Предыдущая публикация
Никто из нас другим не властелин,
хотя поползновения зловещи.
И. Бродский.
Жизнь поэта — обетная жертва.
Вот как выразил это Уильям Йейтс (один из "последних романтиков", по его собственным словам) в письме другу:
"Моя жизнь в моих стихах. Ради них я бросил свою жизнь в ступу. Я растолок в ней юность и дружбу, покой и мирские надежды… Я похоронил свою юность и возвел над ней гробницу из облаков".
Жертвоприношение поэта, возможно, — главная парадигма романтизма.
И как бы ни иронизировал Бродский на эту тему, заменяя ходячее "искусство требует жертв" на "искусство поэзии требует слов",
он сам поэт романтического склада.
Мысль о том, что искусство "не читки требует с актера, а полной гибели всерьез", очень рано запала в душу молодого поэта.
Сатир, покинув бронзовый ручей,
сжимает канделябр на шесть свечей,
как вещь, принадлежащую ему.
Но, как сурово утверждает опись,
он сам принадлежит ему. Увы,
все виды обладанья таковы.
Сатир - не исключенье. Посему
в его мошонке зеленеет окись.
Фантазия подчёркивает явь.
А было так: он перебрался вплавь
через поток, в чьём зеркале давно
шестью ветвями дерево шумело.
Он обнял ствол. Но ствол принадлежал
земле. А за спиной уничтожал
следы поток. Просвечивало дно.
И где-то щебетала Филомела.
Ещё один продлись всё это миг,
сатир бы одиночество постиг,
ручьям свою ненужность и земле;
но в то мгновенье мысль его ослабла.
Стемнело. Но из каждого угла
"Не умер" повторяли зеркала.
Подсвечник воцарился на столе,
пленяя завершённостью ансамбля.
Нас ждёт не смерть, а новая среда.
От фотографий бронзовых вреда
сатиру нет. Шагнув за Рубикон,
он затвердел от пейс до гениталий.
Наверно, тем искусство и берёт,
что только уточняет, а не врёт,
поскольку основной его закон,
бесспорно, независимость деталей.
Зажжём же свечи. Полно говорить,
что нужно чей-то сумрак озарить.
Никто из нас другим не властелин,
хотя поползновения зловещи.
Не мне тебя, красавица, обнять.
И не тебе в слезах меня пенять;
поскольку заливает стеарин
не мысли о вещах, но сами вещи.
И.Бродский. (1968). Подсвечник.
А в 1968 году, когда был написан "Подсвечник", главным событием личной жизни Бродского было его окончательное расставание в начале января с Мариной Басмановой, матерью его трехмесячного сына.
Большинство лирических стихотворений 1968 года носят отпечаток этого расставания. Прежде всего, конечно, "Шесть лет спустя" и "Элегия", посвященная
М. Б.
Сам поэт категорически возражал против биографического подхода к стихам, в том числе собственным; думается, однако, что таким образом он лишь охранял право на приватность и тайну (что вполне понятно) и выражал отвращение к бесцеремонному копанию в личной жизни.
Бродский, конечно, тип романтического поэта, современного Байрона, чья поэзия неотрывна от его судьбы и представляет собой, по сути, лирический дневник.
Тут нет общего правила.
Порой и впрямь биография не нужна для стихов......
Яркий, пугающий и восхищающий мир Андрея Ремнёва. Картины в стиле иконописи, русской живописи.
Следующая публикация
Комментарии 2
И все же «Подсвечник» вещь замечательная — и «независимостью деталей», и «завершенностью ансамбля». Нимфа, превращающаяся дважды — сначала в дерево, потом в бронзу; момент застывания сатира, казалось бы, достигшего вожделенной цели; застывший артефакт, ставший подножием для нового трепещущего пламени, — все эти и другие мотивы переплетены мастерски. Но главное в сюжете стихотворения не это, а «уточнение» традиционного поэтического сюжета. Триумф искусства, торжествующего над бренностью жизни и любви, — мотив, известный со времен Шекспира и Горация, но у Бродского жизнь, обреченная и не вечная, в конце концов оказывается драгоценней.
И как ито...ЕщёВозможно, «Подсвечник» — не лучшее стихотворение Бродского 1968 года. Большинство читателей, наверное, предпочтут «Шесть лет спустя», и это понятно: выражение чувств, живых и не остывших, история любви, рассказанная сдержанно и страстно, всегда будет привлекать и волновать больше, чем аллегория, даже самая искусная, и философия, даже самая мудрая.
И все же «Подсвечник» вещь замечательная — и «независимостью деталей», и «завершенностью ансамбля». Нимфа, превращающаяся дважды — сначала в дерево, потом в бронзу; момент застывания сатира, казалось бы, достигшего вожделенной цели; застывший артефакт, ставший подножием для нового трепещущего пламени, — все эти и другие мотивы переплетены мастерски. Но главное в сюжете стихотворения не это, а «уточнение» традиционного поэтического сюжета. Триумф искусства, торжествующего над бренностью жизни и любви, — мотив, известный со времен Шекспира и Горация, но у Бродского жизнь, обреченная и не вечная, в конце концов оказывается драгоценней.
И как итог последнего мучительного витка мысли поэта, то взаимное прощение, которое он предлагает любимой («Не мне тебя, красавица, обнять.
И не тебе в слезах меня пенять…»), на фоне их равенства перед высшими силами жизни — жест трогающий и честный.
______Г. Кружков-
поэт, эссеист, переводчик.
Может кому - то покажется оформление моей заметки неуместным, но это мое видение того непростого периода жизни поэта.
1.Волга с рыжим котом ( помните слов И.А.:
--Если после моей смерти к вам придет рыжий кот, не выгоняйте его, это буду я.)
2.Сиеста. (Девушка вышивает рыб. В народе примета- к пополнению семейства. У Бродского рождается сын.)
3.Бронислава. (Для меня- расставание.)
4.Жизнь без суббот. (Марианна художница. )
5.Дюны.( Жизнь легла на ее плечи...)
Вот такие аллегории...