Предыдущая публикация
Не зря Валентин считал его лучшим другом.
— Я знал, что могу на тебя рассчитывать, — радостно выдохнул он.
— А когда надо? Ну, чтобы твоя меня случайно на улице не встретила? — деловито осведомился Савин, известный конспиратор.
— На все выходные! С пятницы. Домой вернусь после работы, в понедельник! — скороговоркой сказал Валентин.
Савин поперхнулся. Валентин участливо постучал его по спине.
— Эко тебя... приспичило, — сдавленно произнёс Савин, — обычно больше одного дня ты не просил. А тут с ночёвкой, да с не одной.
— Ну, ты что-нибудь придумаешь, Дим. Ты же великий конспиратор! — грубо польстил ему Валентин.
— Ладно, придумаем что-нибудь, — милостиво кивнул Савин, — а что за матрёшка? Имею право знать!
— Дима! — покачал головой Валентин, не желая рассекречивать имя женщины.
— А! Это, наверное, та картинка из парфюмерного отдела Центрального универмага?
— Нет.
— Тогда, может, Лариса Пална? — не унимался друг, — она давно на тебя глаз положила!
— Нет же! Хватит гадать, Савин! Всё равно ты её не знаешь. Как-нибудь познакомлю.
— Не надо, мне своих забот хватает — вздохнул Савин и поддел Валентина локтем — я сразу тебя предупреждал, сорвёшься. Ты и сорвался. Но долго держался, молодец.
***
Жене Валентин сказал, что едет на дачу к Савину, помочь чинить крышу. Даже рискнул позвать с собой, но Татьяна, как он и рассчитывал, вежливо отказалась, сославшись на домашние дела.
Ему показалось, что она даже обрадовалась, что он уезжает. Но ревновать жену в голову не пришло: Татьяна была тяжёлым человеком, вынести её мог не всякий: тут не кури, там не сори! Мой за собой чашку, опускай сиденье унитаза! Не разбрасывай носки! И десятки, если не сотни инструкций на каждый день жизни.
Дети росли чистюлями, в доме был порядок, так их с детства мать приучила. А Валентин... его было поздно переучивать и Татьяна, в конце концов, махнула на него рукой.
В пятницу Валентин ушёл с работы после обеда, сказав сотрудникам, что у него намечен визит к зубному врачу. И он не лгал, потому что его пассия работала в стоматологической клинике. Правда, не врачом, а в регистратуре. Заехав за ней на машине, Валентин открыл пассажирскую дверь и сел ждать.
Он увидел Жанночку в сопровождении какого-то мужика в дублёнке. Они подошли к автомобилю и мужчина распахнул дверь, но перед тем, как Жанна села, засунул в салон голову и безумными глазами посмотрел на Валентина.
— Вы профессор Резников? — спросил он, играя голосом как заправский актёр трагедии.
— Женя, прекрати устраивать человеку допрос! — зазвенел голос Жанны, и только после этого, голова мужчины исчезла, а на сиденье села сама Жанночка, румяная и весёлая.
— Что это за чудовище? — спросил Валентин, едва они выехали на дорогу.
— Ты такой же, как он, — засмеялась Жанна, — Прошу, не ревнуй, Валечка, я этого не люблю!
— Тебе трудно ответить на вопрос? — обиженно спросил Валентин, — мне просто интересно.
— Это был мой друг и наставник, Евгений Петрович, — нехотя отозвалась она и тут же радостно захлопала в ладоши: — я так рада, что мы на все выходные едем в санаторий!
— Это пансионат, — поправил её Валентин, — а какое ему дело, кто я такой?
— Валя, ну не будь занудой! — капризно протянула Жанна, — Он вчерашний день! Я голодна. Может, пообедаем, а после поедем?
— Как скажешь, — он с обожанием посмотрел на неё, — куда завернём?
— Давай во "Времена Года" или в "Часики".
— Дорогу покажешь?
— Я передумала! Поехали сразу в пансионат! Там нас ждёт атмосферный ужин в интересной компании! — понизила она голос и снова рассмеялась.
Они приехали в загородный пансионат в начале шестого. Их ждал роскошный номер на двоих и программа развлечений на выходные. Номер выбирала Жанна, он был дорогой и респектабельный.
К ужину Валентин, под руку со своей очаровательной спутницей, появился в зале, где был накрыт к ужину стол. Мужчина впервые был на тематической вечеринке, и то и дело поглядывал на других гостей, чтобы соответствовать и делать то же, что они.
Ужин представлял из себя презентацию. Вниманию взыскательной публики предлагалось несколько кулинарных шедевров. Перед каждой подачей повар, похожий на известного турецкого певца, такой же чёрнявый и малорослый, рассказывал, как и из чего приготовлено блюдо, поданное гостям в данный момент.
— Ты только всё не доедай, это непростой ужин, а дегустация! — услышал Валентин резкий шёпот, и вздрогнул, вспомнив свою жену, Татьяну. — нажрёшься и не сможешь оценить все заявленные деликатесы! — продолжала внушать своему спутнику сухощавая дама.
Валентин посмотрел на Жанну, у которой на лице был написан восторг, и взяв свой бокал, поднял.
— Твоё здоровье, Жанночка!
Она подняла свой бокал и чокнувшись, слегка пригубила, после чего поставила бокал на стол. Валентину показалось, что она обменялась улыбками с шеф-поваром.
Сначала он почувствовал укол ревности, но тот лишь добавил остроты в то, чем закончился праздничный вечер в их номере.
На следующий день их катали на лодках и показывали спектакль о несчастной графине, лишившей себя жизни из-за ветреного мужа. На глазах у Жанны блестели слёзы, и они приводили Валентина в восторг ничуть не меньше, чем её звонкий смех.
Воскресенье было омрачено необходимостью отъезда. Даже в воздухе витало что-то такое безнадёжное... "Дохнул осенний хлад" — пришло на ум Валентину, разглядывающему пасмурное осеннее небо, и золотой дождь из берёзовых листьев.
Вернувшись домой вечером в понедельник, он застал жену в её любимом кресле, с книгой Набокова.
— Ну, как дела? — подняла она на него насмешливый взгляд, — как крыша Савина? Починили?
— Эээ, ну почти, — кивнул Валентин, давно уразумевший, что врать он не мастер, и лучше не развивать тему.
— Хорошо, — жена отложила книгу и встала, — вот Савин тебя и приютит на первое время.
— Я не понимаю, о чём ты? — искренне удивился Валентин, — что значит, "приютит"?
— Ты стал туго соображать, Землянский, — она потянулась, расправив плечи, и буднично предложила: — есть хочешь?
— Не откажусь, — он пошёл за ней на кухню, гадая, что произошло.
Жена открыла кастрюлю и достав оттуда шумовкой фаршированный перец, шлёпнула в глубокую тарелку и поставила её на стол, перед мужем.
— Сметану возьмёшь в холодильнике, — бросила она, — только бери открытую, а не запечатанную.
— Ты что? Специально перцы сделала? — обхватив себя за плечи хмыкнул Валентин, — ты же знаешь, что я их ненавижу!
— Зато я люблю! В воскресенье наготовила много, вот остались. Для тебя специально не готовила, уж извини, — она насмешливо смотрела на него.
— Я не стану это есть, — нахмурился он, — кушайте сами, как говорится!
— Валентин, — голос Татьяны звучал ровно и спокойно, — я вообще не знаю, зачем ты вернулся, если тебе так хорошо вне дома!
— Таня, твои фантазии... я не намерен их терпеть, — Валентина одолела паника. Он боялся перемен в жизни, плыл по течению, и никогда —против. Поэтому и карьера его, да и семейная жизнь напоминали болото.
— Вот проспект агентства, где ты покупал путёвки, — сказала жена и бросила перед ним рекламный журнал, к которому была прибита степлером визитка агентства, в котором он покупал тур на выходные. Визитка гарантировала скидку на следующий тур.
— Ты устраиваешь мне скандал из-за того, что какой-то растяпа почтовый ящик перепутал? — попытался отбиться Валентин.
— Это не из ящика. Вчера это принесли прямо сюда. Конверт, я выбросила, к сожалению. Думала, что у тебя достаточно мужества, чтобы признать, что этот интриган Савин опять прикрыл твою задницу! Я думала, ты повзрослеешь, и прекратишь!
— Таня, ты не понимаешь... позволь мне всё объяснить, я просто хотел купить для нас тур на годовщину, — врал Валентин, но супруга не дослушав ушла обратно в комнату где забралась в кресло и снова углубилась в чтение.
Валентин ощутил тоску. Вспомнив беззаботные выходные, представил себе, как бы всё прошло, если бы с ним поехала Татьяна. Он вспомнил ту сухощавую даму, которая постоянно одергивала своего супруга на людях.
Жанна не такая. Ни разу она не позволила себе даже намекнуть, что он что-то делает неправильно. С ней он чувствует себя... по-другому.
И он решил, что пришла пора что-то менять, выбираться из болота, иначе оно поглотит его навсегда. А ему хотелось лёгкости, признания, чтобы жена смеялась его шуткам, а не строила саркастическую мину! Татьяна даже выслушать его не в состоянии! Что ж! Он готов плыть против течения, идти на риск и сорить деньгами, которые у него несомненно появятся с женщиной, которая будет его вдохновлять и стимулировать а не высмеивать, как Татьяна!
Воодушевлённый, он набрал номер Жанны, но он не отвечал. Валентин был твёрдо уверен в том, что, если он не сделает предложение Жанне сегодня, не сделает никогда. Нужен импульс. Как сейчас.
Он приехал в ювелирный под закрытие, и взял в кредит кольцо с бриллиантом.
Сжимая в кармане бархатную коробочку, он без лифта стал подниматься на четвёртый этаж сталинки, где жила Жанна. Он был у неё всего лишь однажды, она объяснила, что после вынужденного расставания с мужчиной пока не готова пустить никого в свой мир.
Между третьим и четвёртым этажом возле окна расположился мужчина. Валентин сразу узнал его — это был провожатый Жанны, её "друг и наставник" Евгений Петрович. На широком подоконнике стоял портфель, с торчавшим из него горлышком шампанского. Цветы, успевшие пожухнуть, лежали тут же.
— А-а-а, профессор Резников! — повернулся к нему мужчина, — а я думал, вы там, у Жанны. Понимаете, она меня на порог не пустила. Я думал, у неё гости... вы.
— Нет, я в каком-то смысле только собирался её навестить, — скользнул по портфелю и букету быстрым взглядом, отозвался Валентин, — но пожалуй, я зайду позже.
— Постойте! Не спешите, я хотел бы с вами побеседовать, — умоляюще сложил руки "друг и наставник".
Валентин остановился. Потом развернулся и подошёл у Евгению Петровичу.
— Слушаю вас, — сказал он с сочувствием глядя на него, — только хочу сразу вас предупредить: я не профессор. И фамилия моя не Резников.
— Я так и думал, ну, тогда давайте познакомимся! Евгений, — протянул он руку Валентину.
— Валентин, — пожал протянутую руку тот.
Ему отчего-то стало жалко мужчину.
— Я понимаю, насколько глупо выгляжу, но я ничего не могу с собой поделать, — он достал портсигар, открыл его и предложил Валентину сигарету.
— Спасибо, у меня свои, — на всякий случай состорожничал тот — кто его знает, этого Евгения Петровича. Возьмёт и отравит соперника. Лучше курить свои.
— Чем вы занимаетесь, Валентин? — прикурив, спросил Евгений, — судя по вашей одежде, вы как говорят «крепкий середнячок».
— Всё относительно, — философски заметил Валентин, но замечание его задело. На нём был новый финский плащ и чешские ботинки, идеально гармонирующие с брюками и кашне, — а к чему вы клоните? Я не обязан вам...
— Простите меня, ради бога, я не хотел вас обидеть, — примирительно поднял руки Евгений, но Валентин понял по глазам: хотел.
— Я спрашиваю не из праздного любопытства, понимаете. Вы интересный мужчина, возможно, что она с вами потому, что вы ей нравитесь.
— Допустим, — в голосе Валентина слышалась тихая угроза. Он достал сигарету.
— Вы должны уяснить себе, что я вам не соперник, — примирительно сказал Евгений. — Вы победитель, я побеждённый. Я всего лишь хочу понять, как так вышло.
Он поднёс Валентину огня. Когда тот прикурил, Евгений, убирая зажигалку, сказал:
— Я заметил у вас кольцо ещё в прошлый раз. Вы ведь женаты?
— В стадии развода. А вы? — спросил Валентин, думая, что сейчас он докурит и уйдёт. Свою личную жизнь он ни с кем не собирался обсуждать.
— Я тоже был... пока не встретил Жанну. Я бросил всё к её ногам — своё положение, деньги, доброе имя... Развод с женой обошёлся мне очень дорого — ей и детям досталось почти всё. Но я был на седьмом небе, ведь рядом была любимая женщина! Я был готов свернуть для неё горы, заработать в десять раз больше, чем было.
— Постойте. Мне знакомо ваше лицо, — стал всматриваться в него Валентин.
— Не трудитесь, не узнаете. Я не публичный человек, — грустно улыбнулся Евгений, — просто поверьте, что у меня было положение, возможности, и главное желание.
— И почему вы расстались? — ревниво спросил Валентин, понимая, что скорее всего под «болезненным расставанием» Жанна имела ввиду именно Евгения.
— Мой план требовал времени, а она не захотела ждать. И тут появились вы. — подтвердил его догадки собеседник, — сначала я решил, что таким образом она хочет подстегнуть меня к действию. Но потом понял, что она меня разлюбила.
— Я бы не расстраивался на вашем месте, дружище, — фамильярно сказал Валентин, — значит, и не любила она вас.
Он хотел подбодрить отвергнутого любовника, а вышло наоборот.
— А вас? — повысил он голос, — вы думаете она вас любит? Не будьте так самоуверенны!
— Слушайте, я не понимаю, — Валентин старался говорить спокойно, но голос чуть вибрировал выдавая раздражение: — чего вы от меня хотите?
— Понять! Что она в вас нашла такого, чего не было у меня, — ответил Евгений.
Валентин окинул фигуру бывшего любовника Жанны сверху вниз, несмотря на то, что тот был его выше на целую голову.
— Кто их разберёт этих женщин, — самодовольно ухмыльнулся он и затушил бычок в стоявшей тут же банке из-под консервов "Завтрак туриста", — я пойду, если вы не против!
— Подождите, — Евгений Петрович достал бутылку шампанского, и стал суетливо откручивать проволоку с пробки. Причём пробка была направлена в сторону Валентина.
— Что вы делаете? — возмутился тот, — сейчас же шарахнет!
— Ах, простите... — Евгений развернул бутылку к стене, — я знаю, что Жанна не любит и никогда не полюбит меня... но предлагаю выпить за неё.
Раздался громкий хлопок, и часть игристого вина вылилась на лестницу.
Евгений Петрович предложил бутылку Валентину, но тот отказался. Тогда мужчина сам сделал глоток.
На четвертом этаже открылась дверь, и звонкий голосок поинтересовался:
— Что это грохот?
— Твой друг и наставник чуть меня не застрелил! — крикнул, задрав голову, Валентин и тихо добавил: — пробкой от шампанского.
— Валя! Это ты? Что же не позвонил? — обрадовалась ему Жанна, выйдя из квартиры и облокотившись на перила, при этом окатив Евгения Петровича ледяным презрением.
— Я звонил, — ответил он,— я ушёл от Татьяны. Примешь?
— Бе-е-едненький, — протянула она, — конечно. Заходи.
— А мне можно? — крикнул Евгений Петрович, подняв вверх бутылку шампанского, отчего пена вылилась через край, испортив ему дорогое пальто.
Она ничего не ответила, даже не посмотрела на него, зато Валентину протянула руки. Он поднялся к ней, и на прощанье бросил на неудачливого соперника полный унизительного сочувствия взгляд.
— Дурак, — тряхнув головой, Евгений Петрович поставил на широкий подоконник бутылку и расстегнув пальто, вытащил небольшой пистолет и взвесил его в руке.
Валентин успел раздеться, и как раз собирался повесить плащ на вешалку, когда грохнул выстрел.
— Что это?! — спросила Жанна, — неужели снова шампанское?
— Не похоже... у него было оружие? — пытаясь унять охватившую его дрожь, спросил Валентин.
— Кто его знает, — нервно хохотнула Жанна, и на цыпочках подойдя к двери, аккуратно приоткрыла её. Выйдя на лестницу и посмотрев вниз, она в мгновение ока влетела в квартиру и закрыв дверь, прислонилась к ней спиной.
— Этот дурак... этот псих... нашёл место! Боже мой, что теперь будет? — уходи, Валя, умоляю! Сейчас менты приедут!
— Я же ушёл от Тани... мне некуда идти, — растерялся Валентин, — и потом, я же не убивал его. Он сам!
— Потом разберемся, сейчас ты только запутаешь всё...— она сжала кулачки и прижала их к лицу. — сейчас менты, допросы... всё уляжется и тогда мы...
— Я понял, — кивнул Валентин, быстро оделся и вышел.
У окровавленного подоконника он увидел Евгения Петровича, — тот пытался встать. Голова его была в крови, но он был жив. Увидев Валентина, он захрипел и поднял руку.
Валентин тут же вернулся и стал стучать в квартиру Жанне. Она открыла, вызвали неотложку. Пока ехали врачи, Валентин был с раненым, не отпускал его ладонь и разговаривал с ним в то время, как соседка Жанны, Леночка, пыталась остановить кровь. Наконец, приехали медики и Евгения Петровича увезли.
Следователь Габрилидзе задал Валентину несколько вопросов и переписав данные, отпустил. Женщину он допрашивал намного дольше, почти час. Из-за закрытой двери до Землянского то и дело доносился звонкий смех Жанны. Этот факт, что она смеётся, его потряс.
Валентин дождался, когда следователь уедет и спросил её, глядя на свои окровавленные манжеты:
— А тебе его нисколько не жалко?
— Кого? — подняла она на него озабоченный взгляд, — а... Евгения! Нет. Он же меня подставил. Мог бы застрелиться в лесу, а он... Перед моей квартирой! Чтобы меня теперь допросами замучили!
— Мне показалось, что тебе понравился процесс, — недобро ухмыльнулся Валентин.
— Ну, начинается! Ты что, ревнуешь? — она подавила зевок, и тряхнула головой — хотя, признаюсь, меня возбуждают мужчины в форме!
Валентин вдруг почувствовал себя дураком. Он вышел от любовницы и по дороге домой думал о Евгении Петровиче.
Вся семья ужинала за столом. По тому, как обрадовались Денис и Полина, Валентин понял, что жена не успела сообщить детям о предстоящем разводе.
Татьяна встала, и подошла к мужу, который в ванной мыл руки.
— Ты за вещами? Почему не предупредил, я бы собрала.
— Таня! — он вытер руки и обнял её,— прости меня! Я готов до смерти вымаливать прощение!
Он хотел встать перед ней на колени, но места в ванной было недостаточно, да и Татьяна испуганно шарахнулась:
— Землянский, ты что? Пьяный что ли?
— Таня, я всё понял! Ты моя единственная любовь на все времена!
— Кончай дурачиться, садись за стол, ужин остыл почти,— фыркнула Татьяна и повернулась, чтобы идти, но он задержал её.
— Таня! Ты звезда всей моей жизни! Позволь мне попытаться ещё раз сделать тебя счастливой! — он протянул ей бархатную коробочку, в которой лежало купленное в кредит кольцо.
— Клоун, — она не глядя положила коробочку в карман, — пошли есть.
Прошла осень, за ней долгая, холодная зима. Весенним воскресным утром Валентин нежился в постели, когда услышал мелодичную трель звонка.
— Ждёшь кого-нибудь? — спросил он жену. Та отрицательно тряхнула головой и закрылась подушкой. Опять допоздна читала свои детективы.
Землянский, набросив халат, подошёл к двери, посмотрел в глазок. На лестнице стоял мужчина. Широкие полы шляпы скрывали лицо.
— Вам кого? — приоткрыв дверь, спросил Валентин.
— Здрав-ствуй-те, — мужчина снял шляпу, — вы ме-ня пом-ните?
— Евгений Петрович? — удивился Валентин, увидев, что волосы у Евгения Петровича почти полностью поседели, — как вы меня нашли?
— Свя-зи оста-лись кое-где, — уклонился тот от ответа, — вы позво? ли-те?
Он зашёл в квартиру. Валентин помог ему снять пальто, и пригласил на кухню.
— Чай? Кофе?— предложил он, — чем обязан?
— Это я вам обя-зан,— улыбнулся Евгений Петрович, — я нена-дол-го, и не от-ниму у вас много вре-мени.
Валентин заметил, что речь гостя заторможена и он говорит по слогам. Сказалось ранение.
— Со-седка, Ле-ночка, ска-зала, что и-мен-но бла-го-даря вам я жив. Сам я не по-мню, как в больни-це ока-зался.
— Леночка, это соседка Жанны?— уточнил Валентин вспомнив женщину, которая пыталась остановить кровь неудавшегося самоубийцы.
— Мож-но ска-зать, что моя со-седка! — махнул рукой Евгений Петрович, — Рань-ше ква-ртира мне при-надле-жала. Я сам, ду-рак про-писал Жан-ну. Те-перь она там со сле-дова-телем жи-вёт. Фа-ми-лию за-был.
— Габрилидзе?
— Точ-но! — почему-то развеселился Евгений Петрович.
— Ваша речь… восстановится? — спросил Валентин.
— На-вряд-ли. Но, за-то моз-ги на ме-сто вста-ли, — Евгений Петрович закивал головой, словно в такт какой-то, только им слышимой музыке.
— Не слишком ли дорогая цена? — покачал головой Валентин.
— Норм-ально. Кста-ти, о це-не. Я хо-тел вам пода-рить… вот.
Он достал и положил на стол ключи с фирменным брелоком «Мерседес».
— Что это? — удивился Валентин.
— Ма-шина. Не но-вая, но хо-рошая. Я не смо-гу боль-ше во-дить…
— А дети?
— Они полу-чили всё. Это вам, Ва-лен-тин. Не оби-жайте, при-мите.
Землянский долго не хотел брать, но в итоге согласился.
Эпилог.
Спустя полгода в "Хронике происшествий" вскользь упомянули что в Москве, в квартире на Чистых прудах была обнаружена женщина с огнестрельным ранением. Преступник выстрелил жертве точно в сердце. Одной пули хватило, она прошла навылет. Однако ни пули, ни каких-либо других следов указывающих на преступника, найдено не было.
Дело так и осталось нераскрытым.
Конец
( Автор Лютик )
Следующая публикация
Нет комментариев