Предыдущая публикация
И долго строчки каждого письма родных до боли будут ранить…
— Не могу заставить себя перечитать их ещё раз. Больно. Горько. Невыносимо, — протягивая мне объёмистую пачку конвертов, призналась вдова воина-интернационалиста Людмила Осадчук.
Осторожно достаю из конверта одно из посланий. Признаюсь: с одной стороны, чувствую себе неловко — неприлично читать чужие письма. Но сейчас не тот случай. Они приоткрывают занавес крошечной сцены, на которой шла война — жестокая и беспощадная.
Читая скупые весточки из горячей точки, я погружаюсь в мир их автора, его душевные переживания, в его печали и радости, его диалоги с родными, и мне кажется, что он пишет и для нас тоже. Они, эти письма, словно не из прошлого. Они о настоящем — о вечном настоящем.
Людмила Осадчук
Александр Осадчук
«Мне отца в этой жизни всегда не хватало»
«Здравствуй, Дима!
С большим приветом к тебе папа. Сообщаю, что я жив и здоров. Сегодня праздник — 1 Мая. У нас сегодня выходной. На работу не надо ехать. Поэтому я сегодня поспал до 7 часов утра, а в рабочие дни встаю в шесть часов.
Но это ничего. Утром здесь очень хорошо. Прохладно, уже светло, птички чирикают. Здесь есть даже воробьи.
Завтрак себе не успел приготовить. Хотел суп сварить с вермишелью. Знаешь, продаются в пакетах. Вода закипела, а потом электричество выключили, и не на чем стало варить. У нас газа здесь нет. Все на электричестве.
Знаешь, Дима, здесь тоже есть деревья и трава, но очень мало. Рядом с нами, где мы живем, пустыня. Когда жарко, все высыхает, даже реки, дует ветер сильный-сильный. И несет с собой очень много пыли. А в пыли есть и песок, и глина, прямо ничего совершенно не видно. Есть здесь небольшие такие кусты, похожи на шар, — верблюжья колючка. На этом шаре колючки — в руки его не возьмешь.
Только что был в кантине, это такой ларек, где продают картошку, апельсины и прочее. Купил тебе и Наташе переводные картинки. Наташе отдай или мышонка, или утенка, а остальные твои. Отдай ей одну обер¬тку. Переводится на руку. Намочил немного, потом эту картинку приложил, подержал — и отнимай бумагу. На картинке все нарисовано. Мама объяснит.
«Мне отца в этой жизни всегда не хватало»
«Здравствуй, Дима!
С большим приветом к тебе папа. Сообщаю, что я жив и здоров. Сегодня праздник — 1 Мая. У нас сегодня выходной. На работу не надо ехать. Поэтому я сегодня поспал до 7 часов утра, а в рабочие дни встаю в шесть часов.
Но это ничего. Утром здесь очень хорошо. Прохладно, уже светло, птички чирикают. Здесь есть даже воробьи.
Завтрак себе не успел приготовить. Хотел суп сварить с вермишелью. Знаешь, продаются в пакетах. Вода закипела, а потом электричество выключили, и не на чем стало варить. У нас газа здесь нет. Все на электричестве.
Знаешь, Дима, здесь тоже есть деревья и трава, но очень мало. Рядом с нами, где мы живем, пустыня. Когда жарко, все высыхает, даже реки, дует ветер сильный-сильный. И несет с собой очень много пыли. А в пыли есть и песок, и глина, прямо ничего совершенно не видно. Есть здесь небольшие такие кусты, похожи на шар, — верблюжья колючка. На этом шаре колючки — в руки его не возьмешь.
Только что был в кантине, это такой ларек, где продают картошку, апельсины и прочее. Купил тебе и Наташе переводные картинки. Наташе отдай или мышонка, или утенка, а остальные твои. Отдай ей одну обер¬тку. Переводится на руку. Намочил немного, потом эту картинку приложил, подержал — и отнимай бумагу. На картинке все нарисовано. Мама объяснит.
Только не ложись спать с картинкой, все вымажешь, смой под краном. Передавай привет маме, Наташе и бабушке. 1.5.1981 года».
Тридцать пять лет назад, получив это письмо от отца, десятилетний Дима Осадчук, конечно, был горд, что папа пишет письма ему лично. Но ценность этих посланий он осознал гораздо позже. Тогда — это была просто весточка из командировки от родного человека. Сегодня — это письмо из пылающего огнем Афганистана от погибшего отца.
— Мне было одиннадцать лет, когда погиб отец. Детская память сохранила лишь отдельные фрагменты общения с ним. Он был военным человеком — и служба для него была превыше всего. Но каждую свободную минуту он старался посвятить семье. А еще отец очень любил мастерить, делал очень красивые чеканки — у него были золотые руки. Уже после его смерти — и во время учебы в «кадетке» и в военном училище — мне так не хватало отцовских советов, — признается Дмитрий Александрович. — Не знаю почему, но очень часто вспоминаю, как мы с папой ездили за грибами. Я и сейчас в свободную минуту стараюсь отправиться на тихую охоту или посидеть с удочкой на берегу водоема. Правда, это случается не так часто, как хотелось бы.
Это и неудивительно. Полковник юстиции Дмитрий Осадчук — начальник управления Следственного комитета Республики Беларусь. Был бы жив его отец — несомненно, гордился бы сыном. Кадет Минского суворовского военного училища. Курсант Минского высшего военно-политического общевойскового училища. Служба в Западной группе войск в Германии, в наших Вооруженных Силах, Следственном комитете Республики Беларусь… Какую бы ступень служебной карьеры ни занимал Дмитрий Александрович, всегда равнялся на мнение отца: а что бы он сказал, а как бы он оценил?
Тридцать пять лет назад, получив это письмо от отца, десятилетний Дима Осадчук, конечно, был горд, что папа пишет письма ему лично. Но ценность этих посланий он осознал гораздо позже. Тогда — это была просто весточка из командировки от родного человека. Сегодня — это письмо из пылающего огнем Афганистана от погибшего отца.
— Мне было одиннадцать лет, когда погиб отец. Детская память сохранила лишь отдельные фрагменты общения с ним. Он был военным человеком — и служба для него была превыше всего. Но каждую свободную минуту он старался посвятить семье. А еще отец очень любил мастерить, делал очень красивые чеканки — у него были золотые руки. Уже после его смерти — и во время учебы в «кадетке» и в военном училище — мне так не хватало отцовских советов, — признается Дмитрий Александрович. — Не знаю почему, но очень часто вспоминаю, как мы с папой ездили за грибами. Я и сейчас в свободную минуту стараюсь отправиться на тихую охоту или посидеть с удочкой на берегу водоема. Правда, это случается не так часто, как хотелось бы.
Это и неудивительно. Полковник юстиции Дмитрий Осадчук — начальник управления Следственного комитета Республики Беларусь. Был бы жив его отец — несомненно, гордился бы сыном. Кадет Минского суворовского военного училища. Курсант Минского высшего военно-политического общевойскового училища. Служба в Западной группе войск в Германии, в наших Вооруженных Силах, Следственном комитете Республики Беларусь… Какую бы ступень служебной карьеры ни занимал Дмитрий Александрович, всегда равнялся на мнение отца: а что бы он сказал, а как бы он оценил?
Последняя встреча. 1982 год
Гены сказались и на характере этого офицера: целеустремленный, исключительно ответственный, энергичный. Именно таким был и его отец — майор Александр Осадчук. Свидетельство тому — десятки грамот и благодарностей, которые бережно, как реликвии, хранит вдова офицера-интернационалиста.
— Саша был очень порядочным, честным, ответственным человеком. Не мог делать что-то наполовину. Он прожил всего 36 лет, а грамот и благодарностей — в разы больше… — со слезами на глазах вспоминает о муже Людмила Григорьевна.
Сердце этой приветливой, открытой и необыкновенно обаятельной женщины все еще саднит от утраты, с которой она так и не смогла смириться за эти тридцать четыре года.
— Посмотрите, каким красавцем он был. Внешне очень похож на киноактера Марчелло Мастроянни, — продолжает разговор моя собеседница, показывая фотографию статного молодого человека. — Он всегда был таким жизнерадостным, таким оптимистом, несмотря на все невзгоды, которые ему уготовила жизнь.
Александр Осадчук родился в победном мае 1945 го в далеком от Беларуси Приморском крае. В семье было семь детей. Саша — старший. Мать воспитывала ребятишек одна, и он с ранних лет стал работать, чтобы помочь ей.
Ранним утром паренек отправлялся на работу, потом шел на учебу в Острогожск и к ночи возвращался домой. А идти приходилось около шести километров… И так каждый день. К слову, Острогожскую среднюю школу рабочей молодежи юноша окончил в 1964 году почти на отлично.
Гены сказались и на характере этого офицера: целеустремленный, исключительно ответственный, энергичный. Именно таким был и его отец — майор Александр Осадчук. Свидетельство тому — десятки грамот и благодарностей, которые бережно, как реликвии, хранит вдова офицера-интернационалиста.
— Саша был очень порядочным, честным, ответственным человеком. Не мог делать что-то наполовину. Он прожил всего 36 лет, а грамот и благодарностей — в разы больше… — со слезами на глазах вспоминает о муже Людмила Григорьевна.
Сердце этой приветливой, открытой и необыкновенно обаятельной женщины все еще саднит от утраты, с которой она так и не смогла смириться за эти тридцать четыре года.
— Посмотрите, каким красавцем он был. Внешне очень похож на киноактера Марчелло Мастроянни, — продолжает разговор моя собеседница, показывая фотографию статного молодого человека. — Он всегда был таким жизнерадостным, таким оптимистом, несмотря на все невзгоды, которые ему уготовила жизнь.
Александр Осадчук родился в победном мае 1945 го в далеком от Беларуси Приморском крае. В семье было семь детей. Саша — старший. Мать воспитывала ребятишек одна, и он с ранних лет стал работать, чтобы помочь ей.
Ранним утром паренек отправлялся на работу, потом шел на учебу в Острогожск и к ночи возвращался домой. А идти приходилось около шести километров… И так каждый день. К слову, Острогожскую среднюю школу рабочей молодежи юноша окончил в 1964 году почти на отлично.
Срочную военную службу ему довелось проходить в полку правительственной связи в тогда еще незнакомой ему Беларуси. У него было все для того, чтобы стать хорошим солдатом. Крепкий, ладный, спортивный, технически подготовленный и просто совестливый, ответственный парнишка. Неудивительно, что потом он остался на сверхсрочную службу.
Там, в Несвиже, он и встретил первую и единственную любовь своей жизни — Людмилу. Буквально через три месяца после знакомства сделал суженой предложение руки и сердца.
— Мы были очень молодыми. Ему — 23, мне — 22, — вспоминает Людмила Григорьевна. — Однажды кто-то из друзей спросил у него: «Ты как — остаешься служить в Несвиже или уезжаешь?». — «Да как оставит», — ответил он, кивнув в мою сторону. На следующий день мы пошли в загс. Правда, даже паспорта не взяли — пришлось еще раз потом идти.
В 1969 году Александр и Людмила поженились. В 1970 м у них родился первенец Дима, затем дочь Наталья. Вот и вся формула счастья. А далее потекли годы, наполненные заботой друг о друге и о детях.
После увольнения в запас Александр работал автослесарем, затем директором районного Дома культуры, а в августе 1972 года вновь связал свою судьбу с Вооруженными Силами. Сдав экстерном экзамены за полный курс Свердловского высшего военно-политического танко-артиллерийского училища, получил воинское звание лейтенант. Это была награда за его трудолюбие и настойчивость на пути к избранной цели. Заочно учился в Минском педагогическом институте имени М. Горького на историческом факультете.
В течение четырех лет офицер преподавал на кафедре университета марксизма-ленинизма при ГДО военного городка Печи.
Служба гвардии капитана Осадчука шла своим чередом ровно до того момента, пока в 1981 году жаркое, как ветер пустыни, слово «Афган» не ворвалось в его жизнь.
По-другому и быть не могло
— Вопрос, ехать или нет «за речку», перед ним даже не стоял, — вспоминает вдова офицера. — «Люда, даже не думай меня уговаривать. Я поеду. Как же в ином случае я потом буду в глаза сослуживцам смотреть?» — резко тогда сказал мне муж. Отговаривать его было бесполезно: если принял решение — шаг назад никогда не сделает. Он не боялся трудностей, считая так: если человек не жаждет трудной работы, он не сможет закалить свой характер. В апреле 1981 го он уехал…
Потянулись тяжелые месяцы ожиданий. И только письма из дома радовали сердце и согревали душу Александра Ивановича. Из далекого Афгана он отвечал родным тем же.
В командировке «за речкой»
В письмах семье, которые он посылал очень часто, о войне особо не распространялся. Больше писал о погоде, о бытовых условиях, о природе, о простых житейских вещах. Почему же так щемит в груди, когда их читаешь?..
«Здравствуйте, мои хорошие!
Даже не верится, что через 10 дней будет месяц, как мы расстались, а впереди, по моим скромным подсчетам, 282 дня, или 9 месяцев и 5 дней. Время тянется ужасно медленно. Сегодня опять стою в наряде с Анатолием Ивановичем.
Тебя, конечно, интересуют новости. Вчера вернулись из отпуска Павловы (оба), Барковский (без Оли), Маштаковы (оба). Сегодня в отпуск улетели Чернаковы с сыном, Хламенки с сыном. Уехал в Кабул Коля Вершигора. К Саше Дягелеву жена приедет в середине августа… Здесь столько новеньких, что я даже всех не знаю. С сегодняшнего дня будет перерыв в кино, фильмов на этот месяц не дали.
Вчера, т. е. 2 июля, я встал раньше всех, сварил целую кастрюлю вермишели, заправил ее тушенкой, штук восемь картошек в мундире, перед этим обработали уксусом почти разложившуюся селедку. Паша привез из отпуска, как положил ее в холодильник, так она и вздулась. Хлеб. Поставил бутылку вина и коньяка — так и отметили Димкин день рождения. Желали ему вс х благ, здоровья и успехов…
Около дома изменений особых нет. Ал. Иванович собирает огурцы со своей плантации, правда, из того, что садил он, только у угла дома растут — остальные высохли… Розы цветут, распускаются. А потом очень быстро сохнут. Жара стоит градусов 60, в тени 35 — и так еще целый месяц. Хорошо, что хоть где-то с 4 вечера и до 9 утра свет есть у нас (афганский дня три вообще не горит)…
Вот и все наши новости. Пишите, что нового в Несвиже, как погода, чем занимаетесь. Привет всем, кого увидите. Крепко целую Вас всех.
3.7.82 г.»
И все в письмах тех было как-то просто, обыденно, мирно… А то, что это была далеко не вся правда, Людмила Григорьевна узнала через некоторое время, когда сама оказалась рядом с мужем в Афганистане. Правда, не любит она возвращаться в воспоминаниях в то время — боль не дает.
«Здравствуйте, мои дорогие! (Все!)
Вчера, т. е. 30 июля, получил от вас письмо от 23. В общем, письма всегда читаю с удовольствием, но как сам сажусь писать, целая проблема: о чем писать?..
Завтра у нас выходной — праздник «рамазан». До этого дня по обычаю с восходом солнца и до захода нельзя было ни кушать, ни пить, ни курить и т. д. (и так целый месяц). И ты знаешь, его все соблюдают — даже офицеры. А сейчас с 1.8 (три дня) праздник. Режут баранов, накрывают столы.
Вот и все наши новости. Пишите, что нового в Несвиже, как погода, чем занимаетесь. Привет всем, кого увидите. Крепко целую Вас всех.
3.7.82 г.»
И все в письмах тех было как-то просто, обыденно, мирно… А то, что это была далеко не вся правда, Людмила Григорьевна узнала через некоторое время, когда сама оказалась рядом с мужем в Афганистане. Правда, не любит она возвращаться в воспоминаниях в то время — боль не дает.
«Здравствуйте, мои дорогие! (Все!)
Вчера, т. е. 30 июля, получил от вас письмо от 23. В общем, письма всегда читаю с удовольствием, но как сам сажусь писать, целая проблема: о чем писать?..
Завтра у нас выходной — праздник «рамазан». До этого дня по обычаю с восходом солнца и до захода нельзя было ни кушать, ни пить, ни курить и т. д. (и так целый месяц). И ты знаешь, его все соблюдают — даже офицеры. А сейчас с 1.8 (три дня) праздник. Режут баранов, накрывают столы.
Итак, мать, — семейные отношения. Ярко проявляется пережиток патриархально-родового строя. Глава семьи отец. Женатые сыновья со своими семьями живут под родительским кровом и полностью подчиняются их власти. Мать — хозяйка дома. Ей подчиняются все невестки, внуки и внучки.
Положение женщины
Мужчине разрешается иметь 4 жен (раньше мусульманские законы давали право иметь 30 и более жен). У нас есть офицер, имеющий 4 жен и 36 детей. Когда его спросили, а как он различает детей, он ответил: «Для этого есть жены, пусть они их узнают!».
Все четыре жены имеют одинаковые права перед мужем.
Главная задача женщины — заботиться о муже, следовать всем его желаниям и требованиям. Она, кроме этого, смотрит за детьми. Стирает, готовит, поддерживает порядок в доме — и все! Жена идет только сзади мужа и его старшего брата и никогда не ест с ним или его друзьями за одним столом. Вот такие, мать, дикости. Кроме всего прочего, поголовно, за исключением Кабула (где я видел), все ходят в парандже. Девочки с 12 лет, до этого возраста можно без.
Афганский календарь
Если добавить к этому нищету, дикую нищету, грязь, холод и т. д., то это еще не все. Вот такие дела…».
«Афганец, сотрудник политотдела Мамад Саид подарил мне арбуз 55 см длиной и 35 см высотой. Я такой арбуз видел впервые в жизни, еле донес его домой. Вечером угостил пятерых человек. Наелись все и съели только половину. Очень вкусный. Саиду передам благодарность от моих гостей. Около дома заканчиваю бассейн…»
Порой несколько скупых строк содержали в себе одновременно и трагизм, и пафос, и восхищение, и ненависть, и героизм, и бытовую рутину, и особенное отношение к жизни и смерти, свойственное людям на войне, — словом, весь диапазон человеческих страстей, сконцентрированный в повседневных буднях.
«Здравствуйте, мои дорогие!.. Без вас тяжело. Все больше убеждаюсь, что слова «жив и здоров» на войне имеют особый смысл… 5.5.81 г.»
«Самым лучшим подарком за последнее время стало твое письмо. Его передал мне сослуживец. Спасибо. Скоро встанет вопрос о твоей поездке ко мне. У, сильно печет солнце…»
Если добавить к этому нищету, дикую нищету, грязь, холод и т. д., то это еще не все. Вот такие дела…».
«Афганец, сотрудник политотдела Мамад Саид подарил мне арбуз 55 см длиной и 35 см высотой. Я такой арбуз видел впервые в жизни, еле донес его домой. Вечером угостил пятерых человек. Наелись все и съели только половину. Очень вкусный. Саиду передам благодарность от моих гостей. Около дома заканчиваю бассейн…»
Порой несколько скупых строк содержали в себе одновременно и трагизм, и пафос, и восхищение, и ненависть, и героизм, и бытовую рутину, и особенное отношение к жизни и смерти, свойственное людям на войне, — словом, весь диапазон человеческих страстей, сконцентрированный в повседневных буднях.
«Здравствуйте, мои дорогие!.. Без вас тяжело. Все больше убеждаюсь, что слова «жив и здоров» на войне имеют особый смысл… 5.5.81 г.»
«Самым лучшим подарком за последнее время стало твое письмо. Его передал мне сослуживец. Спасибо. Скоро встанет вопрос о твоей поездке ко мне. У, сильно печет солнце…»
«…Соскучился очень-очень. Как хорошо, что есть твои фото. Они словно излучают твою доброту и ласку. Я здесь очень устаю. Все больше начинаю понимать, что не зря один год на войне считают за три… 2.6.82 г.»
«Здравствуйте, мои дорогие, Люда, Дима, Наташа и Раиса Николаевна!
Большое спасибо за письмо — я тебе уже, Людок, писал, что письма идут мне по системе. Вспомни мой календарь. Идет копия того, что было в прошлом году, — наряды. Письмо (июль). Я даже в доме объявил, что мне сегодня будет письмо, — и точно. Спасибо, что не обманула моих надежд.
В прошлом году они шли по четвергам, в этом (смещение на один день) по пятницам, но числа те же — 2,5,9. Если судить по графику, то следующее 11 — от Димы, 12 — от тебя, 13 — от Димы и тебя. Может, так и будет, но меня дома, наверное, не будет — маленькая командировка до 15 дней с 10–12 июля, куда — не знаю.
Так что если в конце месяца и в начале августа не будет писем — не расстраивайся. Потом тебе все опишу…»
«Остался 251 день…»
Тоска по Родине, по родным и близким звучала между строк в каждом письме, полученном «из-за речки».
А еще практически в каждом послании были стихи, которые майор Осадчук начал писать там — на войне. И пусть его поэтические строки далеки от совершенства, но они написаны сердцем и душой.
Вечер близок, знать, прохлада
Вновь окутает дома.
Для меня одна отрада —
От любимой жду письма.
Жду его как исцеленья
И не вру, вот видит Бог.
Жду его как очищенья
От ненужных нам тревог.
* * *
Жду! Я по-прежнему жду ответа…
Каждый день ожиданьем томим.
Каждый день кандагарского лета
Приближает к любимым моим.
Жду! Я по-прежнему
жду ответа…
Только ты меня можешь понять,
Моя милая Люда! Моя ты кабета,
Как мечтаю порою тебя я обнять.
Жду! Я по-прежнему жду ответа…
Размечтаюсь порою… вдруг ты…
Словно маленький лучик…
луч света.
Эх, мечты вы, мечты…
* * *
Я знаю, пришла ты с работы,
устала.
И кажется, сил уже нет,
чтоб шагнуть,
Как малый ребенок
к подушке припала.
Готова забыться, готова уснуть.
Я знаю, пришла ты с работы,
устала.
Что может быть лучше,
чем сон и покой!..
Но ты подойди к телефону
сначала,
Возьми сверху трубку
усталой рукой.
Я знаю, пришла ты с работы,
устала.
И дети готовы, конечно, уж есть.
И все ж набери,
как когда-то мечтала,
Простой этот номер:
три, семь, десять, шесть.
Я знаю, пришла ты с работы,
устала…
* * *
По степи гулял «афганец»
словно кот,
То притихнет,
то взовьется до высот.
Выжимал из нас все силы,
соль и пот,
Но нас просто, мушаверов,
не возьмет…
Я бережно вкладываю в конверт письмо, на котором стоит дата: 30 июля 1982 года. Последняя весточка майора Александра Осадчука.
«Здравствуй, моя милая! Сегодня уже 30 июля. Казалось бы, жара должна спадать, а она набирает силу. В общем, творится здесь черт знает что, главное — духота. Сегодня у нас выходной… Передавай привет всем в Несвиже от меня… До свидания, остался 251 день. Крепко вас всех обнимаю и целую».
Он строил планы. Он хотел жить. Он мечтал о встрече с родными. Но, увы, черная тень смерти в тот день уже закрывала где-то солнце. Жить Александру оставалось всего два дня…
2 августа 1982 года жаркий ветер Афгана принес Людмиле Григорьевне извещение о том, что ее муж, военный советник майор Александр Иванович Осадчук, выполняя боевое задание, верный воинской присяге, проявив стойкость и мужество, погиб.
С печалью встречала она скорбный для всех жен и матерей Союза «черный тюльпан» и провожала в последний путь своего любимого. Сколько было выплакано слез, сколько горя обрушилось на женщину в один миг!..
Прошло более трех десятков лет, но навсегда осталась боль в сердце и не зарастает травой та тропа, что ведет к памятнику, на котором начертаны слова: «Погиб при выполнении интернационального долга». Погиб на чужой, далекой войне. Хотя все войны похожи. Чужих войн не бывает, бывает только другое время и другое место. Смерть всегда остается смертью, жизнь — жизнью, а подвиг — подвигом.
За мужество и героизм майор Александр Осадчук награжден орденом Красной Звезды и медалью «Воину-интернационалисту от благодарного афганского народа».
Последнее письмо, датированное 30 июля, с обратным адресом «Полевая почта 99427 =М=», пришло к Людмиле Григорьевне, Диме и Наташе уже после того, как на кладбище в Несвиже был насыпан могильный холм с табличкой «Осадчук Александр Иванович. 4.5.1945–2.8.1982».
Для меня эти письма — чужой дневник, который мне доверили прочесть. А для Людмилы Григорьевны — воспоминания о несправедливо коротком времени, проведенном с любимым человеком. И жизнь, которая остановилась в далеком уже 1982 м.
Ее муж навсегда остался тридцатисемилетним. Он не пришел с войны. Но он всегда рядом. Он как ангел-хранитель бережет ее, отводит беду. Дал силы своей ненаглядной Людмиле вырастить детей. И нет женщины счастливее ее на Земле, потому что знала она настоящую любовь.
Подполковник Елена Затирка, «Ваяр»
«Остался 251 день…»
Тоска по Родине, по родным и близким звучала между строк в каждом письме, полученном «из-за речки».
А еще практически в каждом послании были стихи, которые майор Осадчук начал писать там — на войне. И пусть его поэтические строки далеки от совершенства, но они написаны сердцем и душой.
Вечер близок, знать, прохлада
Вновь окутает дома.
Для меня одна отрада —
От любимой жду письма.
Жду его как исцеленья
И не вру, вот видит Бог.
Жду его как очищенья
От ненужных нам тревог.
* * *
Жду! Я по-прежнему жду ответа…
Каждый день ожиданьем томим.
Каждый день кандагарского лета
Приближает к любимым моим.
Жду! Я по-прежнему
жду ответа…
Только ты меня можешь понять,
Моя милая Люда! Моя ты кабета,
Как мечтаю порою тебя я обнять.
Жду! Я по-прежнему жду ответа…
Размечтаюсь порою… вдруг ты…
Словно маленький лучик…
луч света.
Эх, мечты вы, мечты…
* * *
Я знаю, пришла ты с работы,
устала.
И кажется, сил уже нет,
чтоб шагнуть,
Как малый ребенок
к подушке припала.
Готова забыться, готова уснуть.
Я знаю, пришла ты с работы,
устала.
Что может быть лучше,
чем сон и покой!..
Но ты подойди к телефону
сначала,
Возьми сверху трубку
усталой рукой.
Я знаю, пришла ты с работы,
устала.
И дети готовы, конечно, уж есть.
И все ж набери,
как когда-то мечтала,
Простой этот номер:
три, семь, десять, шесть.
Я знаю, пришла ты с работы,
устала…
* * *
По степи гулял «афганец»
словно кот,
То притихнет,
то взовьется до высот.
Выжимал из нас все силы,
соль и пот,
Но нас просто, мушаверов,
не возьмет…
Я бережно вкладываю в конверт письмо, на котором стоит дата: 30 июля 1982 года. Последняя весточка майора Александра Осадчука.
«Здравствуй, моя милая! Сегодня уже 30 июля. Казалось бы, жара должна спадать, а она набирает силу. В общем, творится здесь черт знает что, главное — духота. Сегодня у нас выходной… Передавай привет всем в Несвиже от меня… До свидания, остался 251 день. Крепко вас всех обнимаю и целую».
Он строил планы. Он хотел жить. Он мечтал о встрече с родными. Но, увы, черная тень смерти в тот день уже закрывала где-то солнце. Жить Александру оставалось всего два дня…
2 августа 1982 года жаркий ветер Афгана принес Людмиле Григорьевне извещение о том, что ее муж, военный советник майор Александр Иванович Осадчук, выполняя боевое задание, верный воинской присяге, проявив стойкость и мужество, погиб.
С печалью встречала она скорбный для всех жен и матерей Союза «черный тюльпан» и провожала в последний путь своего любимого. Сколько было выплакано слез, сколько горя обрушилось на женщину в один миг!..
Прошло более трех десятков лет, но навсегда осталась боль в сердце и не зарастает травой та тропа, что ведет к памятнику, на котором начертаны слова: «Погиб при выполнении интернационального долга». Погиб на чужой, далекой войне. Хотя все войны похожи. Чужих войн не бывает, бывает только другое время и другое место. Смерть всегда остается смертью, жизнь — жизнью, а подвиг — подвигом.
За мужество и героизм майор Александр Осадчук награжден орденом Красной Звезды и медалью «Воину-интернационалисту от благодарного афганского народа».
Последнее письмо, датированное 30 июля, с обратным адресом «Полевая почта 99427 =М=», пришло к Людмиле Григорьевне, Диме и Наташе уже после того, как на кладбище в Несвиже был насыпан могильный холм с табличкой «Осадчук Александр Иванович. 4.5.1945–2.8.1982».
Для меня эти письма — чужой дневник, который мне доверили прочесть. А для Людмилы Григорьевны — воспоминания о несправедливо коротком времени, проведенном с любимым человеком. И жизнь, которая остановилась в далеком уже 1982 м.
Ее муж навсегда остался тридцатисемилетним. Он не пришел с войны. Но он всегда рядом. Он как ангел-хранитель бережет ее, отводит беду. Дал силы своей ненаглядной Людмиле вырастить детей. И нет женщины счастливее ее на Земле, потому что знала она настоящую любовь.
Подполковник Елена Затирка, «Ваяр»
Следующая публикация
Комментарии 1