Предыдущая публикация
Материал Владимира Левчука представленный для опубликования в новой редакции "Полёта на войну", посвящён нашему сослуживцу Герою России Григорию Замышляку.
ПО ПРОЗВИЩУ - ДЕД
Мы гордимся именами тех людей, кто своими подвигами прославил легендарное племя российских морских пехотинцев. Один из них, Герой Российской Федерации старший прапорщик в отставке Григорий Замышляк – инструктор воздушно-десантной службы 2-й десантно-штурмовой роты 876-го отдельного десантно-штурмового батальона морской пехоты Северного флота. Григорий Михайлович ушёл из жизни 18 октября 2015 года, за день до своего 60-летнего юбилея.
Мы входим в город.
До войны в Чечне, как бы её не называли, - конфликт, либо операция, мы с Замышляком и друзьями то не были. Отношения - чисто служебные. Когда в 1994 году я был назначен заместителем командира десантно-штурмового батальона по воспитательной работе, Григорий Михайлович уже отслужил там более полутора десятка лет, и я заочно знал, что Дед (именно такое почётное прозвище обрёл он в коллективе), пользуется непререкаемым авторитетом у подчинённых и уважением командиров и сослуживцев.
Он относился к категории людей, которые сразу располагают к себе. Общение с ним вселяло ощущение надёжности с первых же минут знакомства. И это первое впечатление не было обманчивым. Свою работу делал молча и основательно, а к качеству её выполнения, даже при сильном желании, придраться было сложно. Было видно, что готовит он людей вдумчиво и серьёзно, имея целью принести как можно больше пользы. Так что, то первое впечатление как о человеке обязательном, не было ошибочным.
Как наши подразделения уходили на войну в январе 1995 года, и как входили в Грозный писали не раз. Технику оставили в расположении бригады. По воздуху - из Корзуново в Оленегорск, затем на Моздок. Здесь, с аэродрома, кишащего людьми в разнородной форме, должны были лететь на Грозный. Но сел густой туман и все кроме 1-й ДШР остались на ночь.
С утра колонна батальона на «Уралах» и КамАЗах пошла через Терский хребет. Отчего-то один из взводных 2-й роты - роты старшего лейтенанта Шуляка, в которой служил и старший прапорщик Замышляк, остался в Моздоке. Второй возглавил бронегруппу боевого охранения - с экипажами Северо-Кавказского округа, бронетранспортёры которой почему-то вышли из строя ещё в предгорьях.
К вечеру добрались до аэродрома Северный, где уже почти сутки в обороне сидела рота старшего лейтенанта Александра Шишлянникова. Невдалеке - позиции артиллерийской группы. Самоходки долбили по Грозному. Город - в огненном зареве. Утром рота Шишлянникова ушла на блокпосты расставленные по Первомайской, Лермонтовской и близлежащим улицам. На тот момент их занимали мотострелки 276-го уральского полка.
За ней в город вошли 3-я рота Евтюхина, парашютно-десантная Дьяченко, миномётная батарея Сулимука. Этим ребятам и осмотреться времени не было, понятие о каком-либо взаимодействии с соседями было весьма расплывчатым, но боевые задачи надо было выполнять.
Бойцами, впервые попавшими в боевые условия, и не имевшими представления о том, что такое бой в городе, руководить было довольно сложно. При этом каждый мог оказаться изолированным от основных сил и должен был быть готовым действовать самостоятельно.
Например, 3-й роте капитана Игоря Евтюхина сразу преградила путь громадина девятиэтажного дома, занимавшего господствующее положение и превращенного боевиками в мощный опорный пункт, закрывающий выход к одному из основных узлов сопротивления дудаевцев - зданию Главпочтамта.
Когда-то я уже писал, пытаясь объяснить откуда в Грозном у наших войск взялись такие немыслимые потери. Бой в городе – сложная тактическая задача. Дальность до целей при стрельбе из стрелкового оружия здесь редко превышает 50 метров. И не надо большого мастерства, чтобы с заранее подготовленных и элементарно оборудованных позиций практически в упор расстреливать наступающих. А применение атакующими войсками более мощного вооружения исключалось порой лишь по причине слишком близкого расстояния противника от штурмовых подразделений. Понятия «рубеж безопасного удаления» зачастую просто не существовало...
Вооружены дудаевцы были отлично. Ни патроны, ни гранаты не экономили. Однако после многочасового, изнурительного боя, пролет за пролетом, этаж за этажом, подъезд за подъездом дудаевцев из здания выдавили. Следующим был бой за Главпочтамт. Потом кукольный театр, МВД республики и так далее по дороге к дудаевскому дворцу.
Первый бой.
Рота старшего лейтенанта Виктора Шуляка (ныне Героя Российской Федерации) из пехотных подразделений входила в город последней. И именно на её долю выпала самая сложная и ответственная на тот момент задача – штурм комплекса зданий в который входил и Совмин. Парни лишь побросали то, что, казалось лишним. Распихали по карманам патроны и гранаты, прихватили мизер «сухпая» и пошли в бой. Первый бой в своей жизни…
Совместно с гостиницей «Кавказ», комплекс зданий Совмин – Минфин - Центробанк и так далее, в тот момент представляли собой последний рубеж и самый значимый опорный пункт перед выходом к президентскому дворцу и двум мостам через Сунжу. Обороняли этот район города самые элитные формирования уже успевшие изрядно повоевать.
В это пекло, первыми пошли восемнадцатилетние мальчишки 98-й воздушно-десантной дивизии и 74-й мотострелковой бригады. Рота Шуляка и противотанковая батарея капитана Сергея Катышева, под общим командованием капитана Андрея Гущина (ныне Герой России), подошли им на помощь очень вовремя, и вступили в бой, даже не успев толком осмотреться.
И боевики всё же сумели заманить морпехов в умело организованный огневой мешок. Сверху сыпались гранаты, пришлось отходить. Уже раненый старший лейтенант Виктор Шуляк вместе с небольшой группой укрылись у остова замершего во дворе грузовика. Ему перебинтовывали раненое плечо. Замполит Коля Сартин с несколькими бойцами - в воронке за аркой возле правого крыла Совмина. Группа приотставших морских пехотинцев пыталась прорваться к укрытиям и рванула толпой через дворик как раз под пулемётный огонь. Несколько человек погибли на месте, многие получили ранения. Остальные укрылись в подвале, не в силах под огнем даже поднять головы.
Замышляк - ему и еще нескольким морпехам приказали оставаться на занятых ранее позициях - бросился на выручку к попавшим в засаду. За ним рванули астраханцы матросы Азербаев, Сугралиев, Лиджиев и Бестов они были земляками ивсегда держались вместе (Кадыр Азербаев и Альтаир Бестов не вернулись с той войны).
- Положение спас сержант Орешкин, - вспоминал Григорий Михайлович. – Он вдруг оказался в нескольких метрах от позиции боевиков в мёртвой зоне. Мы даже дыхание затаили - лишь бы «духи» его не увидели! Но парень справился с задачей отлично!..
Пекло.
Стараясь выкурить морскую пехоту с занятых этажей совминовской столовой, дудаевцы подожгли их в очередной раз. Шуляку неся потери, дважды пришлось выбивать боевиков из помещений других уровней огромного горящего здании. Затем под натиском подтянувшихся подкреплений возвращаться на уже выгоревшие позиции и там держать оборону. Двое суток североморцы одну за другой отражали дневные и ночные атаки дудаевцев. Практически непрекращающийся бой достиг крайнего ожесточения.
Виктор доложил о втором ранении. Его голос слабел.
- Передаю командование замполиту, - был последний доклад ротного из Совмина…
То, что увидел в Совмине я, когда попал туда впервые после эвакуации старшего лейтенанта Шуляка, разительно отличалось от виденного ранее на других направлениях действий батальона. Самому вникнуть в реальную обстановку времени не было и ориентироваться практически в непроглядной темноте было невозможно. Но нужно было действовать. Задача была – выйти по улице Комсомольская, через арку проникнуть во двор Совмина и с этой стороны, где еще активных действий не предпринималось, штурмовать здание. Выходить, приходилось по открытой местности, насквозь простреливаемой с трех сторон. Очень хотелось верить в то, что «духи» тоже когда-то спят.
Рота растянулась вдоль корпуса Центробанка, впереди в качестве разведки - группа со старшим лейтенантом Александром Шишлянниковым (его - командира 1-й ДШР послали сюда в помощь), далее взвод с Колей Сартиным и все остальные, в том числе и мы с Гущиным.
Ждали сигнала разведчиков, как вдруг, почти одновременно из-за тучки вышла луна, потянуло ветерком, который раздул тлеющие конструкции полуразрушенного здания на противоположной стороне улицы, и в небе «повисла» осветительная ракета. Рота, перемазанная в кирпичной пыли и саже, невидимая в тени здания на грудах обломков, вмиг оказалась как на ладони. И тут же в правый фланг нам ударили сразу с нескольких направлений.
В одно мгновение роту разделило на три группы…
После того как мы с помощью танкистов отбились, смогли найти укрытие и закрепиться, стало слышно, что где-то внутри Совмина идет бой, потом и там стало тихо. Что с ними? Шишлянниковым? Сартиным? Замышляком?
Когда начало светать, с той стороны, откуда мы не ожидали, замелькали силуэты... Оказалось, это группа Сартина. Колька встрече обрадовался не меньше нашего. Выяснилось, что и остальные, в том числе Замышляк живы. Николай оставил их на одной из занятых позиций…
Но рота продолжала действовать даже разделенная на части и потерявшая практически всё штатное командование. От рикошета Григорий получил ранение в ногу. Слава Богу, пуля была на излёте. От госпитализации отказался не оставлять же командира минометного взвода лейтенанта Бакова одного. Объединились с Волгоградскими мотострелками. Они же помогли с боеприпасами и хоть мизерным количеством но и пищей.
Потом наступило непонятное затишье. Команд на активные действия не поступало ни нам, ни соседям мотострелкам. Зато боевики давили постоянно. Старались вредить. Используя изученные подземные коммуникации и свежие подготовленные лазы появлялись то тут, то там. Сложнее было Деду со своей штурмовой группой. Они стояли со стороны Сунжи почти напротив моста, который связывал боевиков с территорией незанятой нашими подразделениями. По нему чеченцам перебрасывали оружие, боеприпасы. Совмин мост прикрывал, и соответственно держали его зубами. Было тяжело, но позиции ребята не сдавали, огрызались, отвечали ударом на удар, дралась подчас до последнего патрона. Людей чумазых от пороховой гари и золы пожарищ было невозможно узнать.
Нам в центробанке со стороны Комсомольской было попроще, но уйти и бросить без поддержки два десятка сибиряков 74-й бригады тоже было неразумно. Уход нашей группы оголил бы занятые позиции. Мотострелки не смогли бы своими силами организовать оборону, случись прорыв со стороны гостиницы «Кавказ».
Соседи Замышляка - мотострелки из Волгограда, за три недели боёв приспособились к ритму войны, но и они несли потери. Не стало комбата и заместителей. Командование остатками подразделений принял контуженый замполит роты – молоденький лейтенант. Тем не менее, вместе они держались. Обескровленные, но все еще боеспособные подразделения волжан и «белых медведей».
Последний день.
В канун 19 января, к моменту решающего штурма опорных пунктов центра города остатки дудаевцев понимая, что их участь предрешена начали группами прорваться за Сунжу. Ещё бы! Морпехи Северного и Балтийского флотов, десантура, пехота обложили центральные кварталы. Танкисты практически вышли на прямую наводку к дудаевскому дворцу. В пригороде Грозного сосредоточился свежий полк морской пехоты Тихоокеанского флота.
Впервые за много дней развеялся туман, и выглянуло солнышко. Получила возможность работать авиация. Внезапный рёв авиационных двигателей наших штурмовиков проскочивших над Совмином практически на бреющем полёте в момент затишья напугал не на шутку. Но если бы он только напугал: одна из бомб предназначенная дудаевцам попала в угол здания…
Все было, как в фильме-катастрофе: стена здания медленно и как-то лениво, завалилась на позицию Замышляка. Перекрытия лестницы четырёх этажей похоронили под собой ещё несколько человек… В тот день это были последние потери североморцев.
Дудаевский дворец и прилегающие кварталы были очищены от боевиков. С захваченного рубежа предстояло наступать за Сунжу. А пока оставшихся в живых морских пехотинцев отвели на непродолжительный отдых. Для восстановления боевой готовности флот прислал пополнение, пришли новые офицеры и прапорщики и Дед согласился на эвакуацию в госпиталь.
После войны мы сблизились. Сблизились все, кто прошёл испытание огнём Грозного. Тем более с Григорием лечились в одном госпитале в Питере. Войны сами по себе не возникают. И начинаются они не по вине военных, чаще от необузданных амбиций политиков. Тем не менее, есть армия, есть флот – они исправляют ошибки политических руководителей. Те, кого мы вели в бой, -ребят в чёрных беретах и тельняшках, достойно и честно выполнили свой воинский долг.
Старшему прапорщику Григорию Михайловичу Замышляку в марте 1995 года было присвоено звание Герой Российской Федерации. Примерно через год он перевёлся в Астрахань – в батальон морской пехоты гвардейской бригады морской пехоты Каспийской флотилии. После увольнения в запас первое время работал гражданским специалистом в своей воинской части - начальником десантного городка учебного центра. Много и активно занимался общественной деятельностью, работой по героико-патриотическому воспитанию молодёжи. Затем перебрался в Москву.
Последний раз мы виделись с Григорием 5 мая 2013 года в Спутнике, на праздновании юбилея родной бригады. Похоронен Григорий Михайлович на Востряковском кладбище российской столицы
Следующая публикация
Комментарии 3