Нас снова разделяют города,
Где повторяешь важно «да-да-да»
И «ба-ба-ба» Салда твердит усердно,
Чтоб достучаться до порывов ветра:
Послание внучонка изучить,
Улыбку через Солнце излучить.
Замолкли колокольчики в шкафу,
Уже не повторяют «фу-фу-фу»
Смешному нежеланью одеваться,
Когда метели холодом грозятся:
Фарфоровые грезят вдалеке.
Их язычки молчат о пустяке
Всех металлических дрожащих юбок,
Гремящих нам о юга вьюгах.
Опять молчат Верона, Дивногорск,
Задумался сам Кипр всерьёз
Перед мечтательной Аланьей,
Что отдана Египту на закланье.
Смешенье географий возлюбя,
Тайланда возвышается петля
Над уморительным Берлином,
Перечисляя счастья половины.
Пока твой пролезает кулачок
За открывашек жаждущий крючок,
В сачок акулий спрятались утята:
Хармс с Кэроллом вновь тишиной объяты,
Как партитуры канули на дне
Коробок о прошедшем дне,
Когда вернутся стёртые коленки
До деда Лёши и до бабки Ленки.
Вновь топотушки станут присядать,
На кабачки задорно налягать:
В руке...ЕщёНас снова разделяют города,
Где повторяешь важно «да-да-да»
И «ба-ба-ба» Салда твердит усердно,
Чтоб достучаться до порывов ветра:
Послание внучонка изучить,
Улыбку через Солнце излучить.
Замолкли колокольчики в шкафу,
Уже не повторяют «фу-фу-фу»
Смешному нежеланью одеваться,
Когда метели холодом грозятся:
Фарфоровые грезят вдалеке.
Их язычки молчат о пустяке
Всех металлических дрожащих юбок,
Гремящих нам о юга вьюгах.
Опять молчат Верона, Дивногорск,
Задумался сам Кипр всерьёз
Перед мечтательной Аланьей,
Что отдана Египту на закланье.
Смешенье географий возлюбя,
Тайланда возвышается петля
Над уморительным Берлином,
Перечисляя счастья половины.
Пока твой пролезает кулачок
За открывашек жаждущий крючок,
В сачок акулий спрятались утята:
Хармс с Кэроллом вновь тишиной объяты,
Как партитуры канули на дне
Коробок о прошедшем дне,
Когда вернутся стёртые коленки
До деда Лёши и до бабки Ленки.
Вновь топотушки станут присядать,
На кабачки задорно налягать:
В руке по ложке, чтобы всё успеть.
Нам ни к чему теперь ломать комедь!
На ручке правой светит серебро,
А можжевельник так зажат хитро,
Что разлетятся яблоки горой
Пред вдохновенья жаждущей игрой.
- Создатель надоедливый, прости!
Нам нужно напрягаться и расти,
В горсти синицу пёструю зажав,
Ведь будет скоро пойман и журавль.
У нас лисичек много по углам:
Ты будешь съеден с горем пополам.
Мы используем cookie-файлы, чтобы улучшить сервисы для вас. Если ваш возраст менее 13 лет, настроить cookie-файлы должен ваш законный представитель. Больше информации
Комментарии 1
Где повторяешь важно «да-да-да»
И «ба-ба-ба» Салда твердит усердно,
Чтоб достучаться до порывов ветра:
Послание внучонка изучить,
Улыбку через Солнце излучить.
Замолкли колокольчики в шкафу,
Уже не повторяют «фу-фу-фу»
Смешному нежеланью одеваться,
Когда метели холодом грозятся:
Фарфоровые грезят вдалеке.
Их язычки молчат о пустяке
Всех металлических дрожащих юбок,
Гремящих нам о юга вьюгах.
Опять молчат Верона, Дивногорск,
Задумался сам Кипр всерьёз
Перед мечтательной Аланьей,
Что отдана Египту на закланье.
Смешенье географий возлюбя,
Тайланда возвышается петля
Над уморительным Берлином,
Перечисляя счастья половины.
Пока твой пролезает кулачок
За открывашек жаждущий крючок,
В сачок акулий спрятались утята:
Хармс с Кэроллом вновь тишиной объяты,
Как партитуры канули на дне
Коробок о прошедшем дне,
Когда вернутся стёртые коленки
До деда Лёши и до бабки Ленки.
Вновь топотушки станут присядать,
На кабачки задорно налягать:
В руке...ЕщёНас снова разделяют города,
Где повторяешь важно «да-да-да»
И «ба-ба-ба» Салда твердит усердно,
Чтоб достучаться до порывов ветра:
Послание внучонка изучить,
Улыбку через Солнце излучить.
Замолкли колокольчики в шкафу,
Уже не повторяют «фу-фу-фу»
Смешному нежеланью одеваться,
Когда метели холодом грозятся:
Фарфоровые грезят вдалеке.
Их язычки молчат о пустяке
Всех металлических дрожащих юбок,
Гремящих нам о юга вьюгах.
Опять молчат Верона, Дивногорск,
Задумался сам Кипр всерьёз
Перед мечтательной Аланьей,
Что отдана Египту на закланье.
Смешенье географий возлюбя,
Тайланда возвышается петля
Над уморительным Берлином,
Перечисляя счастья половины.
Пока твой пролезает кулачок
За открывашек жаждущий крючок,
В сачок акулий спрятались утята:
Хармс с Кэроллом вновь тишиной объяты,
Как партитуры канули на дне
Коробок о прошедшем дне,
Когда вернутся стёртые коленки
До деда Лёши и до бабки Ленки.
Вновь топотушки станут присядать,
На кабачки задорно налягать:
В руке по ложке, чтобы всё успеть.
Нам ни к чему теперь ломать комедь!
На ручке правой светит серебро,
А можжевельник так зажат хитро,
Что разлетятся яблоки горой
Пред вдохновенья жаждущей игрой.
- Создатель надоедливый, прости!
Нам нужно напрягаться и расти,
В горсти синицу пёструю зажав,
Ведь будет скоро пойман и журавль.
У нас лисичек много по углам:
Ты будешь съеден с горем пополам.