала пристальней вглядываться в лица людей, встречающихся мне на улице, в магазине, в автобусе, когда ехала в город по делам.
Я приметила её на автобусной остановке. Совсем юная, лет семнадцати. Высокая, вся будто бы струящаяся и гибкая, как дева с палехской шкатулки, она притягивала взгляды. Русые волосы рассыпаны по плечам. На длинной грациозной шее серебряная подвеска. Голубая майка едва прикрывает упругую грудь. Тонкая талия открыта. Стройные ноги в джинсах вполне могли по ночам трансформироваться в серебристый искрящийся хвост. Глаза, конечно же, голубые, взгляд печальный. В её облике была дисгармония, которая заставляет именно мужчин смотреть ей в след: детское, наивное выражение лица и не по возрасту развитые формы. «Да это Русалка. Завлекает, влюбляет и топит потом без всякой пощады,» - фантазировала я, наделяя придуманный образ сверхъестественной силой. На руках девчонки нанизаны серебряные браслеты, тихо позванивающие при любом её движении, и в этом звучании мне чудился колдовской русалочий смех. Да это моя героиня! Она стояла на остановке, видно кого-то поджидая. Юная, прекрасная, обманутая… Я представила её на нашем берегу сидящей у самой воды на корявой ветке с белой лилией в руках. В свете луны мерцал серебром мощный хвост с острым плавником, но вот на берегу показались люди, Русалка тихо опустилась в воду, и послышался знакомый мне всплеск воды.
Я продолжала фантазировать, а вокруг моей Русалки собирались подружки. Они стали что-то бурно обсуждать и смеяться. Девчонки не делали тайны из своей беседы и все, стоящие на остановке, услышали отвратительную, грязную брань, которую, наверное, можно услышать только среди уголовников. Матерщина занимала большую часть беседы девушек, и особенно усердствовала моя Русалка. Я испытала шок. Немного оправившись, я сделала им замечание, и в ответ услышала такие эпитеты в свой адрес, что не могла до самого города прийти в себя. Прекрасный облик обманутой девушки померк в моём воображении, я уже знала, что сказку писать не буду.
Вечером меня встречал на остановке муж, и, взяв из моих рук тяжёлые сумки, загадочно сказал:
- А я русалку видел! - и заметив недоумение на моём лице, торжественно добавил. — Это выдра! У неё нора на нашем берегу. Ты тоже её видела? – удивлённо спросил он.
- Да, видела. Действительно, никакая это не Русалка, а обыкновенная выдра.
За ужином я рассказала мужу о своей Русалке. Самое странное было в том, что никто кроме меня не одёрнул девушек. Для сельчан бранное слово, даже исходящее из прекрасных девичьих уст, увы, было привычным. Муж задумался, а потом сказал:
- Вот и разрешилось наше с тобой недоумение о причине стольких одиноких и несчастных женщин в селе. Сама знаешь, что сквернословие – это молитва сатане, а может ли человеконенавистник-сатана человеку сотворить добро? Возможно это не главная, но и не последняя причина исковерканных женских судеб в нашей деревне.
© Елена Шилова
Следующая публикация
Нет комментариев