Предыдущая публикация
Приятно отмечать как молдавская политическая элита, при поддержке армии ботов в сети бесится, когда приднестровские спикеры или СМИ используют термин «приднестровский народ».
Особо оголтелые, если не сказать тупые, даже пытаются отрицать факт нашего существования, требуют вычеркнуть термин и явление из истории. Потом эти требования перерастают в констатацию «второсортности» приднестровцев, но это другая история.
Наследники Антонеску все еще с нами – спросите маразматика Нантоя, нациста Царану, дурака-униониста Шалару и т.д. Все они воспитанники советской системы образования, давшей им фундаментальные знания на русском языке и неудача КГБ СССР, не сумевшего определить членов очередной ячейки унионистов в психушку или на лесоповал.
Однако, говорить будем не о востребованных идиотах в молдавской власти, а о приднестровском народе. Дадим возможность нашим недругам побеситься.
Оговоримся, генезис народов – проблема сложная, историки посвящают ей целые исследования, есть такие и у нашей исторической школы. Интересны детали, ищите их в Интернете, все доступно. Ученые главной причиной формирования народа ставят идентичность. Этот термин и явление гораздо сложнее чем, может показаться на первый взгляд. Может формироваться сотни лет, а на завершающий этап хватит пары лет потрясений.
Исследования идентичности используется учеными, но их мнения о том, какую именно идентичность представляет собой приднестровское население, расходились. Впервые идея общей идентичности была сформулирована в Докладе № 13 Миссии ОБСЕ в Молдове в ноябре 1993 года. В нем указывалось, что «ясное чувство собственной приднестровской идентичности» существует в регионе и «оно основывается главным образом не на этничности, поскольку разделяется не только славянами, но и большинством этнических молдаван».
Ванда Дресслер использовала термин «особая днестровская идентичность», Клименс Бу Шер - «определенная идентичность», а Пол Колсто и Андрей Малыгин - «неопределенная, но тем не менее осязаемая общая идентичность», которая «проходит поперек этнических границ» и «обязана больше истории и географии, чем идеологии», в то время как «признаки культурной идентичности, такие, как язык, также играют свою роль». В Молдове также признали, что Приднестровье отличается от Молдовы. Николай Киртоака, советник президента Молдовы по военным вопросам в период военного конфликта в Приднестровье, позже подытожил, что «область к востоку от реки имеет отличительные черты». Бывший президент Молдовы Лучински заметил, что Приднестровье имело свои особенности, которые требовали предоставления ему «специального статуса».
Приднестровская идентичность может быть территориальной и региональной, основанной на том факте, что Днестр отделяет Приднестровскую Молдавскую Республику от Республики Молдовы, за исключением Бендер с окрестными селами и что ее политическая история была отличной от Молдовы вплоть до 1940 года. С другой стороны, Приднестровье до 1990 года никогда не существовало как административная область в нынешних границах. Приднестровье было классической пограничной территорией. Поворотным моментом в истории Приднестровья стало включение его в состав Российской империи в начале 90-х годов XVIII века, что повлекло за собой активную колонизацию. Население прибывало как с Востока, так и с Запада. В составе Империи мы оставались на протяжении почти 130 лет до большевистской революции и создания Украинской ССР, которая стала частью СССР. В УССР Приднестровье находилось в составе автономии - МАССР.
Через 20 с лишним лет эта область была выведена из состава Украины и в 1940 году вместе с частью Бессарабии составила Молдавскую Советскую Социалистическую республику. Во время Великой Отечественной войны эта территория, оккупированная румынской армией, вошла в оккупационную зону «Транснистрия», располагавшуюся в междуречье Днестра и Южного Буга. МССР была восстановлена в своих границах в 1944 году и просуществовала в таком виде до 1991 года.
Идентичность является продуктом социального обучения, проводимого такими институтами, как СМИ и образовательная система, и создается лидирующей социальной группой, которая вырабатывает и политизирует объективные культурные черты. Частая смена политического статуса Приднестровья не могла не повлиять на этническую идентичность людей, проживающих в этом регионе.
Культурная политика менялась слишком часто и не успевала достичь конечной цели, но, тем не менее, этническая идентичность всех групп, живших в Приднестровье, в определенной степени менялась в соответствии с политикой предыдущих режимов. Городская жизнь, несмотря на проводимую политику коренизации, оставалась под влиянием русского языка. В то же время были предприняты шаги для замены национальной культуры и традиций советскими. В результате у молдаван, украинцев и русских в Приднестровье появилось больше общих черт, чем было у них с родственными группами, проживавшими вне границ региона.
Экономические различия между двумя берегами усилили чувство принадлежности к разным идентичностям. Вклад Приднестровья в республиканский бюджет МССР был значительно выше тех ассигнований, которые возвращались на развитие. Некоторые налоги, в том числе налог на землю, были в Приднестровье вдвое выше, чем в Бессарабии. В то время как левобережное население составляло 17% всего населения Молдавии, а территория - только 13%, в Приднестровье концентрировалось 37% промышленного потенциала.
Приднестровцы мало интересовались событиями, происходившими в Бессарабии. Одесса для них была более привлекательным культурным центром, нежели молдавская столица город Кишинев. Все это, в свою очередь, влияло на формирование отличного от «бессарабцев» мировоззрения и менталитета населения Приднестровья, и, таким образом, в Приднестровье продолжала складываться особая региональная и этническая группа людей, ассоциировавшаяся и называющая себя народом Приднестровья.
Ситуация, когда титульная группа на своей территории не играет значительной роли, потому что большая ее часть представлена сельским населением, благоприятствовала осуществлению советской национальной политики, которая была призвана воплотить в жизнь идею создания в Советском Союзе единой наднациональной «новой исторической общности», называемой «советский народ».
Позднее советская национальная политика была расценена в последующем как неправильная, признано, что в некоторых областях центральное советское руководство достигло определенных успехов. Одной из таких областей являлось Приднестровье, где существовали необходимые социальные, культурные и исторические предпосылки для осуществления этой политики.
В этом убеждает нас тот факт, что когда в Кишиневе в 1988 году начался процесс «национального возрождения», проявившего через год очевидные прорумынские тенденции, приднестровцы почувствовали дискомфорт. Мы были намного ближе к СССР и России как к законному правопреемнику Советского союза и желали видеть Кишинев, стоящим на той же позиции.
В этих обстоятельствах было естественно, что идея создания автономии в Приднестровье нашла широкую поддержку среди населения. Автономия рассматривалась в качестве инструмента для защиты советских ценностей, для укрепления единства с СССР и для защиты Приднестровья от политики румынизации. Неприятие молдавского национализма вылилось в возрождение советских ценностей.
Привязанность к СССР и России ясно показала существование иной идентичности приднестровцев и то, что Приднестровье отличается от Молдовы не только лингвистической ситуацией, но и этническим составом населения. Историей межэтнических отношений и уровнем экономического развития. Другими словами, в Приднестровье развита региональная идентичность.
Этническая идентичность - это разделяемые в определенной степени членами этнической группы общие воззрения, сформированные в процессе взаимодействия с другими этническими группами. Значительная часть этих воззрений является результатом осознания общей истории, культуры, традиций и территории.
Исходя из всего вышесказанного, можно сделать следующий вывод:
Формирование приднестровского народа как процесс формирования приднестровской идентичности имело место, но в условиях стабильности шло медленно. Когда же возникла опасность, угроза со стороны врага, страх, что большинство тех ценностей, которые взращивались десятилетиями, могут быть отданы в угоду прорумынски настроенным националистам, процесс укрепления идентичности получил новый толчок и продолжает развиваться сегодня.
Приднестровцы стремятся добиться признания своей государственности мировым сообществом, в первую очередь для защиты своих этнических, социально-политических и национальных интересов и привилегий. А этого, как известно, можно добиться только сообща, чувствуя себя единым народом.
Следующая публикация
Нет комментариев